Директива 22

– Придется пока поверить твоему представлению о Тире. Но, может, попросить наших коллег в Созвездии прогнать проверку? Хотя бы по судьбам… известных выпускников.

– Может.

– Это все прекрасно, – почти раздраженно сказал Кин. – Но мы только закапываемся в это дело дальше, и никаких концов пока не нашли. Допустим, у них там евгеника и фабрика младенцев, но это не решает наш вопрос о том, способствовали ли они краже, или нет.

– Да уж, зато подняли кучу мути в воде, – хмыкаю я. – Кто дальше, маворска или сидхе?

– Предлагаю начать с госпожи Горун, раз нам ее прорекламировал господин Хастингс. И, кстати, я не уверен, что женщина-маворс это «маворска». Кажется, это будет просто «маворс».

– Да знаю я. Просто по аналогии с «давоской», – хихикая, поясняю я, вспоминая не к месту свой любимый анекдот.

– Почему он всегда ржет? – трагично поинтересовался Кин у Дип, но та только отмахнулась, дозваниваясь нашей следующей жертве.

– Зато я точно обещаю молчать и не маячить, пока вы общаетесь с гражданкой Горун, – искренне обещаю я. – Потому что кому как не мне понимать, что мое присутствие может тут сильно покачнуть, так сказать, международные отношения.

– Я так понимаю, твои ежеутренние покупки кофе у того маворса в кофейне международные отношения покачивают не очень сильно.

– Именно. И заодно толерантность к ядам у нас всех развивается. Классно, правда?

Кин неодобрительно посмотрел на меня, словно оценивая градус правды в моей болтовне, но счел ниже своего достоинства это комментировать, тем более, что Дип все-таки дозвонилась.

«Милая» госпожа Элснер Горун, которую я наблюдаю на боковом видеомониторе, милой мне совсем не кажется – скорее, она, как и все представители ее расы, похожа на несколько недружелюбный бульдозер с дизайном элитного спорткара. Или элитный спорткар с дизайном бульдозера, да еще и причудливо украшенный. У нее на коленях стоит красивая сумка стоимостью в пару среднестатистических квартир на среднестатистических планетах Альянса, а на серьги, наверное, можно прикупить еще десяток. Я не знаток женских шмоток – но прикинуть на глаз стоимость драгоценных камней в таких возмутительных «люстрах», что аж до плеч, я вполне могу. В них красиво играет свет, подсвечивающий сзади, и роскошный интерьер прекрасно освещен, тоже.

– Прошу вас, быстрее. У меня мало времени, в отличие от вас.

Несмотря на мое предусмотрительное отсутствие в кадре, она совсем не приветлива, так что, может, стоило ее понервировать мной? Или нет?.. Пока я размышляю, Кин свел брови под очень опасным углом и начал допрос.

– Госпожа Горун, пожалуйста, назовите свое полное имя.

О, да. Да! Кажется, Кин разозлился на отлично. Когда он начинает опрашивать по всей форме, это занудно, долго, бесполезно и раздражающе, но, кажется, он намерен оторваться по полной.

– Элснер Грей Горун, – раздраженно ответила она. – Это все, что вы хотели узнать?

– Госпожа Горун, пожалуйста, соблюдайте спокойствие. Есть определенные процедуры проведения опроса свидетелей, и мне не хотелось бы, чтобы Вас потревожили еще раз просто потому, что я не задал все полагающиеся вопросы.

Голос Кина прозвучал так мило и дружелюбно, что я начинаю тихонько похрюкивать от смеха, едва не наматывая на нос шарф, чтобы приглушить неконтролируемое веселье.

– Задавайте уже свои вопросы, офицер. У меня в самом деле мало времени.

– Подскажите, пожалуйста, госпожа Элснер, правда ли то, что раньше Вы работали директором операционного отделения фонда на Альянсе?

– Да.

– Когда это было, подскажите, пожалуйста.

– С момента начала работы в Альянсе шесть лет назад. Два года.

Я делаю про себя ставки на то, сколько она продержится до взрыва.

– Госпожа Горун, в Вашем профиле есть упоминания о том, что после заключения договора с Маворсом Вам предлагалось гражданство Альянса, но Вы отказались. Это правда?

– Да.

– Почему Вы отказались?

