Страница 3 из 6
– Так он в «мерине» сидел. Здоровый такой, «бычок».
Кирилл почувствовал, что у него в душе, что-то оборвалось, как будто в ней образовалась огромная яма…
– Знаешь его?
– Неа… Видел только у ночного клуба пару раз…
– С ней?
– С Лариской.
– Как, и она?
– Не только, другие тоже там были, – Ромка кивнул в сторону о чем-то шептавшихся десятиклассниц.
– А ты что там делал?
– Мимо проходил. Ты же знаешь, мать подрабатывает вечерами уборщицей в магазине рядом с клубом, вот я и хожу ей иногда помогать…
– А Колян откуда его знает?
– Дела у них…
– Точно?
– Точней некуда. Видел я их несколько раз…
– А не покурить ли нам? – прервал разговор вопрос, заданный Колькой. – У меня есть. Могу угостить!
Окружающиеся замялись.
– Кто в первый раз тому даром, – не унимался Колька, – с остальными позже сочтемся.
К пачке сигарет, протянутой Колькой, потянулись руки.
– Не кури, – прошептал Ромка, – там дурь…
Кирилл и сам знал, что в предлагаемых Колькой сигаретах «травка», поэтому отказался.
– Зря, – презрительно бросил Колька, посмотрев на него. – От удовольствия отказываешься.
– Переживу! – ответил Кирилл и встал. – Всем пока. Я домой.
– И я с тобой, – поднялся и Ромка. – Бывайте…
Кирилл пришел домой ошарашенный новостью, сообщенной Ромкой. Не верить ему он не мог, с Ромкой он дружил давно и бывал в разных ситуациях…
«И она, и она … – повторял и повторял он. – И она…»
– Что-то случилось? – спросила его мать, выходя из кухни.
– Нет, ничего… Откуда ты взяла?
– Да на тебе лица нет.
– Устал немного.
– Устал, – мать внимательно посмотрела на него. – А может?..
– Устал и проголодался.
– Тогда понятно, – мать вернулась на кухню. – Мой руки и приходи, я пока подогрею.
Ужиная, Кирилл вспомнил, что завтра ему надо будет показать Марии Павловне программу на каникулы.
«Далась ей эта программа, – раздраженно подумал он. – И что это за жизнь такая: в школе пасут, на улице предают! Предают? Да, предают. Ирка – предательница! А почему предательница? Почему… Да, почему… Она же не знает, что я… Не знает! Все равно предательница! Предательница!»
Обида захватила его, ему хотелось рассказать кому-нибудь о ней, даже заплакать… Но кому? Деду? Нет. Отцу, смотрящему телевизор и потягивающему пиво из банки? Нет. Матери? Нет. Не надо ее волновать. Брату? Ему можно, но как-то… А может попробовать?
– Игорь пришел? – спросил он у матери.
– Нет пока, звонил, обещал скоро быть. А что?
– Да, так… Просто спросил… Я пойду в комнату. Спасибо.
В комнате он сел за стол и достал тетрадь.
«Предательница! Предательница! – вертелось в голове. – Она предательница!»
Кирилл нехотя открыл тетрадь и написал несколько строк.
– А вот и я! – послышался из коридора голос брата. – Какой счет?
– Два один, – ответил отец. – Наши выигрывают.
– Нормально, – брат вошел в комнату. – Привет!
– Привет, – кивнул Кирилл.
– Ты чего такой?
– Какой?
– Смурной…
– Потом скажу, – Кирилл взял ручку и начал писать.
– О, программа на лето! – воскликнул брат, заглянув в тетрадь. – Сам придумал?
– Ну, да, сам. Мария Павловна задала.
– Не меняется, – улыбнулся Игорь. – И мне, когда учился, задавала. Помочь?
– Сам напишу. Иди ужинать, мать заждалась.
– Иду, – брат взлохматил Кириллу волосы на голове. – Пиши, пиши…
«И ему задавала, – подумал Кирилл. – Ему хорошо, окончил школу, поступил в институт, нашел работу. Самостоятельный. А я? «Пиши, пиши». Надоело!»
Он закрыл тетрадь и бросил ее в рюкзак.
Футбол закончился, все стали укладываться спать.
– Так, что хотел рассказать? – Игорь, поужинав, вошел в комнату.
– Кое-что…
– О чем?
– О жизни.
– О жизни? – Игорь внимательно посмотрел на Кирилла. – Жизнь штука сложная и многогранная… Нельзя ли поточнее?
