Конкистадор

Все были счастливы высвободиться из мучительной тесноты кораблей, от которой так страдали в течение долгих месяцев, и вместо зловония общей скученности вдохнуть аромат тропических лесов.

У Куэваса на глазах буквально за несколько недель возникли улицы и площади Изабеллы. Храм, склад продовольствия и дом адмирала были из камня. Дома же простых обитателей строили либо из дерева, либо из тростника и утрамбованной земли.

Поначалу все работали с энтузиазмом, веря в то, что там, за лесами, в горах, вершины которых виднелись из-за деревьев, их ждет золото. Но в первую очередь нужно было построить город. А уж потом они разбогатеют за считанные часы, поскольку уже находились в Сипанго.

Через несколько дней энтузиазм начал угасать. Тяжелая акклиматизация и жизнь среди девственной, не прирученной человеком природы причиняли страдания колонизаторам. Большинство из них, непривычные к морской жизни, сначала мучались от тесноты на кораблях, соленой пищи и морской болезни. Теперь же люди, привыкшие жить в других условиях, начали болеть от влажного и жаркого климата, постоянных испарений от реки и застоявшегося воздуха густых лесов.

До этой поры многие из них умели только воевать и не привыкли к повседневной работе. А ремесленники и строители нуждались в перерыве и отдыхе после тяжелого путешествия, но были вынуждены спешно разравнивать землю и строить город. Некоторых подкосили болезни, физические страдания приводили к разочарованиям. Испанцам приходилось вести почти дикое существование, в то время как всего несколько дней назад они мечтали о богатых городах Катая, представляя себя в его мраморных дворцах или под золотыми крышами Сипанго. Окрестные индейцы приносили золото на обмен, но очень мало, и было понятно, что заполучить этот металл можно будет только тяжелой, изнурительной работой.

Даже воодушевленный надеждой на успех Колумб заболел и провел несколько недель в постели.

Так обстояли дела в то время, когда Лусеро родила своего сына под наблюдением доктора Чанка, известного севильского медика, который добровольно отправился в это второе плавание, соблазненный новизной открытий и заверениями адмирала, что сейчас они уж точно найдут Империю Великого Хана.

Стоя у двери своей хижины Фернандо Куэвас, как и большинство испанцев, приехавших, чтобы обосноваться в этом красивом, пышно украшенном самой природой, но гибельном и недоброжелательном к чужеземцам месте, тоже колебался между разочарованием и энтузиазмом.

Тучи кровожадных насекомых стали адом их ночей. Песчаные блохи и другие паразиты с яростью впивались в белокожие тела. Юноша с тревогой размышлял о том крохотном существе, плоть от плоти его, которое находилось всего в нескольких шагах от него, оно дышало и даже уже начинало открывать глаза. Со всей своей родительской заботой он должен был защитить сына от опасностей прекрасного, но такого недружелюбного мира. К тому же он беспокоился и о Лусеро, бодрой во время самого плавания, но сейчас так ослабленной материнством.

Глядя на зарождающийся город, Фернандо терзался мучительной загадкой. Суждено ли им всем умереть, уничтоженным этим гиблым климатом или, как гарнизон Ла-Навидад, они окажутся застигнутыми врасплох внезапным нападением тех таинственных краснокожих воинов, что живут за лесами, в далеких горах, красных как кровь на рассвете и синих в сумерках?

Однако уверенность, которую демонстрировал непоколебимый дон Алонсо, Рыцарь Пресвятой Девы, вновь вдохновляла Куэваса. Поскольку, как говорил адмирал, они уже несомненно находились в Сипанго, здесь, в глубине острова, должны существовать богатые города и золотые рудники, где отважный человек, благодаря своей доблести, мог завладеть внушительными богатствами.

Ему не приходилось сетовать на судьбу. Возможно, скоро к нему перейдет одна из тех двадцати лошадей, что словно сказочные существа, так восхищали и пугали туземцев. Со дня на день воин из отряда Охеды, которому принадлежал жеребец, мог умереть от полученного на островах Карибского моря ранения ядовитой стрелой. В мечтах Куэвас видел себя первым, кто проникнет в таинственную глубину Сипанго. Чего еще он мог желать?

