Бесчувственные

Пока я думал, пропустил мимо ушей, все то, что ему ответил, Руслан. Но не упустил, как сжал мощные кулаки и замахнулся для удара. За каждое его слово он бил его со всей мощи. Видно, что каждый удар брата, для парня болезненный. Но тот, держался. Даже старался отражать. Не хочет терять лицо перед Русом.

Адская ярость скрывалась в диких и необузданных черных глазах.

— Нет! Ты, сука, не будешь так говорить про мою жену. Ты, сука, захлебнешься в кровавых слезах. Повезло… Повезло, что ты тогда, гандон, мне не попался на глаза… — яростно проговаривал. Сдавливал его горло, фиксируя для себя и наносил удары по ребрам. Тот скручивался пополам от явственной боли.

Сморщился весь, но вскоре закричал, не вынося выпады брата.

— Вот так! Вот так! Я, тебя отучу мою жену лапать. Я, тебя научу, как нужно с женщинами обращаться — и последняя фраза оглушающе зазвенела в ушах. Толком не понимал, но улавливал каждое движение. Как Рус, его схватил в захвате и перекинул через спину на пол. Головой вниз! Пиздец!

— Рус… — прохрипел, но он явно не слышал. Тим, ты прекрасно из раза в раз понимаешь, что творишь. Что тебя выбило?

«Если, он узнает, он, от тебя отвернется…». Сморгнул, услышав:

— Ааааа… Ааааа…. Перестаааньььь…. - расширенно таращился от ужасных мыслей на то, как брат подошвом кроссовка переносит свой вес на его кисть. Специально прокручивает ногу, чтобы ему больше досталось. Вижу как рука теряет чувствительность, и пальцы безвольно опадают.

— Руслан! — прохрипел. Не реагирует.

— Отвали! Слезь с меня! Её подруга мне сказала, что ей плохо! — сквозь боль кричал, Ярослав. У которого растекалась кровь по лицу. Все-таки раскроил ему башку.

Но зверь, зловеще улыбался и видно было, что крышу сорвало. Он желал покалечить…

— Не истери! Не так ведь больно! А ты оказывается еще и трепло ко всему прочему. Какая под… — Очнулся… рывком развернулся ко мне на девяносто градусов. Смотрит хлестко, убийственно. Видел, как каждую секунду на родном лице сменяются эмоции. И не одной из них хорошей.

Внутренне я закрыл глаза, но на яву не шелохнулся… разом заледенел… Я знал… видел… Знал, что это, его приговор… ей…

Знаю брат. Знаю… предателей рядом с собой нельзя держать… Это, хуже отравы. Хуже твоего персонального яда выделенного жизнью.

Вывел нас из транса протяжное завывание, бывшего парня, Алины. Рус, в мгновение ока, очнувшись, развернулся к нему. И словно всю боль, предательство с моей стороны и озлобленность вложил в последний сокрушающий удар.

Кинулся к нему, оттягивая, но тот… бляяя… да ты смеешься?! За считанные секунды я повалился на пол. Успел только к нему подскочить, как тут же оказался в воздухе перекинутым через его тело. Отдал, блять, на свою голову — на борьбу!

— Да угомонись! — выкрикнул ему, но тот уже не ведал что творил. Опустился к Ярославу в желание добить. Накинулся на спину брата, обездвиживая и крича.

— Приди в себя! Иначе, мне придется сделать тебе больно! Как раньше! Не заставляй! Алине плохо! — блять, пусть меня простит она. Но это были заветные слова. Ключевые слова с сигналом — стоп. Как по щелчку, он очнулся и сбросил меня.

— Где она? — прорычал, кидаясь на меня, брызжа слюной как зверь. Видно всех бесов хочет на меня спустить.

— Паша, отведи его! — крикнул охране с пола. Откинул голову смотря на доносящиеся огни с танцпола.

— Чтобы я, ее, больше не видел… — не оборачиваясь на меня, угрожающе процедил брат. В каждом слове отражается ненависть к ней. Предупреждение мне. Если, попробую ослушаться будет разбираться со мной. И так оно и будет…

— Пидор! — повернул голову на обращение пацана. Тот скрутился на полу, и сплюнул кровь на пол. Хорошо брат уже ушел и не мог этого слышать. Всё-таки парень, смертник.

— Чтобы я, тебя, больше тут не видел никогда! Увидишь Алину, обходи стороной. Не выводи брата. Иначе в следующий раз ты так просто не отделаешься! — вставая, оповестил, что двери этого клуба для него навсегда закрыты.

