Самец (ЛП)

Это было потрясающе. Это было как в старые времена, и я жаждала сохранить это чувство счастья.

Шоу звонил несколько раз, и как обычно, разговоры были поспешными, потому что он был отвлечен. Я не стала настаивать, потому что после слов Ники я открыла уши и прислушалась. То, что услышала, было тревогой и замешательством Шоу. Ему трудно справиться со своими новыми чувствами, и я решила не быть обузой. Вместо этого, несколько раз повторила ему, что люблю его, и была здесь, если хотел поговорить. Он сказал, что тоже любит меня, больше всего на свете. Его слова запали мне в душу, и я хотела бы слышать их снова и снова.

Единственное, что я поняла – Ники был прав; все время, которое я предполагала, что он проводит с Сашей, было неправильным. Шоу объяснил, что он делает только то, что абсолютно необходимо для поддержания мира. Иначе он будет держаться на расстоянии.

Телефон Ники звонит, вырывая меня из моих грез, он встает, выходит на балкон и закрывает за собой дверь.

– Как ты думаешь, что это значит? – Клэр выключает телевизор.

– Может быть, много чего. Моя первая мысль, что это его тренер проверяет, вернется ли он завтра домой. Я до сих пор не знаю, как, черт возьми, ему удалось сбежать на три дня. Следующая мысль: это Мария, проверяет меня, но боится позвонить. Наконец, это может быть его агент, а значит, мой бывший парень. Полагаю, что это может быть что угодно.

– Тсс, давай послушаем, – она сползает на край дивана, ближе к патио, и наклоняет голову в сторону.

– Мы не должны! Подслушивать невежливо, – бормочу я, но тоже придвигаюсь ближе.

Нам не нужно слишком стараться, потому что голос Ники становится громче, и я уверена, что любой, у кого хватит смелости находиться на балконе в такую погоду, может его услышать.

– Мне насрать! Время пришло. Ты понятия не имеешь, во что я вляпался.

Тишина.

– Определись, ладно? Если ты спрашиваешь, жива ли она, дышит и функционирует, тогда да. Но функциональная часть сомнительна. Я не уверен, что она нормально ела в течение нескольких недель, пока я не приехал сюда.

Тишина.

– Ты не должен этого делать, Шоу. Я не буду даже пытаться объяснить ей, что происходит. Это твоя работа. Я не понимаю, почему ты скрывал это от нее. Мне пришло в голову снова надрать тебе задницу.

Тишина.

Он проводит рукой по лицу, потом опускает голову и сжимает затылок. Я наблюдаю, как его грудь вздымается несколько раз, и моя собственная грудь сжимается. Что именно Шоу скрывает от меня? Мой разум лихорадочно перебирает возможности. Очевидно, между нами было огромное напряжение, но что он скрывает от меня? Клэр поворачивает свою руку в моей, ободряюще сжимая мое запястье.

– Черт возьми, нет! Мне все равно, что она говорит.

Тишина.

– Ты, должно быть, шутишь! Ты не можешь справиться с этим дерьмом? Ты должен втянуть меня в это?

Тишина.

– Это низко, Шоу, очень низко. Почему ты не можешь их достать?

Тишина.

– Ну, то, чего она хочет – дерьмо собачье! Но, ради бога, я справлюсь.

Я вижу, как его губы кривятся в злобной усмешке, он поворачивает голову в сторону, ловит нас и подмигивает.

Пойманы.

– Да, я понимаю. Ты, наверное, будешь должен мне вечно, но я думаю, что выходные на яхте помогут тебе.

Он улыбается, и я вижу, что разговор принял новый оборот. Шоу, возможно, сказал, что купил яхту для своей семьи, но он отклонил их просьбу провести день на ней. В какой-то момент Матис и Ники позвонили мне и попросили, чтобы я уговорила Шоу дать им ее на выходные. Он по-прежнему отказывался, объясняя мне, что считает это нашей лодкой.

Я задерживаю дыхание, чтобы увидеть, говорит ли он что-нибудь о том, чтобы позволить Ники использовать его. Улыбка сползает с лица Ники, и его рука в отчаянии взлетает в воздух.

– Давай, мужик! Это начинает надоедать. Помни, это ты просишь об одолжении.

Мое сердце учащенно бьется, зная, что он все еще отвергает любого, кто спрашивает.

