Страница 8 из 10
По умозрительному исследованию, миром называется и состав собирательного имени, объемлющего собой отдельно взятые страсти. Когда вообще хотим наименовать страсти, называем их миром, а когда хотим различать их по разным их наименованиям, называем их страстями. Страсти же – это части преемственного течения мира, и где прекращаются страсти, там мир стал в своей преемственности.
И страсти суть следующие: приверженность к богатству, к тому, чтобы собирать какие-либо вещи; телесное наслаждение, от которого происходит страсть плотского вожделения; желание чести, от которого истекает зависть; желание распоряжаться начальственно; надмение благолепием власти; желание наряжаться и нравиться; искание человеческой славы, которая бывает причиной злопамятства; страх за тело. Где страсти эти прекращают свое течение, там мир умер. И в какой мере недостает там некоторых из этих частей, в такой мере мир остается вне, не действуя теми частями состава своего, как и о святых сказал некто, что, будучи еще живы, стали они мертвы, потому что, живя во плоти, жили не по плоти.
И ты смотри, какими из этих частей живешь. Тогда узнаешь, какими частями ты живешь и какими умер миру. Когда познаешь, что такое мир, тогда из различия всего этого познаешь и то, чем связан ты с миром и чем отрешился от него. И скажу короче: мир есть плотское житие и мудрование плоти. По тому самому, что человек исхитил себя из этого, познается, что исшел он из мира. И отчуждение от мира познается по этим двум признакам: по превосходнейшему житию и по отличию понятий самого ума.
Из этого наконец возникают в мысли твоей понятия о вещах, в которых блуждает мысль своими понятиями. По ним уразумеешь меру жития своего: вожделевает ли чего естество без насилия себе, есть ли в тебе какие прозябения неистребляемые или какие производимые только случаем; пришел ли ум в сознание понятий совершенно нетелесных, или весь он движется в вещественном, и это вещественное страстно. Ибо печати овеществления дел, под какими ум невольно представляется во всем, что ни совершает, суть добродетели. В них-то без немощи заимствует для себя причину к горячности и собранности помыслов с доброй целью потрудиться телесно, для упражнения этой горячности, если только делается это нестрастно. И смотри, не изнемогает ли ум, встречаясь с этими печатями тайных помыслов, по причине лучшего пламенения по Богу, которым обыкновенно отсекаются суетные памятования.
Этих немногих признаков, показанных в этой главе, взамен многих книг достаточно будет к тому, чтобы просветить человека, если он безмолвствует и живет в отшельничестве. Страх за тело бывает в людях настолько силен, что вследствие его нередко остаются они неспособными свершить что-либо достославное и досточестное. Но когда на страх за тело приникает страх за душу, тогда страх телесный изнемогает перед страхом душевным, как воск от силы пожигающего его огня. Богу же нашему слава во веки веков! Аминь.
Слово 3
О том, что душа до познания Божией премудрости и Божиих тварей доходит без труда, если безмолвствует вдали от мира и житейских попечений, ибо тогда может познавать естество свое и те сокровища, какие имеет сокрытыми внутри себя
Когда не вошли в душу извне житейские попечения, но пребывает она в естественном своем состоянии, тогда непродолжителен бывает труд ее и доходит она до познания Божией премудрости. Потому что удаление души от мира и безмолвие естественно побуждают ее к познанию Божиих тварей, а от этого возносится она к Богу, в удивлении изумевает и пребывает с Богом. Ибо, когда в душевный источник не входят воды извне, тогда естественные источающиеся в ней воды непрестанно порождают в душе помышления о чудесах Божиих. А как только душа оказывается не имеющей этих помышлений, это значит или что подана к тому некая причина какими-либо чуждыми воспоминаниями, или что чувства от встречи с предметами произвели против нее мятеж.
