Иллюзия бессмертия

— Даже не вздумай, — Урсула резко одернула Вайолет, глядящую вслед одарину.

— Ты о чем? — на душе у Вайолет было так легко и хорошо, что она даже не обратила внимания на недовольный взгляд волшебницы.

— Ты поняла, о чем я, — с нажимом заметила одэйя. — Даже не думай. И не смотри в его сторону. Ничего хорошего из этого не выйдет.

— Почему?

— Потому что масло и вода не смешиваются. Себя только погубишь. Запомни: одарины — единственные темные маги, душа которых всецело принадлежит Темной Матери. У них права на ошибку нет. Оступятся — умрут. И сердца у них тоже нет. Тьма на его месте непроглядная.

Вайолет вспомнила воткнутый в грудь одарина нож, и слова Урсулы не показались ей обычной страшилкой. Выглядело все очень правдоподобно. Но почему тогда глядя на Айта она не чувствовала могильного холода, подобного тому, что исходил от его кнута? От мужчины веяло живым теплом, надежностью и силой, и, как бы старательно он ни пытался напугать Вайолет своим суровым видом, получалось у него это — хуже не придумаешь. Чутье девушку никогда не подводило, а оно утверждало, что грозный одарин вовсе не так ужасен, как кажется.

Лес закончился внезапно. Словно кто-то сверху рубанул деревья мечом, четко обозначив границу, где им позволено расти, а где нет. Выглядел такой пейзаж загадочно, пока Вайолет не почувствовала кожей что-то незримое и инородное, витающее повсюду в воздухе. Ощущения были неприятными, будто она поймала лицом паутину.

— Да, милая, — заметив, что девушка морщится и вертит головой по сторонам, обратилась к ней Урсула. — Здесь начинается действие магии барьера.

Поманив Вайолет рукой, волшебница указала взглядом на Айта, который уже успел взобраться на высокий холм впереди, и улыбнулась:

— Стоит подняться туда, чтобы его увидеть.

— Его?

Вопрос девушки утонул в громких возгласах братьев, за несколько минут догнавших одарина. Они стояли с ним рядом и смотрели куда-то вниз с таким ошарашенным видом, что Вайолет ускорила шаг, а после и вовсе побежала.

Дух захватило от высоты, когда девушка поняла, что находится на вершине склона, а дальше…

Белые, укутанные туманной мглой хребты простирались так далеко, что казалось, им нет ни конца, ни края.

Колючие пики нанизывали на себя шапки облаков, заворачиваясь в них, как в пуховое одеяло. Спящее царство гор и снегов казалось нарисованной сказкой.

— Это барьер, — раздался за спиной Вайолет голос Урсулы. — Красиво, — с какой-то неприкрытой горечью произнесла она.

— Смертельно красиво, — эхом повторил за ней Айт.

Наверное, никогда в жизни девушка не видела столько снега и даже не думала, что он имеет столько оттенков: ослепительно-белый на вершинах гор; льдисто-голубой с освещенной стороны; бледно-серый в тени и перламутрово-золотистый под лучами солнца. Мир, простирающийся перед Вайолет, так разительно отличался от того, каким она привыкла его считать. Холодный, неизведанный и таинственный, он манил своим величием и пугал одновременно.

— Мы пойдем через эти горы? — Вайолет почему-то не могла представить себе того, кто способен преодолеть такую преграду. Она казалась непреодолимой для простого смертного.

— Другой дороги в Тэнэйбру нет, — отозвался Айт. — За той долиной станет холодно, — указал рукой направление он. — Рохрам мороз не помеха, а вам с Урсулой следует одеться потеплее. До ночи мы должны успеть добраться к подножию Шатун-горы. Там есть пещера. В ней и заночуем.

— А если не успеем? — безо всякого энтузиазма спросил Доммэ.

Одарин резко повернул к нему лицо и, глядя в упор, равнодушно изрек:

— Тебя и твоего брата ледяные призраки убьют первыми. В вас нет искры инглии.

Доммэ и Кин мрачно переглянулись, явно огорошенные таким заявлением.