Колокол все еще звучал над его головой. Перепуганные поначалу стайки попугаев, покружив, теперь возвращались, привлеченные любопытством. Воздух повторял мелодию металлического звука с гармоничной вибрацией чистого хрусталя. Утро улыбалось с наивным и детским энтузиазмом, увлеченное этой новой музыкой.

В верхушках деревьев среди листвы можно было увидеть сотни обезьян, слушавших с комической серьезностью. Ниже, между лианами и стволами, появились и другие головы, гораздо более крупные. Звук божества из бронзы, привезенного белыми людьми с небес, голос которого мог разноситься на такие огромные расстояния привлек индейцев из глубины острова.

У некоторых из них были длинные волосы, украшенные высокими перьями, лица и тела были раскрашены, в руках – луки, стрелы и тяжелые палки, которые они держали наподобие меча. Они были точь-в-точь похожи на тех, что в конце первого путешествия пытались захватить в плен бывшего слугу из Андухара и отряд моряков.

II

В которой Рыцарь Пресвятой Девы находит золото и героически борется с голодом

В один из дней Алонсо де Охеда, который жил в том же каменном доме, что и адмирал, отправился к Фернандо.

Накануне дон Христофор, который все еще страдал от лихорадки и оставался в постели в угнетенном состоянии духа, призвал к себе молодого капитана. Корабли флотилии уже закончили разгрузку и должны были возвращаться назад в Испанию. Адмирал, который рассчитывал заполучить в свое распоряжение огромное количество золота и специй, собранных гарнизоном Ла-Навидад, вместо этого обнаружил лишь трупы и руины. Что скажут в Испании короли и все те, кто с таким ликованием приветствовал его в прошлый раз при известии об этих находках?

– Необходимо хоть что-то туда отправить, – принял решение Колумб. Мы находимся на побережье Сипанго[7], а в глубине острова, с другой стороны этих всем надоевших гор, которые мы видим отсюда, в каких-нибудь более обжитых местах должны существовать многолюдные города. Все индейцы рассказывают о Сибао как о местности, где полно золота, да и само имя касика Каонабо, что на нашем языке означает «властелин дома из золота», подчеркивает огромные богатства его владений. Вряд ли его рудники находятся дальше, чем в трех-четырех днях пути отсюда в глубь острова. Возьми кого-нибудь из своих людей, сынок, и разведайте местность до того, как корабли поднимут якоря; если Богу будет угодно и мои ожидания подтвердятся, флотилия сможет привезти в Испанию весть о том, что мы наконец-то открыли золотые горы Сипанго.

И Охеда направился к своему протеже сообщить, что тот будет участвовать в этой экспедиции. Куэвас попрощался с Лусеро, уверенный в том, что его отсутствие продлится не более недели. Молодая женщина уже оправилась после родов, однако была еще слаба, но вместе с тем окрылена гордостью материнства. Дон Алонсо, будучи крестным отцом ребенка, дал ему свое собственное имя. Самые знатные сеньоры нового поселения заботились о Лусеро и ее сыне, поскольку он был первым новорожденным в Ла-Изабелле. Главный интендант города частенько присылал ей подарки. Те тайно последовавшие за экспедицией женщины, о которых мы уже упоминали, в порыве женской солидарности приходили в дом роженицы, чтобы побыть добровольными помощницами. Они продолжили ее навещать и после родов, поскольку Лусеро всегда принимала их с доброй терпимостью, несмотря на всю разницу в их социальном положении. Неопределенность их жизни в условиях опасности в этом совершенно неизведанном мире стирала все социальные различия, которые существовали до того момента, пока они не сошли на берег.

Фернандо и в себе самом заметил одно существенное изменение в условиях этой новой жизни. Все те всадники, которые сейчас находились под командованием Охеды, в Испании были молодыми идальго, гордящимися своим происхождением и победой над маврами; они проявляли немалую долю тщеславия, рассказывая о своих богатых родственниках и других важных персонах, состоявших в родстве с их семьями.

7

Колумб полагал, что остров, на побережье которого они находятся, легендарный Сипанго, описанный Марко Поло, то есть современная Япония. – Прим. пер.