Сердце из стекла

– Рада с Вами познакомиться Лорд Эрлис, – я как можно мягче высвободила руку, – впрочем, я сейчас несколько занята, потому… поговорим позже.

Выбирать между зубастой акулой и наглым ужом было сложно. Но я мягким местом ощущала, что выбери я второго, то обязательно потом получу жестокую мстительную месть от первой. А значит итог был очевиден.

То, что весь наш краткий диалог был услышан, я поняла еще шагов за десять до места дислокации Актинии. И все потому, что на ее лице просто-напросто сияла довольная усмешка, сравнимая только с оскалом пираньи.

Что-то замкнуло меня на «морской теме».

– Леди Кери, – я кивнула в знак приветствия и упала в кресло напротив бабушки, напрочь игнорируя подмигивание кота и хмурое лицо мамы, которая села рядом.

Однако что-то во мне щелкнуло, и я решила, что жить этим двоим на удивление сладко, потому добавила:

– Как у Вас дела, дядюшка? – мой взгляд упал на слегка окосевшего от такого поворота событий Борислава.

Бабушка сверкнула глазами, чувствуя, что на лучший вариант событий, где мы с «милым родственником» живем вместе долго и счастливо, уповать не приходится. Точнее, на легко бросившуюся в этот адский котел меня.

Рая подарила мне завораживающую улыбку, мол «я отлично воспитала дочь» и свысока оглядела представителей рода Кери.

– Лис, я же извинился! – возмутился Барсик, явно перед перемещением подбодряемый главной интриганкой Фобоса.

– Бась, я же не сказала, что простила тебя! – съязвила я в ответ.

Ко всему прочему, я явно не собиралась прощать его настолько сильно, что вновь утверждать в статусе парня. Инцест меня не особо привлекал. В отличие от Актинии, которая во время произнесения мною «Бась» сверкнула глазами в сторону мамы и усмехнулась. А я поняла, что у них спор или ставки в мою честь. Двусмысленная фраза.

– Лесси, что ты думаешь о Лорде Эрлисе?! Думаю, он показался тебе весьма приятным молодым человеком, – решила пойти ва-банк Рая.

Меня же интересовал всего один вопрос: почему обе женщины действуют настолько открыто? Не знаю, осознает ли Лорд – капитан, что его используют, однако Барсик точно знал. И был определенно не против.

– Думаю, что вы обе проиграете, – пробурчала я и налила в свой бокал сока из графина.

Все-таки в каюте было намного прохладнее, чем на воздухе, хоть солнце и скрылось за горизонтом.

Обе хитрюги сквасились и продолжили обсуждать что-то из разряда мирового заговора. Я же молчала, желая оказаться в помещении, а не здесь – под перекрестными огнями двух обжигающих солнц.

– Ты и в самом деле собиралась выйти за него? – на меня взглянули голубые глаза кота, разговор с которым мне продолжать определенно не хотелось.

Но я нашла в себе силы ответить.

– Да.

Парень нахмурился. Между нами определенно что-то треснуло – я впервые видела в его глазах гнев. Борислава вообще было сложно представить злым. Даже находясь в кошмарных ситуациях со мной или бандой Шанхая, он никогда не проявлял злости или других «плохих» эмоций. Более того, на его лице всегда была немного глуповатая улыбка вечного позера. Что же случилось сейчас? Ведь даже при сильном волнении он начинал хохотать как умалишенный.

– Хм. Знаешь, я даже рад, что Рая спасла тебя только в последний момент, – я удивленно на него взглянула, – теперь ты не полезешь к кому-то… похожему на него.

Лицо будто свело судорогой. Я отчетливо услышала скрип собственных зубов.

Хотелось сказать многое. Я бы даже сказала очень многое. Но я лишь молча сверкнула глазами в его сторону и сделала глоток сока.

Теперь я поняла, что чувствовала мама, когда я задала вопрос об Александре Вольтере. Эта эмоция называлась бешенство.

Забавным было то, что своими словами он только ткнул меня лицом в другие факты. Например, в то, что я влюбленная дурочка, упрямо не желающая бояться монстра. Или то, что узнав невероятную правду, я лишь поселила в сердце обиду, но не ненависть или страх.

