40° по Валентину

Макар вернулся, когда почти поделились на команды, вполне собранный, серьезный даже, присоединился к Лёхе с девчонками, так же, как и Валик, усевшись в середине дивана.

— Команда «Похотливые колбаски» против команды «Стринги в жопе» — начинаем! — провозгласила Машка и хлопнула конфетти.

Валика круглыми блестяшками завалило, как и соседок по дивану. Очки он достал из кармана, только чтобы переложить в передний — он и без прямого взгляда чувствовал, как Макар сверлит его своим. Не хватало еще начать краснеть.

Договорились выходить в коридор, чтобы загадывать слово. Первыми пошли Антон с Лёхой, который, входя обратно, снова споткнулся о пылесос, упал в пуфик башкой и матерился туда до тех пор, пока его не подняли. Антон, встав в середину комнаты, потрогал волосы, потом помахал руками снизу, будто взбивал тесто.

— Перхоть? — спросила одна из сокомандниц Валика. — Перхоть сыпется? Старик?

Антон замотал головой, трогая патлы, активно бултыхая руками у ног, а потом поднимаясь и делая бедрами движение, которое обозначало половой акт.

— Секс? Кто-то занимается сексом? — спросила Машка. — Старый человек занимается сексом? Извращенец? Похотливый старик?

Антон даже замычал от возмущения, снова трогая себя за патлы и потом трогая воздух и промежность. Лёха заржал, расплескивая пиво уже на себя, и Макар, наградив его снисходительным взглядом, сказал, что он девиант.

— Волосы? — прищурился Валик, и Антон радостно закивал. — Кудрявые волосы? Внизу? В… паху?

— Папуас? — встряла Машка. — Нет?.. Так, волосы, кудрявые, в паху, как на члене… Чего киваешь? На члене… Член, что ли?

— Точно! — хлопнул ладонь в ладонь Антон и выдохнул, а один из друзей Макара, тот, что наблюдал за ними с ухмылкой, прогундосил:

— Бля, Лёх, ну ты в своем репертуаре! Охуеть как сложно было догадаться!

Одна из девчонок в микрошортах, непозволительно долго пробывшая с Макаром в коридоре и вышедшая оттуда тигрицей, видимо, сильно озадачила своего оппонента, потому что появившийся следом хмурый Макар улегся на пол и принялся изображать не то тюленя, не то червяка, не то пьяную русалку.

— Рыба? — наконец выкрикнул Валик, давясь от смеха, и Макар посмотрел на него с мрачной благодарностью, закатив глаза, потом поднялся и пальцами показал «два».

Вторую часть своей идиотской пантомимы, над которой ржали все, он завершил с чьим-то пальто на одном плече, кривляясь и открывая рот в немом крике.

— Аквамэн? Ариэль? Какая-то рыба в пальто? — выкрикивал народ, пока Валика снова не осенило.

— Селедка под шубой же!

Макар просиял и, садясь обратно, пихнул его кулаком в плечо, отчего Валик почувствовал странную радость.

Следующим загадали водолаза и трактор, а когда очередь дошла до Вали, загадывал ему Макар, хотя вроде бы должна была одна из девчонок. Когда они оба оказались в коридоре, рядом с дверью, Макар, не касаясь Валика, густым прокуренным голосом, будто смолил одну за одной предыдущие пятнадцать минут, а не сидел со всеми, произнес на ухо:

— Покажи мне принца.

Валик, разумеется, сначала подумал не то, и Макар этого и добивался, хмыкнув:

— Не Альберта. Этого ты мне потом покажешь, я в прошлый раз плохо рассмотрел. Обычного.

Валик фыркнул, собираясь выбираться из эпицентра близости, но Макар не сдвинулся ни на сантиметр. Поднял руку, провел пальцем по его носу и верхней губе.

— Блестки. Как будто фея села тебе на лицо.

— Какие интересные фантазии.

— Я еще не начинал.

Несмотря на простоту образа, Валину пантомиму отгадывали долго, а потом время пошло еще быстрее и незаметнее, потому что до полуночи оставалось меньше часа.

— Ребят, ребят, включите телик, плиз, — засуетилась Рая, а вместе с ней все девчонки, почти синхронно доставшие зеркальца и помады, зажгли верхний свет и стали спешно приводить себя в порядок.

Пока президент рассказывал россиянам о том, что год был пиздецки трудным, Макар с ним мысленно соглашался, усмехаясь, что грядущий уж точно легче не будет — не с такими желаниями, которые он собрался загадывать через пять минут под бой курантов. Загадать принца было отличной идеей — Валя, пунцовый, как дитя заката, страдал перед пьяными зрителями, а Макар смаковал каждую минуту, когда можно было на него вот так запросто и вполне оправданно попялиться.

