Под маской порока

Впрочем, уже имея некоторое представление о «сочинениях» Галена, не удивлюсь, если примерно такую версию он и перескажет позже в подробностях директору, заму и всем преподавателям. Конечно же, ляпы, нестыковки, странности и тёмные пятна торчат из каждой фразы, словно гвозди из кривой табуретки, но кого волнуют такие мелочи, если речь идёт о Двенадцати? Ради собственной безопасности на многое закроют глаза и о многом забудут, потому что мало кому хочется в один далеко не прекрасный день пасть жертвой очередного несчастного случая. И реакция школьного руководства это лишь подтверждала.

Прихватив с собой пиджак и свою одежду, я вернулась в комнату Кларисс. Девушка сидела, сгорбившись, на краю разобранной постели, Гален с живым интересом рассматривал содержимое полок книжного стеллажа. Едва я вошла, как мужчина шагнул ко мне, забрал вещи и вдруг вдохнул глубоко, зарылся носом в мои влажные после мытья волосы.

— Ты так вкусно пахнешь, — тихо произнёс он. — И запах стал сильнее.

— И что это означает? — насторожилась я. Надеюсь, не готовность к немедленному зачатию?!

— Что мне надо сделать то же, что и Вэйду. Завершить начатое, пока запах не свёл меня с ума… Ты становишься сладкой во всех смыслах… — Гален попытался прижаться ко мне, но я поспешно отступила в сторону.

— Как удачно, что через два дня я улетаю на каникулы домой, — заметила я, жалея, что под блузкой только тоненькая нижняя сорочка, а не более жесткое бюстье или корсет.

— Что же тут удачного? Неделя без секса — такого со мной ещё не бывало.

— Гален! — зашипела я, кивком головы указав на неподвижную Кларисс. Нашёл где обсуждать мой запах и свой — о, ужас ужасный, о, ужас великий! — аж недельный вынужденный целибат! Ничего страшного, не переломится!

Гален состроил обиженную мордашку — пёс подери, так и захотелось броситься к нему и поцеловать в утешение, — и отошёл к окну.

— Так значит, ты на каникулы вернёшься домой? — уточнил негромко, глядя на палисадник под распахнутыми створками.

— Да. Разве я не говорила?

— Нет. Я бы запомнил.

— Тогда считай, что сказала сейчас.

— Вэйд знает?

Вроде бы ему я точно сообщила.

— Да.

— Хорошо, — отозвался мужчина и повысил голос: — Мы тебя внимательно слушаем, Кларисс.

Девушка сцепила пальцы в замок, сглотнула с заметным усилием.

— Ариана… на самом деле её зовут Арианне, как она говорила мне впоследствии… приехала в Тирс четыре года назад, — начала Кларисс негромко, неуверенно.

— Из какого-то уютного болотца в феосской провинции, — добавила я.

— Она действительно жила в провинции. Настолько глухой и удалённой от мира, что когда из-за имперской военной кампании ей пришлось покинуть своё болото, то изменившаяся за последние полвека жизнь сильно её удивила.

— Сколько же ей было лет? — спросил Гален.

— Семьдесят… или восемьдесят… я уже не помню точно.

Мы с Галеном переглянулись. Половина жизни для болотниц, живущих по полтора века, а то и больше. Не детёныш, не малолетняя девица, а вполне зрелая, разумная особь должна быть… в теории.

— А родственница Арианы? — уточнила я. — Она же вроде с тётей приехала.

