Страница 2 из 55
приложить к этому все усилия. Но я только описалась и заплакала.
— Она хочет в рожке один шарик баблгама, пожалуйста. — Стейт повернулся к
хорошенькой женщине за прилавком, и мне пришлось спрятать улыбку, потому что
именно этого я и хотела. Мы смотрим, как она зачерпывает мороженое из холодильника, и
я начинаю причмокивать — пребывая в таком волнении от предстающего удовольствия.
— Это наши подарки друг другу на день рождения.
— Наши дни рождения были почти три недели назад, — шепчу я.
— Верно, — он пожимает плечами. — Но мы ничего не получили, так что вот оно.
Чувство страха сжимает мой живот, зная, что, если его отец узнает, Стейт будет
избит, сильно. Мне не нравятся эти дни, потому что я не могу его увидеть. Отец запрет его
в комнате, пока большинство синяков не исчезнет. Я ненавижу, когда мой лучший друг
отсутствует, и что хуже, я не могу ему помочь.
Стейт отпускает мой мизинец, расплачивается и берет наше мороженое. Он
протягивает мне мое и снова сжимает за мизинец. Он знает, что я в ужасе. Колокольчик
над дверью звонит, и входят новые клиенты. Это плохие парни из школы. Они на пару лет
нас старше, и они злые. Я пытаюсь вытащить мизинец из мизинца Стейта, но он только
сильнее сжимает его.
— Мальчик-киска со своей младшей сестренкой, — кричит один из них, предупреждая своих друзей.
— Стейт, трахающий свое сестричку, — пропевает Антонио, лидер банды. Я
чувствую, как расправляются плечи Стейта, и понимаю, что он переходит в режим атаки.
Они знают, как разозлить его и вызвать приступ гнева. Он, может, на пару лет их моложе, но возвышается над ними, как и надо мной. И всегда сидит в кабинете директора за драку.
— Не надо, — шепчу я ему. — Пойдем в парк.
— Мой дядя сказал, что ты умный мальчик, потому что, ему тоже понравилось
иметь Бейлор.
Я нечасто это делаю, но зная, кто его дядя, плюю мальчишке в лицо, и пинаю в
живот. Стейт научил меня всегда попадать туда в случае необходимости.
— Оставьте нас. — Я шокирую себя, когда мой голос звучит ровно, без всякого
страха.
Я тащу Стейта мимо них и, наконец, расслабляюсь, когда он выходит со мной на
тротуар. Группа хулиганов хохочет, забыв о нас. Стейт, должно быть, в шоке, потому что
он не произносит ни слова, пока я тащу его по улице. В трех кварталах отсюда находится
наше место. Самое безопасное место в Кинге, которое мы нашли два года назад.
Мы молча едим тающее мороженое, сидя на наших любимых камнях. Это
продолжается до тех пор, пока мы не заканчиваем облизываться, перед тем как кто-то из
нас начнет говорить.
— Ты там была как настоящий гангстер.
Я смеюсь, но потом поправляю его: — Я никогда не стану гангстером.
— Никто из нас, — говорит он. По нескольким причинам я хочу стать врачом, а
Стейт думает, что он станет профессиональным игроком в НФЛ. Мы мечтаем о деньгах, хороших домах и местах, где мы будем жить — свободных от преступности. Мы будем
соседями, у которых не будет забора, купим Xbox и все игры, которые захотим. Мой дом
будет розовым, потому что розовый это лучший цвет на свете, а в Стейта — ярко синий.
— Мы уже на полпути.
— Что? — спрашиваю я, отрываясь от облаков, которые раскрашиваю на
потрескавшемся тротуаре. Я нашла один камень, который рисует светло-белыми линиями.
— Нам уже девять лет, Бейлор, и еще девять осталось, чтобы получить дома своей
мечты.
— Полпути. — Широкая улыбка расползается по моему лицу.
ТРЕТЬЯ
— Уно, — визжу я и шлепаю самодельную бумажную карточку.
— Мошенница, — обвиняет Стейт.
— Я не жульничала.
— Ты сделала карты из своего блокнота.
— Умей проигрывать, — поддразниваю я его. Он продолжает набирать из стопки и, наконец, кладет желтую семерку, и я, следуя его примеру, кладу свою.
— Бум.
