Страница 4 из 16
Почувствовав резкую боль, Анна очнулась. Было туманное утро. Первая мысль: «Где сын?» Она попыталась поднять руки, но шевельнулась только правая рука. Левая рука обвисла из-за сильнейшей боли в левом боку. По этой же причине левая нога была недвижна. Вдруг она услышала чей-то мужской голос: «Эй! Есть кто живой?» Она попыталась что-то сказать, но вместо слов раздалось только её хриплое клокотанье. Он приблизился к ней, потом к сыну, убедился, что дыхание имеется и пульс прощупывается у обоих. Вслух ей он сказал, что они с сыном живы, пилот мёртв. Мужчина сообщил, что готов им помочь. Он внимательно осмотрел сына и сказал, что он без явных телесных повреждений, но, скорее всего, у него сотрясение мозга. Он осмотрел её, в первую очередь голову, руки и ноги. На основании чего предположил, что у неё перелом одного или двух нижних левых рёбер.
Мужчина с помощью топора быстро соорудил носилки из двух тонких осин и двух распорок, предварительно стянув их верёвками, сверху положив еловый лапник. Затем аккуратно вынес сына, положил его на носилки на правый бок и немного поднял голову. Завернул его в одеяло, получился как бы кокон. Из осины сделал третью жердь, которую полагал использовать для переноса больного на плечах. Срубив ещё одну осину, он сделал подобие костыля для матери. Он осторожно помог ей выкарабкаться из кабины разбитого вертолёта.
Постелив кусок брезента, уложил её на него, чтобы она видела сына и вертолёт, и дал немного попить воды. Убедившись, что у неё нет рвоты, он попросил её пока помолчать и не задавать ему вопросы, а сам пошёл в кабину вертолёта, где в первую очередь нашёл медицинскую аптечку. Достал марлевый пакет и нашатырный спирт. Из тонких прутиков, медицинского пластыря и марлевого бинта сделал каркас в виде маски на лицо, смочил его нашатырём. Протёр лицо сына нашатырём и надел ему маску для защиты от насекомых. После этого протёр лицо матери нашатырём.
Далее мужчина рассказал о своих предложениях. Здесь им оставаться нельзя. Они могут стать объектами для нападения хищников, в том числе и медведей. Возможно, их ищут, но с вертолёта или самолёта их практически здесь не найти, так как никаких следов крушения на деревьях нет. Поэтому в этой глухомани сверху нельзя будет увидеть место катастрофы вертолёта. Им необходимо перебраться на открытое пространство, хорошо просматриваемое сверху. Он предложил перебраться в его избушку, стоящую на поляне примерно в трёх километрах от этого места. На самой поляне он из ельника выложит слово SOS, которое смогут разглядеть лётчики. К сожалению, никакой дороги нет, поэтому он попросил её немного собраться с силами и помочь отнести сына до избушки. Он сказал, что поднятие ею правой руки будет означать согласие. Услышав это, она чуть приподняла правую руку.
Сам он направился к вертолёту, чтобы посмотреть, что полезного может быть им взято в обратную дорогу. Сначала он достал их вещи, рядом положил документы пилота (паспорт, лётная книжка, бортовой журнал и др.). Выложил все продукты: консервы, сгущёнку, хлеб, муку, крупу и макароны, масло сливочное и растительное, соль, спирт в двух фляжках, мыло. Достал ружьё и патроны. Из указанного он решил взять с собой все документы, медаптечку, хлеб, три банки тушёнки и одну банку сгущёнки, сливочное масло, соль, ружьё с патронами. Нашёл в кабине вертолёта два мешка и сложил в них всё остальное. Сами мешки с большим трудом подвесил на ближайшей ели.
Она всё это видела и удивлялась его деловитости и сноровке. Повесив мешки, он подошёл к ней, предложив воды. Она взяла кружку в правую руку и выпила её всю. От удобной позы боль немножко отступила, и она попыталась спросить: «Кто вы?» Мужчина сказал, что его зовут Николай Гордеев. Он живёт в этой глуши более 4 лет вместе с женой, которая в прошлом году погибла от несчастного случая. Сейчас он бобыль, но для женщин он не представляет никакого интереса, так как три года назад он перенёс тяжёлую болезнь из-за обморожения. Далее он сказал: «Главное сейчас – это ваш сын, он дышит, но глаза не открывает. Надо как можно скорее доставить его в избу и вдвоём оказать ему первую помощь».
