Страница 3 из 152
Интересно, что делают с вышедшими на пенсию тиграми? Забавно, он никогда не размышлял над этим прежде, даже наблюдая за этими грациозными хищниками в лондонском зоопарке. Уж едва ли их спроваживают на скотобойню, чтоб превратить в желатин, клейстер и собачье мыло. Скорее, милосердно добивают из ружья, чтоб украсить пол возле камина роскошной полосатой шкурой…
Не этой ночью, сказал он себе мысленно сквозь сжатые зубы. Она уже близка к завершению, а я все еще жив, мерзкое ты чудовище, дрянная ты библейская гадина. Можешь ухмыляться своей невидимой пастью, можешь смеяться, Лэйд Лайвстоун не сошел с ума и не рехнулся, как многие другие. Он все еще на ногах. И, как знать, может проживет еще достаточно долго, чтобы увидеть, как его мучитель Левиафан умирает, корчась в своем нематериальном океане…
Лэйд отхлебнул из стакана и внезапно поперхнулся, да так, что едва не закашлялся.
Горячий острый грог в его стакане оказался холодным и пронзительно кислым, таким, что из глаз едва не брызнули слезы. Копченый судак! Лэйд изумленно уставился на стакан, который держал в руке. Его содержимое сделалось прозрачнее, он даже различил плавающий на дне желтый полумесяц.
Это был не грог — это был лимонный сок, свежий и, судя по всему, почти не разбавленный. Лэйд машинально покосился в сторону пабликэна[1], который устало переругивался с кем-то из матросов за другим концом стойки. Даже будь у того четыре руки вместо двух и грация куницы, ему бы ни за что не удалось провернуть фокус с подменой стакана — Лэйд был уверен, что не спускал с него глаз ни на секунду. Мало того, держал в руке.
Либо этот парень величайший фокусник на свете, по какой-то прихоти содержащий паршивый паб в Клифе вместо того, чтоб давать выступления в Ковент-Гардене, либо…
— Дьявол… — пробормотал Лэйд, глядя на колышущийся в стакане кусок лимона, — А вечер так славно начинался…
Один из матросов, внезапно оторвавшись от стойки, изъявил желание выйти на улицу, чтоб опустошить мочевой пузырь. Двое или трое сразу вызвались составить ему компанию и удалились, покачиваясь, точно остров не стоял незыблемо на месте, а плыл сквозь пятибалльный шторм. Еще один посетитель, столь оборванный, что даже не понять, матрос или бродяга, обнаружил нехватку табаку и тотчас отправился его восполнять в ближайшую табачную лавку. Сразу вслед за ним вышли еще двое — какое-то только что заключенное пари звало их в доки.
Против ожиданий владелец «Седого нарвала» не выразил неудовольствия от того, что его заведение с такой стремительностью стало терять клиентов, напротив, удовлетворенно вздохнул.
— Ну наконец-то, — пробормотал он, вытирая руки тряпицей, — Хоть какое-то затишье. Можно вытащить в чулан проклятые бочки…
И мгновенно пропал сам.
Паб пустел с удивительной скоростью, точно треснувший кувшин, быстро теряющий воду. Не прошло и минуты, как Лэйд обнаружил, что сидит за стойкой в одиночестве, все еще сжимая в руке злополучный стакан.
Глупое, странное ощущение.
Опустевший паб казался значительно больше, чем был на самом деле, может, виной тому было несколько потухших масляных ламп — в Клифе еще нескоро появится надежное газовое освещение. Посетители пропали столь быстро, что Лэйду казалось, будто в окружившей его тишине все еще шелестит эхо их голосов. Удивительно единодушное желание. Точно у команды «Марии Селесты[2]», мрачно подумал Лэйд, которая в едином порыве отправилась по доброй воле на корм акулам, попрыгав с палубы безо всяких причин.
Он отодвинул в сторону стакан.
— Если вам не терпелось предварить свое появление зрелищным номером, полковник, могли бы, по крайней мере, придумать что-то поинтереснее. Например, заменить грог на хороший шерри. Но лимонный сок?.. — Лэйд покачал головой, — Полагаю, я ожидал чего-то… более внушительного.
— Извините, мистер Лайвстоун. У меня не было намерения вас напугать.
— Вы и не напугали, — пробормотал Лэйд, злясь на то, что позволил застать себя врасплох, — Но вы знаете мое отношение к фокусам.
