Иллюзия бессмертия

— Глянулся, — кивнула Вайолет. — Рамх. Он сказал, если обернусь до эйлета*, станет ждать три круга, а если нет, то выберет другую.

— И на что тебе сдался такой суженый, коли ждать тебя всю жизнь не готов? — Урсула презрительно хмыкнула, заломив седую бровь.

— Сдался, — упрямо настояла на своем Вайолет. — Люблю его.

— Любишь? — морщинистое лицо женщины от кривой улыбки стало похоже на трухлявый пень. — Ну, коли любишь — приходи завтра.

Продолжим. Принцесса Вайолет.

У девушки похолодело в груди. Откуда старуха могла знать, кто она такая? На лбу ведь имя не написано. Ох, и сильна ведьма. Ох, и сильна…

— Я на заурнице* приду, — пообещала Вайолет. Только в такой час и могла выбраться она из дому, чтобы успеть вернуться обратно никем не замеченной. Узнай отец с братьями, что она ходила к Урсуле — достанется ей на орехи.

Обещание Вайолет дала опрометчиво. Просто думала, что это последний шаг, отделяющий ее от заветной мечты, но на следующий день ведьма сказала прийти снова, а после этого снова — и так продолжалось целую неделю, пока не наступило полнолуние.

До рассвета Вайолет ждала, что вот-вот тело станет выгибаться и покрываться длинной шерстью, а когда поняла, что опять у нее ничего не вышло, ярясь и гневаясь, помчалась к ведьме, чтобы бросить ей в лицо горькие слова обиды.

Только старая обманщица сама ждала ее. Да не просто ждала. Встречала с горящими факелами, воткнутыми в землю по кругу.

— Встань в центр, — ткнула Урсула тощим пальцем в нарисованное на земле кольцо с рунами.

Не посмела Вайолет ослушаться. То ли по глупости своей вдруг бесстрашной стала, то ли до последнего надеялась, что поможет старуха.

— Огонь чуешь? — гаркнула ведьма, да глянула так, что мурашки толпой по коже.

— Чую, — выпалила Вайолет. Да и как не чуять, коли жар от него такой шел, что платье скинуть хотелось да босой в росу холодную войти.

— Руну огня найдешь в кругу стихий? — прищурилась Урсула.

Ее и искать не нужно было. Среди сотен знаков, нарисованных на земле, Вайолет почему-то ясно видела только один. Пылал он в глазах девушки багровой заряницей, тлел рдяным жаром. Зачем руку к руне потянула — и сама не поняла, только вспыхнула она белым светом, и факелы погасли все до единого.

— Учить тебя буду, — погремела посохом Урсула и, тихо ворча, пошла к дому. — Чего встала, дурында? В дом пошли. Чаем напою. Силы много, ума мало. Тоже мне — светлая Хранительница. Рохр… Тьфу.

Так и узнала Вайолет правду о своем волшебном даре, и с тех пор, вот уже пятое лето при каждом удобном случае приходила к Урсуле. Каждый раз девушка просила помочь с оборотом, каждый раз выдумывала себе нового жениха, верила, что сжалится над ней вредная старуха. Только толку от этого по-прежнему не было никакого. Урсула оставалась непреклонной, а Вайолет втайне надеялась, что однажды, когда она всему обучится, помощь ведьмы ей и вовсе не понадобится.

Ветер мягким толчком ударил в спину девушки. Обернувшись, она сердито хлестнула прутом воздух:

— Чего увязался за мной? Возвращайся к Урсуле да передай — мне соглядатаи не нужны. Сама из лесу выберусь.

Баловник бросил в лицо девушки хвойным духом, спутал темные кудри и, юркнув вниз, шаловливо задрал подол туники.

— Ах так, — топнув ногой, Вайолет поймала ладошкой силу ветра, а другой потянулась к стихии земли. — Будешь знать, как дразниться, — мстительно связала узлом потоки она.

Упал ветер к ногам волшебницы, заскулил собакой покорной. Придавила его Мать-Земля силищей своей неизмеримой, скользким полозом по траве пустила.

Только не в характере Вайолет было долго сердиться на ветерок. Проучила — да и ладно, пусть знает, что не одна Урсула с ним сладить может.

— Поднимайся уж, — сменив гнев на милость, вздохнула Вайолет, отпуская озорника. — Ты бы, вон, с листьями поиграл, что ли? Зачем злишь меня?

