Страница 5 из 9
В облаке сигаретного дыма, наблюдая, как лучи света играют, проходя через стенки бутылки с ромом, Морис слушал тяжёлую музыку, сжигая эмоции и воспоминания о последних нескольких днях, топя их в алкоголе.
Стены плыли, Морис представлял, что город – это игрушка, и огромных размеров человек, смеясь, отхлебнув из чашки кофе, дёргает за нитки, запуская все процессы в городе. Дёрнул нить: из фонтана бьёт вода, влюблённые начали целоваться, в соседнем доме скандал, на детской площадке играют дети, а через улицу автомобиль вылетел в кювет, в роддоме заплакал новорожденный. Морис всем сердцем надеялся, что этот человек не дёргал за нить перед тем, как умерли эти люди, и что тот, кто дёргает за нити, крайне недоволен тем, что кто-то вершит судьбу вместо него.
– Надеюсь, ты накажешь этих выскочек, чёртов вершитель.
Гремел рок, разрывая колонки, вершитель разговаривал через песни с Морисом: «Ты тонешь, ты уже на дне, вдохни поглубже, не паникуй, переверни игру, твой путь – погружение…» Лучи солнца преломлялись, проходя через стекла, разлетающиеся по сторонам, бутылка из-под рома, выброшенная из окна, своё отжила.
Морис спал мертвецким сном, алкоголь сделал своё дело, отключив тело.
– Странно, дверь открыта.
– Ничего удивительного, Морис слишком беспечен. Он считает, что ему мало кого стоит бояться, а те немногие, кого все-таки стоит опасаться, не будут пробираться в квартиру, пока тот спит, а прикончат как-нибудь поинтереснее.
– Стив, иди поднимись на второй этаж. Я осмотрю первый этаж, кто знает, может быть, это не обычная небрежность и тут кто-то есть, помимо нас и Мориса.
В спальне была открыта дверь, это единственное помещение на втором этаже, где был включён свет. Стив пробирался по темноте ища выключатель, который обнаружился у входа в спальню, крайне неудобное расположение, по мнению Стива. Было уже довольно поздно, часы показывали 22:20, Морис, возможно, уже спал. Уверенным шагом Стив шёл вперёд, нарочно топая ботинками, обозначая свою доминантную позицию, над теми, кто мог, попытаться напасть из полумрака. Так ходит человек, на 100 процентов уверенный в своей безопасности – Когда рука лежит на кобуре пистолета, приходит спокойствие. Большая кровать, открытое окно, небольшой столик на колёсиках, аудиосистема и абсолютно никаких признаков наличия жильцов, даже кровать была аккуратно застелена.
– Хм-м… Может быть, он ушёл, а входную дверь забыл закрыть?
– Разговариваешь сам с собой.
К горлу приставили что-то железное и холодное. По спине Стива прошёл холодок.
– Кто такой? Друг или враг? Учти: от твоего ответа зависит, придётся ли мне менять ковёр или хватит обычной химчистки, чтобы отстирать пятна крови.
– Гл-л, – нервно сглотнул Стив. – Друг…
– Ха-ха-ха!
В дверном проёме стоял Фил.
– Я смотрю, я вовремя подошёл. Аха-ха, ну, ты, конечно, даёшь… Ты там в штаны не наделал?
За спиной уже вовсю хохотал второй голос.
– Мор, да убери ты уже эту штуку от его горла, а то помрёт с испуга.
– Штуку? Какую штуку, эту, что ли? – Открыл гладкую металлическую крышку и, чиркнув кремниевым кругом, поджёг фитиль бензиновой зажигалки.
– Идиот, не смешно, – сухо ответил Стив, развернувшись лицом к Морису.
– Да ладно, ладно, злой дяденька убирает зажигалочку. Не переживай, вампирёныш, не сгоришь, а то чирк – и кучка пепла.
– Мор, ты выпивший? От тебя за километр перегаром несёт.
– Ну, выпил, а что, ты моя мамочка? Выпить уже нельзя?
– Да… нет, наоборот, это даже хорошо.
Фил тяжело вздохнул, жестом попросил Мориса присесть. Морис не стал спорить.
– Сегодня нашли тело очередной жертвы.
– Что, тоже виселица?
– Нет, прыжок из окна.
– Хм, что-то новенькое.
– Морис, пожалуйста, не перебивай, выслушай внимательно.
– Хорошо, слушаю очень внимательно, зануда.
– Жертва – мужчина… и… и…
– Ну что? Говори уже.
Фил опустил взгляд.
– И этот мужчина – Мики.