Чем больше опасных подробностей они узнавали о том, что их ждет впереди, тем серьезней становились веселые и улыбчивые парни. Вайолет начала подмечать, что братья теперь спят по очереди, ночами сменяя друг друга. В дороге они становились настороженными и собранными, словно ждали нападения из-за любого куста. Стоило раздаться поблизости короткому шороху или сухому треску, девушка чувствовала, как напрягается тело Кина, уподобляясь оттянутой до упора упругой лозе: отпусти — и ударит наотмашь так, что мало не покажется. Свои звериные инстинкты братья теперь проявляли без стеснения — принюхивались, прислушивались и приглядывались ко всему подозрительному.

— Значит, тебе стоит поспешить, чужак, — с вызовом ответил одарину Доммэ. — Мы-то успеем добраться туда к ночи. А вот ты в состоянии угнаться за рохрами? Потому что везти тебя на себе никто из нас не будет.

Взгляд Айта, устремленный на наглого оборотня, был холоднее, чем простирающиеся впереди заснеженные горы.

— Я — не твоя забота, пес. Довези женщин до пещеры. Ты помнишь дорогу? — обратился он уже к Урсуле.

— Я старая, но не слабоумная, — облила темного почти осязаемым ядом сарказма волшебница, демонстративно вытряхнула из дорожного мешка теплую одежду и, швырнув в хмуро прислушивающуюся к разговору Вайолет меховым плащом, каркнула. — Одевайся.

Ситуация Вайолет не нравилась. Как-то до отвратительного некрасиво было бросить сейчас одарина одного. Если уж вышли вместе, то и следовать дальше нужно в таком же составе, тем более что впереди их ждала реальная опасность. Одеваясь, девушка то и дело с тревогой смотрела вслед стремительно спускающемуся вниз с холма мужчине, плохо понимая, как, даже при очень быстрой ходьбе, он успеет догнать их компанию до наступления ночи.

На ее предложение повезти темного Кину, а им с Урсулой пересесть на Доммэ, оба брата ответили совершенно одинаково недружелюбно, будто сговорились еще раньше.

— Сюда как-то дошел, — язвительно заметил Доммэ. — Значит, и обратно сможет. А не сможет — к мраку его. Плакать никто по нему не станет.

— Он ничего плохого тебе не сделал, — тихо заметила Вайолет. — Зачем ты так?

— Ничего? — опешил Доммэ. — Вайолет, да он нас с Кином чуть не убил, а над тобой только и делает, что издевается. Мне ему спасибо за это сказать?

Понимая, что разговаривать с братом бессмысленно и Айт вызывает у него только агрессию и раздражение, Вайолет замолчала.

Молчала она и тогда, когда обернувшиеся рохрами братья, обогнав пешего одарина, помчали их с Урсулой что было духу в сторону заснеженных гор. Девушка долго оборачивалась назад, пока взгляд не потерял удаляющуюся точку мужской фигуры, а глаза не стали слезиться от ветра. Он завывал все сильнее, воздух с каждым прыжком рохров становился холоднее и, наконец, белое полотно снега морозно захрустело под лапами стремглав бегущих оборотней.

Айт долго наблюдал за ускользающими вдаль рохрами, все еще опасаясь, как бы глупой Хранительнице не хватило ума уговорить их за ним вернуться. Убедившись, что его попутчики удалились достаточно далеко, мужчина вытащил из-за пазухи свой медальон и, крепко сжав его в кулаке, шагнул в раскрывшую ему свои объятия тьму.

— Айт… — громкий шелестящий шепот разнесся во мраке, обволакивая и лаская мужчину. — Ты по мне соскучился?

— Я пришел за помощью, — так и не ответил на вопрос темный.

Короткий вздох — и легкое разочарование в голосе:

— И что ты хочешь от меня на этот раз?

— Открой для меня путь к исонхедрону.

— М-м, — чувственно потянула женщина, улыбнулась и щекотно подула мужчине в затылок. — Ты единственный, кому я никогда не отказываю в просьбах. Не знаешь, почему, Айт?

— Наверное потому, что я никогда не прошу у тебя ничего лишнего, — улыбнулся в ответ одарин.

— А ты попроси… — жарко зашептал у самого уха обольстительный голос. Айт сжал кулаки и стиснул зубы, потому что мгновенно накрывшая его волна похоти огненным спазмом прошлась от груди до паха.

— Мне нужно попасть в пещеру раньше их, — сглотнув, вытолкнул из себя одарин. — Они не должны увидеть артефакт.

Несколько секунд было так тихо, что Айту казалось, будто он слышит, как движется капелька пота по его виску, а потом во тьме раздался томный вздох: