40° по Валентину

Без очков Валик, как и любой человек, их носящий, чувствовал себя беззащитным, потому поспешил протереть и второе стекло, но надеть их ему не дали: Макар, бросив окурок в первую попавшуюся пустую банку из-под кофе, которые Валик бережно мыл и сушил на застекленном балконе, используя потом в качестве тары, быстро оглянулся, ухватил его за плечи и шагнул за старый кухонный шкафчик, сосланный на балкон мамой.

— Да что ты, блядь, делаешь? — возмутился Валик, как никогда остро чувствуя сейчас, что он младше Макара.

— Тебе вот все надо знать? Заткнись и кайфуй.

По уверенным движениям, с какими Макар лез под пояс его джинсов, Валик понял, что настроен он решительно. В комнате пока было тихо, но это не означало, что там нет вездесущей Вари, поэтому руки Макара Валик отпихивал молча, но безуспешно, потому что горячие пальцы сжали обе его ягодицы под джинсой, а сердце у Валика, судя по ощущениям, тоже курлыкнуло, как тот ебучий влюбленный голубь у ларька.

Макар дернул его на себя и издал знакомый звук, примерно такой же, как издавали мужики в порнухе, когда отвешивали смачный шлепок ладонью по чьей-то заднице.

— Охуеть! — сказал Макар. — У тебя типа попа сердечком? Как у настоящих принцесс?

— Ты ебанулся? — спросил Валик, но, разумеется, риторически, потому что его собственная рука уже лежала у Макара на животе. Твердом и горячем, тоже под футболкой. Макар весь был горячий, стоять с ним рядом было жарко и дышать трудно, и, видимо, поэтому губы у Вали пересыхали, и он их облизывал чаще, чем мог бы.

И когда казалось, что Макар снова отключит его мозг одним касанием к ним, раздалось перхание и приглушенный мат соседа, выползающего на балкон. Очень вовремя, поскольку скрипнула дверь в комнату и Варя громко сообщила, что хочет собрать конструктор.

Из распотрошенной коробки на пол уже сыпались прозрачные пакетики с деталями и брошюры.

— Варя, я же просил не мешать, — сказал Валик, выходя в комнату. — Давай вечером соберем, хорошо?

— Не прессуй ребенка, — натягивая край футболки ниже, чтобы не было заметно, какой именно «химией» они занимались, буркнул Макар. — Давай соберем, тут на полчаса работы… Так. Электромеханический конструктор. Гоночный автомобиль, значит.

Варя с готовностью раздербанила пакеты. Сегодня ей перепало достаточно внимания со стороны Валика, но сейчас ее явно интересовал не он, а необычный «дядька», заметно отличающийся от всех тех, кого брат приводил раньше. Как и ожидалось, конструктор ей наскучил через четверть часа, и она просто сидела, разрисовывая брошюры маркером, а Макар, сосредоточенно подсоединяя проводки, заглядывал иногда в список деталей.

— Здесь красная должна быть, — сказал Валик.

— А это какая? — покрутил детальку Макар.

— Это бордовая. Деталь номер четыре. Вот пятая и гнездо для батареек.

— Это третья. Вот, нарисовано для таких, как ты.

— Это пятая! Шесть шишечек!

— Какого, нах… — Макар покосился на Варю, — Херсонеса, шишечек? Геморроя, что ли? Смотри, это четвертая! То есть пятая! Ты шифруешься, ты гуманитарий?

На голубом пушистом коврике в Валиной комнате Макар казался инопланетным элементом: и ноги у него были слишком длинные, и голос громкий, а еще страннее было касаться его случайно локтем или коленом. Точно чувствуя этот Валин раздрай, Макар намеренно подставлял острые локти и прижимался бедром.

Когда они собрали гоночный болид и протестировали его вместе с Варей, Макар сказал, что ему пора, попрощался со всеми и уселся на тумбу в прихожке — обуваться. Выбившиеся из челки пряди лезли ему в глаза, и Валик поймал себя на мысли, что чуть было не стал поправлять их собственной рукой.

— Смотри, умник, не ты обронил? — спросил Макар, глядя себе под ноги, и стоило Валику наклониться, как он быстро и метко чмокнул его в губы, добавляя громко: — Не, кажется, не ты.

— Долбоеб! — произнес Валик шепотом, подавляя желание закрыть лицо руками.

— Я напишу, — сказал Макар, выходя на лестничную площадку. — Мы же так и не закончили с… химией. Давай, пока, Валечка.

— Пока, — буркнул Валик.

Закрывая дверь, он подумал, что хочет, как в романтических мелодрамах, прижаться спиной с обратной ее стороны, сползти на корточки и уткнуться носом в колени от пережитых эмоций. Но то было в фильмах, чтоб красиво, а Валик был дома, где мама жарила рыбу на кухне, папа смотрел новую серию сериала «След», а Варя бегала по коридору с собранной из кучи деталек машинкой.

— Вроде неплохой парень, — сказала мама, когда Валик вошел на кухню. — Только вот выглядит как…

— Мам, так модно сейчас, — отозвался Валик, набирая в стакан холодной воды и внимательно изучая ее реакции. Вроде мама была такая же, как и всегда, но теперь ему казалось, что она точно что-то заметила. Возможно, даже проходила по коридору в зал, когда Макар его чмокнул. Скосив на нее глаза, Валик всмотрелся в привычные морщинки в уголках рта и у носа — нет, похоже, все в порядке.

— Наверное, я что-то не понимаю в современной моде, где мальчики выглядят ухоженнее многих девочек… Кстати, о девочках!

Валик поморщился и выдал рандомную характеристику:

— Вероника, первый курс, биофак, играет на скрипке, ходит в бассейн.

— Можешь пригласить ее завтра на ужин, пока мы не уехали к бабушке и…

— Она не местная. Тоже уехала к родителям. Как-нибудь потом, мам.

Варя в этот момент, просочившись между столом и стеной, протянула маме нечто блестящее со словами:

— Мам, отклой конфетку!

Мама, поправив очки, сощурилась на квадратик из фольги, знакомый Валику только из сцен взрослых фильмов и витрин аптек.

— Где ты это нашла? — спросила мама.

— В пихожке. На полу. Мам, отклой!

— Это не конфетка, милая, это просто блестящая бумажка, видишь? Возьми лучше печенье.

Схватив печенье, мелкая убежала, а Валик, отведя взгляд от растерянной мамы, вспомнил, как искал сиги в кармане куртки Макара и ему показалось, что что-то выпало. Не показалось.

— Валентин, — произнесла мама, и он подумал — все, пизда. — Мне кажется, вы с твоей девочкой немного торопитесь.

— Блин, мам, — протянул он, убирая стакан на полку. — Потом, ладно? Я пойду к олимпиаде готовиться, разберу пару примеров.

В комнате Валик, не включая свет, сел на кровать, тронул языком нижнюю губу и со стоном упал набок — стоило только вспомнить, как Макар зажимал его на балконе, и снова стало жарко.

Когда Макар приехал, родители ждали его на кухне. Как обычно бывало при серьезных монологах, мамкина рука на отцовом плече и каменные, типа до хуя умные лица. Макар вспомнил, что по тупости, кажется, спалил матери их с Валей фотку. Конечно, блядь, он ее не удалил! И не собирался так-то, когда у этого умника даже на аве в ватсапе стоит не лицо, а кусок глаза какой-то. Макар даже в такси на обратном пути из его хаты все разглядывал Валину шею, завитки волос внизу затылка и красное ухо, почему-то стремаясь глядеть на стык между губами. То есть в то самое место, где кончался рот Макара и начинался рот Валентина.

— Сын, нам надо поговорить с тобой, пока мы не уехали, — начал отец. — Ты же помнишь, у нас завтра уже самолет?

— Помню, — буркнул Макар, падая на стул напротив и складывая руки на груди.

Выяснять отношения прямо сейчас, после такого неожиданно кайфового вечера дома у Валечки, ему совершенно не хотелось. Естественно, он не забыл об отпуске. Как тут забудешь, когда мать целый месяц складывает чемодан, восхищаясь, что двадцать три года брака — это вам не это, все время вслух интересуясь, какая погода будет на Муйне и где все-таки лучше, во Вьетнаме или в Таиланде. В Тайку-то родители мотались каждый год, причем почему-то обязательно зимой, как-то Макар летал с ними, но ему не очень понравилось. С предками было скучно. Один раз по незнанию случайно подцепил в клубе трансуху, хорошо, от испуга слился еще на этапе петтинга, когда неожиданно у девчонки в трусах обнаружился крепкий хуй. Странно, что с Валей он такой паники не испытал. Точнее, в груди-то все трепыхалось, но по другой причине. И руками шариться он полез сам, уже целенаправленно, типа заранее знал, что Валя парень, и у него там есть этот пресловутый хуй, и Макар его даже уже видал. Да что там, даже дрочил на него разок.