– Да, я буду дома завтра в полдень. Ты заедешь за мной?

Тишина.

– Позвони ей, скажи, что любишь ее, обожаешь, и что скоро все будет хорошо. Ради бога, она смотрит игру Даррена Джексона! Знаешь, ЧТО ЭТО со мной сделало?

Мы с Клэр пытаемся приглушить смех.

Тишина.

– До скорого.

Когда он вешает трубку и возвращается, мы с Клэр обмениваемся взглядами и вопросительно смотрим на него.

– Разве вам никто не говорил, что подслушивать невежливо? – он проходит мимо нас на кухню и достает из холодильника еще одно пиво.

Он берет вино со стойки, возвращается в гостиную, наполняет наши бокалы и снова садится в кресло.

– На самом деле мы не подслушивали. Мы беспокоились, что ты будешь на улице в холод, поэтому мы следили, чтобы ты не замерз до смерти.

Это самое глупое оправдание, которое я когда-либо придумывала, и Клэр фыркает, одновременно пиная меня.

– Это неубедительно, – он пьет пиво и тянется к пульту.

Я прыгаю на него, сплетая наши руки вместе, пока мы сражаемся за контроллер.

– Не смей! – хрюкаю я, выдергивая его из его руки.

– А почему бы и нет? – невинно спрашивает он, его глаза сияют.

– Ты знаешь почему! Скажи мне, что он сказал. Зачем он звонил?

– Он звонил, чтобы проведать тебя.

– Почему он мне не позвонил?

– Потому что ты лжешь ему. Он слышит это в твоем голосе.

– Я не понимаю, Ники. Серьезно, почему бы ему не спросить меня? За месяцы, проведенные вместе, мы пережили больше, чем большинство людей за всю жизнь. Что на самом деле происходит? Что ты знаешь такого, о чем не говоришь мне?

– Биззи, ради тебя я готов на все. Ты ведь знаешь это, да? – его отношение к веселью меняется.

Его глаза все еще блестят, но уже по-другому.

– Я знаю, – киваю, чувствуя, как комок подступает к горлу.

Глава 28

Шоу

Я смотрю на последнее узи моего сына и удивляюсь, как я могу быть наполнен такой любовью и ненавистью одновременно? Нормально ли проходить через столько эмоциональных колебаний каждую минуту каждого дня?

Мама была права. Я жонглировал слишком большим количеством мячей в воздухе. Мое высокомерие и эгоистичная решимость были моей движущей силой. Как только я увидел этого мальчика на экране, он ударил меня по заднице. Затем шары начали падать.

К несчастью, пострадала Биззи. Но я принял решение измениться ради него. Если бы это означало окончательно уступить Саше, я бы это сделал. Я все для него сделаю.

Впервые я почувствовал благодарность к Саше, поэтому решил дать ей то, чего она всегда хотела. Уважение. Она подарила мне сына, я мог сделать для нее несколько исключений в своем расписании и в своей жизни.

Чувство вины вот-вот похоронит меня. Каждый день я хотел позвонить Биззи и признаться в своих чувствах.

Как мне разделить с ней волнение и не разбить ее и без того хрупкое сердце? Часть меня надеется, что я осыпал ее любовью и преданностью, чтобы мы прошли через это. Никогда не ожидал, что это произойдет, что я окажусь в положении, разрушающем отношения с лучшим, что когда-либо случалось со мной.

Но я нахожусь в таком положении, и все потому, что не могу найти способ рассказать ей обо всех изменениях, которые произошли во мне.

Я позволил ей думать худшее, предположил, что моя дистанция – это отражение ее и испытание нас. Вместо того, чтобы успокоить ее, потратил время, пытаясь удовлетворить все требования Саши.

В последние несколько недель я покупал все, начиная от мебели и заканчивая молокоотсосами. Мы еще несколько раз обедали, на этот раз только с нашими матерями, и бесконечно говорили о ребенке. За последние две недели я даже начал посещать один из многих уроков, которые Саша запланировала для нас в больнице. Роды, кормление и искусственное дыхание – это лишь некоторые из тех, которые она выбрала.

Показать ей мою квартиру было настоящим испытанием моей воли. До сих пор содрогаюсь, когда думаю о ней в моем доме, доме, который я собираюсь разделить с Биззи, надеюсь, если она все еще будет со мной.