Ветер, обижено дунув девушке в ухо, тут же нырнул в кусты и, сорвав с веток паутинку, понес ее к верхушке ясеня вместе с перепуганным пауком.

— Ох, и накажу тебя однажды, — покачала головой Вайолет. — Привяжу тебя к небесной руне да заставлю до полича* вокруг самой высокой сосны крутиться. Узнаешь тогда, как мелочь бессловесную стращать.

Выбросив паучка, ветер взмыл в небесную синь, разгоняя одинокие тучки, которым его баловство уж точно никакого вреда не приносило.

Вайолет поймала в ладошку поджавшее лапки насекомое, забирая себе его страх.

— Беги, дурачок, — опустила его в высокую траву она.

— Плети дальше свои сети.

Девушка уж было собралась идти дальше, как вдруг взгляд упал на странное растение. Может, в другой раз и не глянула бы вовсе, мимо прошла, потому как тонкий черный стебель от земли и не отличить было.

За столько лет не видала Вайолет в лесу ничего подобного. Травы собирать Урсула ее тоже учила. Била по земле посохом, трясла головой своей седой, да, кряхтя, приговаривала:

— От любой хвори лекарство под ногами растет, знай только какое от чего да пользуйся. А невежды все колдовство в моих зельях видят. Ан нет никакого колдовства — Древо Мира всякую травку светлой силой своей живительной питает, только знания о том не каждому дарует.

Всегда удивлялась Вайолет, считая дар колдуньи нечистым и темным, за что покровители Небесных Чертогов ведьм благословением таким одаривают? Только и тут Урсула озадачила девушку — оказывается, никогда не пила старуха силу лесную, жалела комаху сирую, деревце засохшее, жизнь превыше всего ценила. Было ведьмам волею небесных заступников подвластно видеть то, что не дано другим. И были они теми, с кем говорили Боги Вышние на одном языке: хранительницами священных знаний — ведающими матерями, целительницам и знахарками.

Вайолет присела в траву, разглядывая странную находку: тонкий черный стебелек был покрыт мелкими ворсинками-иголочками. И, наверное бы, девушка посчитала растение засохшим, если бы не заметила на стебле темной коробочки и шевеления закрученных вокруг нее усиков.

Решив, что диковинный цветок следует показать Урсуле, Вайолет протянула руку, чтобы сорвать его, но в этот момент коробочка резко распахнулась, и девушка, громко ойкнув, мгновенно отпрянула назад. Из чашечки на нее смотрел глаз. Конечно, утверждать с абсолютной уверенностью, что это был глаз, Вайолет не могла, да только ничего другого на ум не приходило, глядя на большой зрачок, плавающий в серой, похожей на студень субстанции.

Попятившись назад, девушка остановилась у края тропы, петляющей над неглубоким оврагом, собираясь призвать руну земли, чтобы почувствовать — идет ли поток силы от загадочного растения, и тут увидела ЕГО.

Мужчина шел по другой стороне оврага, то появляясь, то исчезая за кустами и деревьями. Пыльные сапоги; темные, облегающие длинные ноги брюки; дорожная куртка — все выдавало в незнакомце дальнего путника. Он не был похож на охотников из Вайтфолла, и рохром уж точно этот мужчина не был, а самым странным Вайолет показалось само направление, откуда шел странник. В той стороне были Мареновы хребты — бескрайние снега и ледяные пропасти, суровый край, где обитали только звери дикие да горные орлы. Поговаривали, что по ту сторону ледяных отрогов находится край магии и колдовства, но правдивых подтверждений этим слухам ни у кого в Ривердоле не было, поскольку никому на памяти Вайолет не удавалось пересечь неприступные горы.

Девушка осторожно спряталась за дерево, чтобы остаться для мужчины незаметной, но при этом иметь возможность издалека следить за его перемещением, еще толком не понимая, зачем она это делает.

В груди потревоженной птицей забилось сердце. Так странно Вайолет еще никогда себя не ощущала. Скользким холодком по спине, колючей дрожью в ногах, гулко стучащим по вискам пульсом вещало пробудившееся предчувствие, что должно случиться что-то. Что-то важное или плохое… а может, это воображение играло с ней злую шутку?

Краем глаза Вайолет вдруг уловила неясное движение на тропе за спиной незнакомца и недоуменно моргнула, внимательно разглядывая странные темные пятна.