– Скажи, – Кирилл помолчал и, решившись, спросил, – почему красивые люди предают?
– Ну, не только красивые… Все зависит от человека.
– Нет, ты скажи, почему смотришь на человека, вроде человек хороший, а на деле …
– Внешний вид обманчив. Не вид важен, а суть человека, его душа
– А как узнать–то душу?
– Ну, сам знаешь, «чужая душа потемки», да и душа-то может оказаться душонкой. Изучай жизнь, смотри и наблюдай, сравнивай, делай выводы…
– А нельзя сразу?
– Нельзя, нет такого прибора, не придумали.
– Плохо, – Кирилл помолчал. – Надо, чтобы придумали.
– Тебя кто-то обидел? – догадался брат.
– Не важно. Переживу, – Кирилл отвернулся, чтобы брат не увидел, как на глазах появились слезы. – Спать пора. Поздно уже.
Заснул он не сразу, перед глазами стояло смеющееся лицо Ирки.
III
Утром как-то все сразу не заладилось. Он проспал и наскоро позавтракав, выскочил из дома. На первый урок он опоздал и был вынужден выслушать при всем классе нотации от учителя физики.
«Что же мне так не везет? – Кирилл стоял у двери, дожидаясь, когда Лев Иннокентьевич разрешит ему все-таки сесть. – Не везет и все! Вот и сегодня попал под раздачу… Ну, положим, сегодня я сам виноват. Виноват… А почему? Все из-за того, что Ромка вчера рассказал. Лучше бы не рассказывал. Хотя почему лучше? Кому лучше? Нет, правильно, что рассказал. Лучше уж знать, чем…»
– Чего молчишь? – Лев Иннокентьевич перебил его размышления. – Иди, садись, и чтоб в последний раз!
Кирилл молча, ловя на себе взгляды одноклассников, прошел между рядами и сел.
«Цирк устроил… – подумал он. – И им развлечение. Артур доволен, ухмыляется… Девчонки, похоже, сочувствуют… Парни скалятся… Не понимает, что ли Иннокеша, что время-то идет, вызвать к доске не успеет… Нет чтобы сделать замечание и все, так он разнос устроил. И этот воспитывает…»
Обида и злость на весь мир охватили Кирилла, он был готов сделать что-то из ряда вон выходящее, но понимал, какие последствия для него и его родителей могут последовать…
«Надо завязывать со школой, – решил он. – Но как? Минимум еще год надо отучиться. Целый год! Целый год одно и тоже: иди к доске, где домашнее задание, почему опоздал… Да понимаю я все, понимаю! Взрослый я уже, а со мной все как с маленьким! Как мне все надоело! Скорее бы уж каникулы! Вот на них-то я и оторвусь… Заработаю денег, а там посмотрим…»
Уроки тянулись медленно. Кирилл с нетерпением ждал окончания каждого. Хотелось побыстрее отдать Марии Павловне программу на лето и убежать из школы за гаражи, туда, где все были самими собой, говорили на любые интересующие темы, спорили и дурачились. Но урок Марии Павловны, как назло, сегодня был последним.
«Нет, чтобы он был бы первым или хотя бы третьим, – возмущался про себя Кирилл, – я бы нашел повод, чтобы уйти с остальных уроков. А тут сиди, слушай, да еще жди: вызовут тебя к доске или нет … Не уж то не понимают, что лето пришло… какая теперь учеба… Да и ведь занимаемся повторением того, что весь год учили… Чего повторять-то?»
На перемене перед последним уроком он лицом к лицу столкнулся с Иркой.
– Приветик! – сказала она.
Кирилл отвернулся и вбежал в класс.
– Чего не здороваешься? – услышал он удивленный голос Ирки. – Оглох?
Кирилл не ответил и сделал вид, что что-то ищет в рюкзаке, косясь на дверной проем, за которым стояла Ирка.
– Ирка, пойдем, – подошедшая к ней Лариска, потянула ее за руку. – Пойдем, покурим.
«Она еще и курит, – Кирилл подошел к окну. – Предательница! Да, чтоб я с тобой здоровался? Никогда! Никогда!»
За окном ветер слегка шевелил ярко зеленые, блестящие на солнце, листья тополей, на школьном дворе бегали и играли школьник из группы продленного дня.
«Везет же им, – вздохнул Кирилл, – ни каких забот, а тут … Учись. Учись…»
– Чего стоишь? – хлопнул его по спине Димка Тараканов. – Садись скорее, классная уже по коридору идет.