Человек, сидевший за дальним концом барной стойки, не был похож на завсегдатая «Седого нарвала». Его костюм ни в малейшей степени не походил на морскую форму, как не походил ни на одно одеяние из бесчисленного множества тех, что можно было встретить в городе. Узкие отвороты, высокий воротник, длинные рукава — все из глухой черной ткани, такой плотной, что от одного взгляда на нее делалось душно, несмотря на прохладную ночь. Не то строгий костюм клерка, не то траурное облачение гробовщика.
У этого облачения было странное свойство, давно замеченное Лэйдом. Оно выглядело чужеродным в любом месте Нового Бангора, от беспечно гомонящего Шипси до пыхтящих ядовитым смогом кирпичных громад Коппертауна. Даже не чужеродным, а… зловеще неуместным, точно траурный венок с бархатными кистями среди рождественских подарков или…
Лэйд небрежно отсалютовал его владельцу стаканом, понадеявшись, что жест вышел достаточно непринужденным.
— Ваше здоровье, полковник. Не знал, что сегодня день обхода заключенных.
Человек в черном костюме улыбнулся. Улыбка его тоже была странного свойства — полупрозрачная, призрачная, точно силуэт полумесяца, на мгновенье мелькнувший в разрыве густых облаков. Мгновеньем позже уже и не понять, была ли она на самом деле или лишь померещилась.
Человек в черном покачал головой.
— Я думал, мы разобрались с этим вопросом много лет назад, мистер Лайвстоун. Я — не ваш надзиратель.
— Извините, если этим неловким замечанием принизил ваш чин. Разумеется, вы не просто надзиратель. Вы — полковник Уизерс, первый заместитель секретаря Канцелярии.
Полковник Уизерс. Верховная Крыса. Злой дух Нового Бангора.
Лэйд знал людей, которые предпочли бы скорее отрубить себе палец, чем встретить где-нибудь на улице полковника Уизерса — встреча эта по легендам сулила горе и несчастье на семь поколений вперед. Знал и других, считавших полковника Уизерса зловещим, сотканным из легенд и предрассудков мифом, таким же нематериальным, как и вымышленные кроссарианцами губернаторы Нового Бангора.
Хозяин «Глупой Утки» Маккензи как-то раз объявил о том, что заплатит соверен всякому предоставившему доказательство существования полковника Уизерса, но Лэйду не приходилось слышать о случае, чтоб кто-то посягнул на эту награду. Впрочем, в случае с Маккензи кроссарианство вполне уравновешивалось его шотландской скупостью, Лэйд был уверен, что тот не расстанется с совереном, даже если они с полковником одним жарким полднем вместе войдут в «Утку», чтоб выпить по пинте индийского светлого. Может, рухнет на месте, сраженный ударом, но монету не вытащит.
Полковник Уизерс рассеяно взял со стола чашку кофе. И от одного этого действия, простого и обыденного, Лэйд ощутил, как его легкие прорастают изнутри хрустящими ледяными капиллярами. Он готов был поклясться, что никакой чашки минуту назад перед полковником не было.
— Я не ваш надзиратель, мистер Лайвстоун, — полковник сделал маленький аккуратный глоток и удовлетворенно кивнул, должно быть, кофе был сварен превосходно, — И не ваш тюремщик. Если я и позволяю себе время от времени навещать некоторых гостей острова, то исключительно в частном порядке — чтобы убедиться в их здоровье и благополучии. Вы ведь знаете, не все гости Нового Бангора отличаются вашим здравомыслием. Среди них есть разные люди. Нетерпеливые. Озлобленные. Недалекие. Но я всегда искренне радуюсь, когда вижу, что они находятся в полном здравии.
— Лучше бы вам не заниматься этим слишком часто. По крайней мере, если вы заботитесь об их душевной здоровье так же ответственно, как и о физическом.
— О, — полковник Уизерс понимающе кивнул, — Обычно я не считаю нужным наносить свои визиты открыто. Мое общество часто смущает людей. Вы — один из немногих жителей острова, для которых я делаю исключение.
1
Пабликэн — владелец паба или трактира, сам обслуживающий посетителей.
2
«Мария Селеста» — парусная бригантина, команда которой в 1872-м году по невыясненной причине покинула корабль посреди моря и пропала без вести.