Её он попросил потихонечку встать и походить, опираясь на костыль под левую руку или без него. Она поднялась во весь рост и попыталась без костыля сделать шаг, но чуть не упала от боли в левом боку. Тогда он предложил ей стянуть нижние рёбра куском брезента, чтобы тугая повязка при переломе рёбер зафиксировала костные отломки и предупредила их смещение. Так они и сделали. После этого ей стало легче, и она с помощью костыля могла потихоньку передвигаться. Он предложил ей немного посидеть и отдохнуть, после чего двинуться в путь. Солнце прошло точку зенита и начало клониться к вечеру.
Прошло полчаса. Она встала и сказала, что готова. Он взвалил на себя рюкзак и ружьё. Ранее он достал её тёплую кофту и предложил положить её на правое плечо как прокладку под жердь. Она, как и он, положила жердь на правое плечо, прижимая её правой рукой. Они двинулись в путь, неся носилки с сыном. Путь к избушке был очень тяжёлым, ноша и боль в левом боку затрудняли её ходьбу. Каждые полчаса они отдыхали. Часа через три они вышли на небольшую полянку, и она увидела неказистую избушку. Он занёс носилки с сыном внутрь. Следом проковыляла она.
В избушке тихо стучали ходики, отсчитывая время, пахло дымом и целебными травами. Николай сразу же затопил печку, чтобы приготовить обед. Помыв руки и лицо с его помощью, она кинулась к сыну. Он спал, дыхание было прерывистое, лицо бледное. Очень внимательно осмотрев голову, она пришла к выводу, что травм и ссадин на голове нет, пульс был слабый. Лицо было покусано. Она промыла лицо и губы сына, укусы смазала перекисью водорода, взяв её из аптечки, положила его на правый бок, а под голову положила свою кофту. Николай сказал, что при сотрясении мозга хорошо давать настой из тимьяна до еды, запасы его у него имеются. На обед он предложил уху и рыбу. Она согласилась.
В натопленной избушке сын согрелся и заплакал, не понимая, где он находится, стал звать маму. Она тут же подошла к нему, расцеловала его и стала объяснять ему, в каком трагическом положении они находятся. Она предупредила, что ему нужен покой, так как он заболел, и она его будет лечить. Николай приготовил тёплый отвар и передал его матери. Она дала испить ложку отвара, рвоты не наблюдалось. Через полчаса она из ложечки накормила его ухой с хлебом, после этого он опять уснул. Затем Анна и Николай сами поели ухи и рыбы. Николай указал место, где они будут спать. Это была широкая лежанка на двоих, имеющая две подушки и одеяло. Она сама вся была в каком-то угаре, мало понимая, что ей делать. Он предложил ей отдохнуть до утра. Сам он вышел из избушки, нарезал еловых веток и выложил знак SOS. Вечером в сумерках ему показалось, что где-то рядом летит вертолёт. Он зажёг факел и начал им махать. Всё было бесполезно, вертолёт не вернулся.
Ранним утром следующего дня Николай тихо разбудил её, объяснив, что он пойдёт к вертолёту забрать вещи и провизию. Он предупредил, что похоронит лётчика с тем, чтоб он не стал жертвой для хищников. Показал ей нехитрую кухонную утварь: большую алюминиевую кастрюлю, чайник, набор сковородок и горшков. В маленьком горшке был настой из тимьяна, который надо давать сыну каждый день за полчаса до еды. Ей он сделал раствор мумиё и рекомендовал пить его натощак десять дней, при этом необходимо полчаса лежать в постели после приёма лекарства. Он показал, где взять алюминиевые кружки, тарелки, ложки и вилки. Сказал, где взять дрова. На завтрак она сварила гречневую кашу.
Вечером при лучине она достала тетрадь для дневника и сделала первую запись: «13 августа 1991 года на вертолёте пилот, сын и я вылетели из Иркутска в посёлок Бубновка в Киренском районе Иркутской области. Вечером, примерно в 19.00, потерпели катастрофу. Вертолёт разбился, лётчик погиб. 14 августа нас подобрал Николай Гордеев. У сына сотрясение мозга, у меня перелом двух (одного) нижних левых рёбер. Какой-то вертолёт поздним вечером, кажется, пролетал, но следов катастрофы он не нашёл». После этого ни самолётов, ни вертолётов они больше не видели и не слышали.