— Нахуй она мне нужна?! Очередная шлюха из тысячи! — подлетел к нему и со всего маху приложил головой об стену. Не смог пропустить мимо эти слова. Тем более про нее. После удара, подтянул за волосы к себе и тихо, предостерегающе на ухо:

— Прежде чем открывать свой рот, думай что, говоришь. Вывести! — последнюю фразу бросил, ребятам.

— Где они? — у своих людей вопрошал, куда увели Алину. Где она, там и Рус.

— Мммммм — парень застонал от боли.

Опустил голову, смотря на него валяющегося, обдумывая стоит ли делать такой широкий жест по отношению к нему.

— Думай что, хочешь. Но факт — она не изменяла тебе. Мой брат любил ее восемь лет. Из которых она была с тобой. Он не смел к Вам приближаться. Она, ведь счастлива была с тобой. Расставшись, она приехала в Казахстан. Вот тогда и завязалось у них. — он застыл на полу, не решаясь поднять на меня глаза. Видел, что верит каждому слову. Но бывает больно признать очевидные вещи, и думаешь: лучше не принимать правду. Иллюзия ведь так великолепна, так сладка.

— Что? — в карих глазах плескалось отголосками жалость и отчаяние.

— Восемь лет любил ее, говорю. Думаешь, теперь отпустит? Говори, что хочешь, но наживешь только себе проблем. Поверь, чтобы не случилось, они будут вместе. — развернулся и пошел к семье.

Может от этих слов он найдет какой-то покой и двинется дальше. Невооруженным глазом можно заметить как парень высох. Либо сидит под чем-то, либо внутренне сдох… Я бы хотел, чтобы в свое время, одна фраза решила проблемы, Руслана. Но к сожалению, эта сучья жизнь не так проста. Не так-то просто избавиться от зависимости. У каждого она своя…

Ребят увидел издалека в холле. Смотрел завороженно на то, как Рус со всей страстью зарылся носом в волосы Алины. Как прижимает крепко к себе и гладит ее живот. Как обхватывает лицо, запрокидывая на себя, и нашептывая что-то важное. Как покрывает поцелуями каждую её черточку на лице, и с пылкостью набрасывается на рот.

Сморгнул марево, упираясь расширенными глаза в пол. Всегда с ними так… Всегда эти чувства… Всегда отправка в прошлое в машине времени, к тем, другим… К другим влюбленным, казалось, до безумия…

Оглянулся последний раз на них и словил, как смуглые пальцы слегка стирают дорожки слез с девичьего лица. Потряс головой, и двинулся в кабинет к той, кто посмел все это заварить.

Не знаю сколько прошло времени. Но очнулся, когда увидел, что девчонку выворачивает на изнанку в кабинете. Вся тряслась, содрогалась в болезненных спазмах. Смотрел на нее остекленевшим взглядом, и лихорадочно соображал, что эмоции снова взяли надо мной вверх. Намного хуже… В сто крат сильнее. Они, будто владели мной… управляли. Тумблер в башке отключается, и вообще не ведаешь что, творишь.

Вот, я шел в кабинет, а вот, очнулся на диване уже в этом помещение. Прокручивал мысли о своем предательстве, что пригрел змею на груди… о том что я подвел, его… за то, что Алину заставил нервничать… А главное за то, что эта шавка ничего так и не поняла. Так и осталась при своем мнение. Вшивая, гордая нищенка.

Провал, Тимур. Помог. Себе, ты помог! Брата подставил… Скривился весь и не смотря на нее процедил:

— Пошла на хрен отсюда… — как подумаю обо всем, так хочу ее удавить в руках. Уничтожить. Раздавить башку и вложить туда хоть что-то.

Ничего не получится… Я бы ее оставил у себя… Но если не я, то брат добьет… Пускай бежит на свою свободу. Там где в куске дерьма и в сранной лужи, счастье свое найдет. Хотела свободы девочка? Получай!

— Что?

— Ты, вдруг потеряла слух? Пошла вон отсюда! — прокричал ей последнюю фразу в лицо, поддаваясь немного вперед. И от чего-то, эти глаза меня ломали. На светло-голубом стеклышке, расползалась треснутая паутинка.

— Отпускаешь? — Нет, она серьезно? Она специально тянет? Или посмеяться хочет, что ничего у меня не вышло?

— Катись ко всем чертям! — провел по волосам в усталом жесте. Отдых! Надо лететь на отдых! Забыть, все это к ебеням. Забыть, как страшный сон!