– Я знаю, что ты меня не любишь и никогда не любила, – он продолжил прожигать меня взглядом, – но… Алиса. Я все еще остаюсь лучшим для тебя вариантом. И ты знаешь, что я, в отличие от него, тебя не обижу.

Я не сдержала усмешки.

– Ты мой кровный дядя, – одна фраза, но она была решающей.

Барсик закатил глаза.

– А кто тогда? Новый Магистр, у которого мозгов в голове меньше, чем у улитки? Или же идеальный капитан корабля, видящий в тебе легкую наживу?

Я поднялась на ноги. Что-что, а терпеть крики я была не намерена.

– Нет… – он задумчиво вгляделся в мое лицо, – ты же всегда восхищалась моральными уродами!

Смешок вырвался сам собой:

– Да. Именно по этой причине и встречалась несколько лет с тобой!

Бабушка и мама опешили и замерли с открытыми ртами, переводя взгляды с меня на Борислава. Однако я уже шагала вниз по лестнице, ощущая, как внутри закипает ярость преисподней.

В течение следующих трех суток я закономерно старалась не показываться на глаза бабушке – укрыться от мамы было просто невозможно. На самом деле более логичным было бы прятаться от «женихов», однако сделать это можно было только в нашей с Раей каюте. Естественно она выталкивала меня за дверь, как только я приводила себя в порядок! Хоть чаще всего маман и сама пыталась «украсить» мою постную физиономию чем-то этаким, но мне удавалось находить места, в которые кроме меня и, как оказалось, безбашенного Барсика лезть никто не стал бы. Так я забиралась по сетке на самый верх мачты, запиралась в трюм, сидела в закутке под лестницей, однако рыжий черт неизменно меня находил и продолжал длинный нудный диалог, прерываемый только ставшими удивительно похабными шутками. Смешно мне не было – я по-настоящему скучала по спокойному и сдержанному Вольтеру, которому по факту всегда надоедала я. Наверное, это карма. Или я просто стала старше.

Так или иначе, но на третий день (мы бодрствовали днем, а не как обычно ночью), я залезла на длинную балку в носу корабля, что была концом форштевня, и накинула «Отвод глаз». Это заклинание вышло для меня особо болезненным, потому первые полчаса я просто отходила от резких судорог, сковывающих руки. Затем сидела в таком долгожданном спокойствии и тишине и чувствовала себя намного лучше, чем в шумной компании.

Я смотрела на сине-зеленое море, пляшущее и пенящееся под разрезающим его судном. Мне хотелось коснуться свежих соленых брызг, раз за разом отскакивающих от темного лакированного дерева и не долетающих до меня по причине сильного защитного барьера. Была, конечно, вероятность, что без последнего меня снесет яростными потоками воздуха, что кружили над «Лунной ночью». А все потому, что галеон имел не обычные паруса, да и остальное устройство. Так, каждая дощечка здесь была пронизана специальными нитями агерата – металла-накопителя, являющегося одновременно и проводником, и защитой от магического вмешательства. При этом управлять кораблем мог только маг-воздушник достаточно большого уровня силы, в нашем случае это был капитан. По этим вкраплениям магия поднималась вверх к парусам, затем распространялась по ткани, где создавались невероятно сильные регулируемые потоки воздуха, не мешающие тем, кто был на борту. Однако, если учитывать скорость, с которой мы плыли, и которая периодически увеличивалась или наоборот уменьшалась, сила таких потоков должна быть ураганной. Потому была огромная вероятность, что при условии появления такого ветерка, беспечно блуждающего без контроля, нас снесет в море.

Я каждый раз удивлялась все сильнее, когда обнаруживала конструкцию или механизм, подобный этому. Так вышло, что изначально попав на Деймос, я видела в нем только магический мир, отказывающийся применять что-либо из «новшеств» изначального. Однако, потом я узнала, что Фобос не делится радостями прогресса по разным причинам. Последние, как по мне, взяты из воздуха, однако того, почему сам магический мир не желает развиваться в этом направлении, мне не ясно до сих пор. Зачем поддерживать странный и невероятно устаревший этикет, какие-то правила и предрассудки, мешающие жизни?