— Я все. Давай поиграем в мяч на заднем дворе.
— Если ты ударишь меня мячом в лоб, я ударю тебя в пах, — он хихикает, но я
знаю, что он никогда не бил меня нарочно, но чертов Стейт не старается лучше бросать и
ловить мяч.
— Обещаю, — говорит он.
— Клянешься? — спрашиваю я, устанавливая свои правила. Он поднимает мизинец
и сжимает мой.
— Клянусь, — говорит он.
Футбол — единственная ценность, которой владеет Стейт. Никакие игрушки или
другие игры, когда дело доходит до футбола, он весь в нем. Я ненавижу играть с ним в
мяч, но никого больше нет, так как он проводит все свое время со мной. Я разминаю
пальцы, зная, что мои руки будут болеть в течение нескольких дней. У него они никогда
не болят, с тех пор как стали размером с солнце.
Никто нас не замечает, когда мы бежим на задний двор. В его доме находятся
несколько незнакомых женщин, но для нас в этом нет ничего нового. Забор между
нашими дворами разрушен, во все стороны торчат ржавые гвозди.
— Пойдем на ту сторону моего дома. — Он указывает на противоположную сторону
забора.
— Если ты кинешь в меня мяч, я ударю тебя так сильно, что мне будет все равно, что
у тебя день рождение, Стейт.
— Ладно, куриные штанишки. Встань передо мной и подними мяч.
— Мне наклонится, чтобы кинуть его тебе?
— Господи, Бейлор, ты хотя бы притворилась, будто разбираешься в футболе, ведь
однажды я стану чемпионом мира.
Я закатываю глаза и наклоняюсь, готовая швырнуть ему дурацкий мяч.
— После того, как я крикну «играем!» и «марш», бросай его мне.
— Может, ты имеешь в виду, бросай? — Нагнувшись, я смотрю через свои ноги.
— Да, бросай этого мерзавца.
— Стейт, что за выражения, — ругаю я его. Я отказываюсь думать, что кто-то из нас
вырастет таким же необразованным и жестоким, как окружающие нас люди, но чем
старше мы становимся, тем больше он начинает ругаться.
— Извини. Бейлор, после того, как я крикну: «марш», бросай мяч.
— Хорошо.
Ему повезло, что учитель физкультуры взял его под свое крыло и позволяет
смотреть фильмы про футбол во время обеда. Пока они вдвоем углубляются в глупый
мяч, я всегда ковыряюсь в ногтях. Я часами наклоняюсь и бросаю мяч, в то время как
Стейт воплощает в жизнь свою фантазию об идеальном зеленом поле со скандирующими
фанатами. Несколько раз мне удается кинуть мяч туда, куда он не должен был попадать.
Я падаю на траву, которая щиплет мои покрытые коркой голые пятки, с диким
желанием голода и жажды.
— Ты в порядке? — спрашивает он.
— Я устала. Очень.
— Да, футбол не для таких слабаков вроде тебя.
— Это же не про меня. — Я улыбаюсь и пинаю его в колено.
— Ты когда-нибудь думала о…
— О чем?
— Что нас разлучат, — в его голосе слышится печаль, но я знаю, что моя
навязчивость утомляет.
— Я пытаюсь стать лучше, Стейт.
— Нет, дело не в этом.
Я смотрю на него в замешательстве.
— Если нас разлучат, я умру.
Он скрепляет наши мизинцы, и мы ложимся на спину, выкрикивая названия
фигурок, которые нам напоминают облака, не подозревая, что это будет наша последняя
совместная ночь в наших домах в Кингсе.
ЧЕТВЕРТАЯ
Стейт заснул на моей кровати, и я прижалась к нему. Места, где мы зачастую спали, были пусты, и это были самые лучшие ночи. Только я, он, его футбол и наши мечты
сбежать с Кингса в соседствующие дома.
Я просыпаюсь, когда в крошечном доме появляются громкие голоса. Это не похоже
на вечеринку, а сердитые крики. Я пытаюсь встряхнуть Стейта, чтобы разбудить, но он не
поддается. На цыпочках я поднимаюсь с кровати и заглядываю в щель приоткрытой
двери.
Трое мужчин держат оружие, направленное на моего отца, родителей Стейта, и
несколько других незнакомцев, сидящих на диване. Они требуют свои деньги и все их