— Не было никакой тёти, — Кларисс усмехнулась с горечью. — Она сама её придумала и иногда с помощью макияжа и одежды выдавала себя за неё. Ей нравилось изображать то взрослую женщину, то молодую девушку, в первый год в Тирсе она сравнивала преимущества и недостатки обоих образов и никак не могла решить, какой ей больше подойдёт. Мечтала уехать в большой город, где будут другие возможности и где не присматриваются так внимательно ко всем и ко всему. У Арианы были документы… поддельные, разумеется… и она часто добивалась желаемого с помощью своих приворотов. Только привороты болотниц краткосрочные, действуют лишь на мужчин и ей нужна для этого их кровь. Ариана приворожила господина Окая… теперь уже покойного господина Окая… хозяина дома по соседству с нашим и поселилась там. Она часто заходила в нашу лавку, так мы и познакомились. Ариана интересовалась книгами по магии, мифологии, я несколько раз рекомендовала ей те, в которых содержалась действительно полезная информация. Постепенно мы разговорились, стали подолгу общаться и вне лавки. Я рассказывала Ариане о Тирсе, о нашем королевстве, о новом для неё мире, повторяла то, что мне было известно, о чём я читала или слышала. Я закончила младшую школу и поступила в старшую и Ариана зачем-то увязалась со мной. Ну, то есть тогда я ещё не знала, кто она, и, естественно, вопросов, зачем болотнице учёба, не возникло, а позже она говорила, что ей показалось это забавным — пойти в старшую школу, как положено девушке пятнадцати-шестнадцати лет. Ариана знала, что леди Идэна Тарранси сирена, знала, что в «Гнезде голубки» живут её подопечные, молодые сирены.

Я укоризненно посмотрела на Галена. Даже какая-то не совсем вменяемая, отставшая от жизни болотница, и та удосужилась справки навести, а член великого и ужасного братства почему-то решил не опускаться до выяснения информации, необходимой и важной для каждого новоприбывшего нелюдя. Гален же лишь улыбнулся беззаботно, самодовольно — дескать, подумаешь! Кого, мол, сейчас волнуют такие незначительные нюансы?

— Она знала, кто ты, Ева, но первые два года в старшей школе ты её не интересовала. Она заставляла господина Окая оплачивать учёбу, в школе обрабатывала господина Солта, чтобы не возникло проблем с документами. Если помнишь, Беатрис почти сразу стала главной в классе, инициировала стычки с теми, кто не желал признавать её нашей королевой или рожей не вышел для её свиты, — девушка усмехнулась вновь, на сей раз презрительно, зло.

О да, дивный период притирок и бесконечных приставаний по углам помнила я хорошо. Из целого класса больше всего доставалось мне и сиротке Маргарет, как недавно появившимся в городе и живущим не под родительской опекой. Марго угрюмо отмалчивалась, я и послать могла пешим ходом в подземное царство.

— Ариана, насколько я помню, быстренько подольстилась к Беатрис и с той поры они были практически неразлучны, — медленно кивнула я.

— Она говорила, что надо знать, с кем дружить, а позже — что в тени Беатрис никто нас не увидит, не обратит внимания на наши занятия. Поэтому Беатрис никогда меня не трогала — Ариана сразу сказала, что мы должны изображать ковёр по её ногам и верных собачонок, нам от этой раболепной покорности будет только лучше.

— Полагаю, болотная кочка умела крутить не только мужиками и не только с помощью приворотов, — заметил Гален.

— К концу первого учебного года всё более-менее успокоилось, кто вступил в определённые компании, кто остался одиночкой, — Кларисс умолкла вдруг, вздохнула тяжело и продолжила: — Честное слово, я уже не помню, в какой момент мы с Арианой пришли к идее заняться магией, кто был инициатором этой затеи. Ариана рассказала, кто она на самом деле, обещала, что найдёт для меня надёжный источник, перечисляла возможности, которые откроются мне, если я соглашусь.

— И ты согласилась, — подытожил Гален.

— Да. Мне нравилось, особенно поначалу, когда только-только осознаёшь, что ты можешь своими руками сотворить чудо.

— Внезапно появляется целый воз силы и вся она твоя, тебе достаточно просто шевельнуть пальцем, чтобы материя и пространство начали подчиняться твоей воле, изменяться согласно твоим желаниям, — задумчиво подхватил мужчина. — Первое время силы столько, что кажется, будто весь мир у твоих ног, склоняется перед тобой и твоей новой мощью. Эти ощущения кружат голову, тебя распирает от чувства гордости, собственного могущества и вседозволенности. Но потом появляются ограничения, наставники, которые объясняют, как надо и как не надо, запрещаются разбрасываться силой и требуют использовать её для каких угодно дел, кроме твоих личных нужд. Тебе хочется убить во-он ту несимпатичную рожу за барной стойкой — лишь потому, что тебе не нравится сама рожа и просто-напросто хочется кого-то убить, — но нельзя, старшие не велят раскидывать трупы где ни попадя, а тебе лениво заметать следы. У людей, я знаю, возникает проблема платы за силу. И чем ты расплачивалась, Кларисс?