– По личным причинам.

– Испытываете ли Вы неприязнь к каким-либо народам Альянса, или его законам?

– К чему все эти вопросы? – уже явно начала она психовать и злиться. – Я ненавижу альваров и лично вашего обожаемого Палача из Эвердена – по его вине и от его рук погиб мой отец. И я совершенно не хотела быть причастной к его делам даже косвенно, приняв гражданство вашего альварского до мозга костей Альянса.

– Понятно. Тем не менее, Вы жили в Альянсе, как минимум, два года, пока занимались делами Фонда. Как Вы можете описать это время?

– Отвратительное и тревожное. Это личные вопросы, если хотите знать!

– Вы всегда можете отказаться отвечать, – почти промурлыкал Кин, не договаривая, но явно имея в виду, что это произведет на него сопутствующее впечатление. – Почему именно Вы, а не Ваш коллега ло-Лланнренн занимались делами фонда в Альянсе?

– Потому что он куда полезней в Созвездии. Это наше внутреннее дело, как именно распределять обязанности в нашей организации.

– Но разве это не выглядит для Вас самой подозрительно? Вы, которая настолько не любит Альянс, отправляетесь сюда и проводите здесь два, как Вы сказали? Отвратительных и тревожных года.

– Это выглядит рациональным решением на тот момент, при тех ресурсах, которые у нас были. И, если Вас интересуют только мои проблемы с принятием Альянса, пожалуй, нам не о чем больше разговаривать! Я ответила на Ваш звонок потому, что меня просили это сделать, но терпеть оскорбления я не намерена. И непременно составлю жалобу на ваше дурацкое ведомство через посольство.

– Погодите же, – мягко сказал Кин. – От кого и когда Вы узнали о поступлении на счета Фонда средств, не принадлежащих ему?

Мадам уже кипела, как вода на огне, и ожидание ответов от нее становится все дольше. Но что-то заставляло ее держаться и продолжать. Я даже немного уважаю ее за терпение, особенно с учетом ее признания в сугубой нелюбви к нам и нашим делам.

– Увидела сама. Вчера рано утром. Я учредитель, в конце концов.

– И каковы были ваши действия?

– Я сочла, что эти суммы будут мне объяснены позже и не стала, конечно, делать ничего. И не обязана отчитываться перед вами, между прочим, в своих решениях. Я не смотрю новостей Альянса, и тем более, конечно, не могла знать, что вы претендуете на эти деньги.

– И когда же Вам удалось получить объяснения?

– Через несколько часов с ло-Лланнренном связались из администрации Тир-ар-Ллеа, и наши счета были заблокированы. Это крайне неудачная ситуация, поскольку там находятся не только эти спорные деньги, но и наши собственные средства. Так что я требую в самом ближайшем времени вернуть нам контроль над счетами. Забирайте свои деньги, солите их, жрите их, купайтесь в них, и оставьте нас в покое.

– Как Вы понимаете, госпожа Горун, мы никакой властью над Вашими счетами не обладаем. Решение об изъятии денег и разблокировке счетов должно исходить от властей Созвездия, поскольку именно они и наложили на Вас вето.

– Но из-за вас. Кто-то из вас, кто-то достаточно важный попросил, и отказать не смогли. Кто-то, кто для Тир-ар-Ллея важней друзей детства, видимо. Не сам ли Палач? – почти выплюнула этот уничижительный титул она.

Она, конечно, все путает. Кровавый злодей для Маворса и герой для Альве, палач Эвердена уже тридцать четыре года, как воссоединился с Великой Алхимией. Меня назвали в честь него, собственно, и после его смерти, если на то пошло. Но его потомки здравствуют, процветают и чрезвычайно походят на него, что несколько объясняет путаницу. Видимо, маворсы тоже такие же, как я, «девочки с Давоса» в отношении альваров.

Впрочем, поправлять ее я не собираюсь – мне нравится цирк, но усугублять я его не собираюсь.

– Оставим такие тонкости на совести дипломатов, – покачал головой с деланным сожалением Кин. – Я чрезвычайно сопереживаю возникшим у Вас проблемам, и надеюсь, что скоро ситуация разрешится к вящему удовлетворению всех сторон. Госпожа Горун, какая сейчас ваша основная сфера деятельности в фонде?