— Макар, где бокалы под шампанское? Маш, помой стаканы, тут на всех не хватит! — Кристинка деловито вертелась в кухонной зоне, пока ребята собирались у экрана.

— Макар, дай зажигалку, плиз! — просила одногруппница.

— Макар, ты сам шампанское будешь? — уточняла вторая.

Когда от их чириканья Макара начало передергивать, подошедший к нему покачивающийся Игорян протянул хрустальный фужер из мамкиной коллекции и подмигнул, кивая на Валю, скромно сидевшего на диване с таким же, — мол, совет да любовь, голубки.

— Мы живем в противоречивое время, — вещал из телевизора главный голос страны.

Еще какое, бля, противоречивое, думал Макар, разглядывая скучковавшиеся парочки. Сначала глянул на лучшего другана в окружении двух девиц из их группы — после того как Макар отшил одну в процессе игры в «Крокодил», она переключилась на Лёху. А вторая… Со второй он немного помутил еще пару лет назад, но не серьезно, потом они разбежались, и вспоминать об этом сейчас не хотелось совершенно. Тихий, сидя на пуфике, самозабвенно сосался со своей заей. Яна с биофака задумчиво пялилась теперь уже на Игоря, пришедшие друзья Вали пьяно обжимались по парам, и только сам Валя в этом реалити-шоу в стиле «мы строим любовь» смотрелся немного чужеродно. Вид своей одежды на нем будоражил Макара. В отданном свитшоте этот чертов умник выглядел таким совсем своим. Казалось, они типа уже все, сошлись, притерлись, казалось, что Валечка уже его. Макару вдруг тоже захотелось сладких обнимашек с Валей под бой курантов и дебильных ванильных поцелуйчиков после. От одной только мысли об этом ладони реально вспотели и во рту наступил дичайший сушняк. «Это ты у него лучше спроси», — всплыл в голове голос Антона.

Очнулся Макар только на заключительных словах про атмосферу добра и заботы, когда лицо президента сменилось видом Спасской башни и народ затих, прислушиваясь к началу новогоднего отсчета. Вскарабкавшись на диван со стороны спинки, Макар соскользнул задницей на соседнее свободное место рядом с Валей, придвинулся к нему, ткнувшись плечом, и молча сидел, касаясь коленом, в то время как шебутные бабы жгли свои гребаные бумажки, сыпали горелые огрызки в бокалы и пытались успеть выпить это, пока часы двенадцать бьют. Пьяные Лёха с Игорем, обнявшись, громко отсчитывали удары в обратном порядке, а на последних пяти к ним присоединились и девчонки. Под всеобщий ор Макар наклонился к Вале, чокнулся с ним своим фужером и вполголоса проговорил:

— С Новым годом, умник.

— Ага, и тебя. Ебанат.

— Еще раз, как ты меня там называешь? — поднял брови Макар в охуевании, стараясь не ржать.

— Ебанат, — повторил Валя медленнее и вдруг улыбнулся: — Ну ладно, Макар.

Макар залип на его губах и не успел ничего ответить, потому что в этот момент их поглотило и унесло людьми в общую вакханалию под торжественные звуки гимна: все чокались, обнимались, целовались и поздравлялись (спасибо, что хотя бы не ебались), и спустя минут пять этого цирка они с Валей вдруг снова впечатались друг в друга.

— Желание загадал? — спросил Макар, пожимая Валину руку и ловя флешбэки, как эта рука пару часов назад пробралась к нему за ширинку.

— Так точно.

— И какое же?

— Чтобы ты отстал.

— Вот бля… беда, Валь, оно не сбудется, — разочарованно проговорил Макар, и Валя озадаченно переспросил:

— Что? Почему это?

— Потому что ты его вслух сказал, умник! — усмехнулся Макар и на мгновение под всеобщие радостные визги и сэлфи сграбастал Валю в объятия. — С Новым годом, бля!

Когда закончились фотосессии у елки, Игорь позвал всех запускать фейерверки. Разгоряченный народ, обрадовавшись возможности подышать свежим воздухом и побеситься во дворе, высыпал на улицу. В квартире остались только Тихий с Кристинкой, а две «сетчатые», покривившись, но поддавшись уговорам Лёхи, все же натянули свои теплые штаны поверх шортиков ради пяти минут этого детского сада.