Фил замер, боясь смотреть в сторону Мориса, мысленно приготовившись к любой реакции: от слез до разрушения мебели в приступе гнева и отчаяния, но не чего на удивление не произошло. Морис лениво осмотрел бутылки, стоящие у кровати, нашёл наполовину пустую бутылку виски, отхлебнул горячительного пойла и начал что-то безуспешно искать взглядом. Его лицо «трещало» от неопределённости эмоций, губы то и дело пытались то улыбнуться, то скорчиться, выдавая горесть. Отхлёбывая виски из горла, Морис ходил по комнате, ловя на себе обеспокоенные взгляды гостей. Наконец он остановился, взял что-то с полки у изголовья кровати и, подойдя к Филу, протянул руку к его лицу.
– Давай я тебе хотя бы нос клоунский нарисую, а то я тут заметил – у тебя теперь он вовнутрь головы растёт.
Казалось, плотину эмоций сейчас прорвёт и последняя стена, сдерживающая волну, рухнет, но лицо Мориса было каменным, пугающе мёртвым. Отодвинув руку с фломастером от сломанного носа, Филипп обнял Мориса, но тот по-прежнему был в оцепенении.
– Поехали – пробубнил мужчина и, оттолкнув Фила, резко повернулся к ним спиной чтобы те не видели катящихся по щекам слёз.
– Куда поехали?
– В город! Найду этих… и прикончу!!!
Капли дождя били по крыше автомобиля. Развалившись на заднем сидении в клубах сигаретного дыма, Морис искал до боли знакомые очертания бледнолицего человека с яркими кровавыми губами, того самого человека, присутствие которого с каждой каплей алкоголя становится более явным. Он улыбался, окутывая заботой и теплом и впитывая с каждым своим вздохом всю боль и всю грязь из воспоминаний, создавал иллюзию спокойствия и контроля над ситуацией. Алкоголь – один из главных иллюзионистов этого мира. Покуда бледнолицый сдерживал боль, Морис пытался размышлять, отбросив чувства, пытаясь забыться. Мики пытался в течение последних двух лет выяснить причину смерти своей жены, упрямо не веря в передозировку лекарствами. Может ли быть, что он все-таки подобрался к решению загадки, но подобрался слишком близко? Фил сказал, что это случилось по адресу прошлого проживания Мики, но что заставило его приехать туда и почему это выглядит как неудачная попытка имитации самоубийства?
«Что ты пытался сказать этим, старый плут? Зачем подставился под удар?» – мысленно спросил у Мики Морис, как будто тот мог ему ответить.
Бутылка опустела. Бледнолицый достал опасную бритву и готовился забрать долг с огромными процентами. Холодный ветер из приоткрытого окна обдувал лицо, гость достал часы. Стив включил приёмник, лёгкий блюз дополнял картину пустынной разбитой дороги, кривых, одиноко торчащих посреди полей деревьев и без устали лупящего водяным хлыстом землю ливня. Морис закрыл глаза, проваливаясь в полудрёму.
Яркий свет, скрип кровати, боль, ужом проползшая через поясницу. Капли воды, стекающие по телу, с кончиков волос. Полотенце, халат, не увенчавшиеся успехом поиски тапочек – утро. Чайник шипит все так же, как обычно, гневно извергая пар, пакетик зеленого чая и две ложки сахара, сковородка, миска яичных белков, взбитых с молоком, шкворчащее мясо – идеальное соединение холода и жара преподносит прекрасный завтрак холостяка. Последний штрих – нажатие кнопки «плей» на проигрывателе – и по квартире разлилась чарующая музыка. Морис, пританцовывая, щёлкая пальцами в такт музыке, прошёл в кухню.
– Хорошее утро, очень хорошее, – повысив голос, будто разговаривая с кем-то, сказал Морис. Морис хотел уже сесть за стол, но всю идиллию нарушил жёсткий металлический стул. Морис поморщился.
– Ну, вот, а как же удобства и мягкость для моего зада, неужели не заслужил? Аха-ха-ха.
Стул был благополучно отодвинут быстрым движением ноги в пыльный угол. Морис исчез, но через мгновение послышалось ворчание и звук ударов о стены и дверные проёмы. Ворча и причитая себе под нос, Морис, схватив руками, в неловкой позе тащил перед собой мягкое кресло с деревянными подлокотниками. В очередной раз не войдя в дверной проём, Морис опустил злополучное кресло и, вытерев испарину со лба, стал пристально смотреть на него, видимо, в надежде, что оно оживёт и само сделает все за него. Спустя двадцать минут Морис добился чего хотел. Нет, кресло не ожило… но, развернув его боком, Морис все-таки протащил мягкость для своего зада в кухню, плюхнулся на сиденье. Пальцами вцепился в подлокотники и, развалившись, удовлетворенно выдохнул. Настроение было хорошее, и было наплевать на больную поясницу. Набрав в лёгкие воздух, отстукивая пальцами ритм по подлокотникам, Морис во все горло прокричал припев из песни, играющей на заднем плане. Подмигнул левым глазом, будто перед ним стоял солист и одобрительно кивал, реагируя на скрежет голоса Мориса, и приступил наконец-то к завтраку.