Когда же чувства заключены безмолвием, не позволяется им устремляться вовне, и при помощи безмолвия устареют памятования. Тогда увидишь, что такое естественные помыслы души, что такое самое естество души и какие сокровища имеет она скрытыми в себе. Сокровища же эти составляет познание бесплотных, возникающее в душе само собой, без предварительной мысли о нем и без труда. Человек даже не знает, что такие помыслы возникают в природе человеческой. Ибо кто был ему учителем? Или как постиг он то, что, и будучи умопредставлено, не может быть уяснено для других? Или кто был наставником его в том, чему нимало не учился он у другого?
Такова-то природа души. Следовательно, страсти суть нечто придаточное, и в них виновна сама душа. Ибо по природе душа бесстрастна. Когда же слышишь в Писании о страстях душевных и телесных, да будет тебе известно, что говорится это по отношению к причинам страстей, ибо душа по природе бесстрастна. Не принимают этого держащиеся внешнего любомудрия, а подобно им и их последователи. Напротив, мы веруем так, что Бог созданного по образу сотворил бесстрастным.
«Созданный по образу» разумею по отношению не к телу, но к душе, которая невидима. Ибо всякий образ снимается с предлежащего изображения. Невозможно же представить кому-либо образ, не увидев прежде подобия. Потому должно увериться, что страсти, как сказали мы выше, не в природе души. Если же кто противоречит сказанному, то мы предложим ему вопрос, и пусть он ответствует нам.
Вопрос. Что такое естество души? Бесстрастное ли нечто и исполненное света или страстное и омраченное?
Ответ. Если некогда естество души было светло и чисто по причине принятия им в себя блаженного света, а подобно сему таковым же оказывается, когда возвращается в первобытный чин, то несомненно уже, что душа бывает вне своего естества, как только приходит в страстное движение, как утверждают и питомцы Церкви. Поэтому страсти привзошли в душу впоследствии, и несправедливо говорить, будто бы страсти – в естестве души, хотя она и приводится ими в движение.
Итак, явно, что приводится она в движение внешним, не как своим собственным. И если страсти называются душевными, потому что душа приводится ими в движение без участия тела, то и голод, и жажда, и сон будут душевными же, потому что и в них, а равно при отсечении членов, в горячке, в болезнях и подобном тому, душа страждет и совоздыхает с телом. Ибо душа соболезнует телу по общению с ним, как и тело соболезнует душе. Душа веселится при веселии тела, приемлет в себя и скорби его. Богу же нашему слава и держава вовеки! Аминь.
Слово 4
О душе, о страстях и о чистоте ума в вопросах и ответах
Вопрос. Что такое естественное состояние души? Что такое состояние противоестественное? Что такое состояние сверхъестественное?
Ответ. Естественное состояние души есть ведение Божиих тварей, чувственных и мысленных. Сверхъестественное состояние есть возбуждение к созерцанию пресущественного Божества. Противоестественное же состояние есть движение души в мятущихся страстями. Как сказал божественный и великий Василий, душа, когда оказывается сообразной с естеством, пребывает горе, а когда оказывается вне своего естества, является долу на земле; когда же бывает горе, оказывается бесстрастной; а когда естество низойдет от свойственного ему чина, тогда открываются в нем страсти. Итак, явствует наконец, что страсти душевные не суть душевные по естеству.
Если душа в охуждаемых телесных страстях приходит в такое же движение, как и в голоде и в жажде, то, поскольку в рассуждении этих последних не положено ей закона, не столько бывает она достойна порицания, как в прочих страстях, заслуживающих порицания. Случается, что иногда иному бывает попущено Богом сделать что-либо по видимости неуместное, и вместо порицания и укоризн воздается ему благим воздаянием. Так было с пророком Осией, который поял в жены блудницу, с пророком Илией, который по ревности Божией совершил убийство, и с теми, которые по велению Моисея мечом убили своих родителей. Впрочем, говорится, что в душе и без телесного естества естественно есть похоть и раздражительность, и это суть страсти души.