Победить - еще полдела...

========== Жить дальше ==========

На другой день он чувствовал себя просто ужасно. Ныло все тело, наконец, обретшее полную чувствительность, лицо не слушалось из-за обширного отека, новый глаз откровенно глючил, хотя Тучка и уверяла, что это временно, пока идет привыкание… Практически со скандалом, но Сумрак все-таки вытребовал у своей временной опекунши зеркало, и потом долго не мог с ним расстаться, придирчиво оглядывая свою порядком подпорченную физиономию и невольно размышляя на предмет того, узнают ли его в таком виде дорогие женушки.

— Лучше б вообще на его месте ничего не было, чем эта жуткая стекляшка, — не удержался и посетовал он, когда Тучка, наконец конфисковала у него зеркало.

— Ответь-ка мне на один вопрос, умник, — сварливо отозвалась врачиха, — ты дальше охотиться планируешь?

Самец нахмурился и поглядел на нее с непониманием. Но хмуриться тоже было больно, поэтому он сразу расслабил лицевую мускулатуру, про себя подумав, что из-за этого, должно быть, приобрел совершенно дебильное выражение.

— Так, что? Я ответа не слышу! — поторопила Тучка, мимоходом начиная проверять тонус и реакции его нижних конечностей.

— Разумеется, планирую, — подавшись вперед, теперь уже слегка испуганно проговорил самец. — Уж не хочешь ли ты сказать, что я не смогу…

— Все ты сможешь, — настойчиво укладывая пациента обратно, успокоила лекарша. — Ты у нас парень крепкий и упорный, таких не стоит со счетов списывать. Капризный вот только… Вот скажи мне, как ты представляешь, много шансов у одноглазого охотника? С теми же Жесткачами?

— Вот ты о чем… — вздохнул Сумрак и надолго замолчал, чувствуя себя одновременно пристыженно и уязвленно.

Тем временем, сменив гнев на милость, Тучка сказала что-то ободряющее, воткнула ему в вену капельницу с питательным раствором и убежала по делам. Самец повернул голову и стал тоскливо наблюдать, как по трубке медленно ползет беловатая субстанция. Когда ж конец всем этим унижениям…

Есть сам Сумрак не смог — тошнило. Подняться не хватало сил, руки едва действовали, ноги не подчинялись вообще. Несмотря на то что предусмотренные в капсуле миостимуляторы в течение всего периода восстановления задавали мышцам тонус, предотвращая атрофию, подвижность все равно пострадала, к тому же, координация движений давала нешуточные сбои. Полный… Полное расстройство, короче. Последней каплей стало то, что при абсолютном разладе всего организма чертовы биоритмы умудрились-таки возвратиться к норме и прямо с утра оптимистично возвестили начало гона… Хуже не придумаешь.

Кошмар явился во второй половине дня — со свежей ссадиной на лбу, но вполне жизнерадостный. Приветствуя его, сын Грозы в очередной раз попытался привстать, вцепившись в край трансформированной в некое подобие лежанки капсулы. Напарник тут же пришел на помощь, но получил в ответ недовольный рык и поспешно отступил. Стараясь не выглядеть в глазах младшего товарища беспомощным, Сумрак ухитрился самостоятельно сесть — Тучка как раз отвлеклась.

— А ты почему вообще еще здесь? — осведомился сын Грозы.

— И это вместо «дорогой друг, я так рад тебя видеть»? — укоризненно прострекотал Кошмар.

— Рад-то я рад, — проворчал Сумрак, — только ведь ты драгоценное время упускаешь. Думаешь, Смальта тебя будет ждать?

— Подождет, что теперь, — хмыкнул напарник в ответ. — Она мне, конечно, очень нравится, но, все-таки, самок много, а брат у меня всего один.

— Тогда рассказывай. Все по порядку, — потребовал охотник.

— А ты тогда ложись обратно, — парировал проводник и попытался силком вернуть товарища в горизонтальное положение, пока не пришла Тучка и не выпроводила посетителя как «нарушителя спокойствия пациента». Тот негодующе рявкнул и попытался оттолкнуть обнаглевшего «братца», мало того, что бывшего сейчас несправедливо сильнее, так еще и воняющего так, что хотелось просто в глотку ему вцепиться… Сумрак и впрямь чуть не вцепился, когда его взгляд случайно упал на гриву младшего сородича.

— Тебе… Дали Старшего Кровавого??? — не веря собственным глазам (особенно, одному из своих глаз), прохрипел охотник. Кошмар, воспользовавшись замешательством, все-таки опрокинул товарища на спину и с торжествующим видом зарокотал.

— Представь себе, — признался он, выпрямляясь и откровенно красуясь новыми кольцами. — Я сам до сих пор в шоке. И одновременно думаю: хорош получается Старший всего с шестнадцатью трофеями на стене… Как, скажи, теперь наверстывать? А то ж, узнает кто — засмеют… Но таково было решение Вожака, и Совет не высказался против, когда узнал об особенностях нашей операции. Так что…

— Рад за тебя, друг, — как-то без энтузиазма проворчал сын Грозы. На самом деле его в данный момент разрывали смешанные чувства. Если бы не вклад Кошмарика, Охота на «Острове» провалилась бы, не успев толком начаться, а сам Сумрак неминуемо бы погиб на коварной станции. С какой стороны ни взгляни, но напарник сделал для него столько… Столько… И, тем не менее, вот он, Кошмар, стоит невредимый, не проливший ни одной капли крови, а ранг получил тот же, что охотнику полагался… И еще даже раньше.

— Давай, выздоравливай быстрее, — будто бы не заметив перемены настроения напарника, продолжал сын Броска, — Гнев спрашивал о тебе, наверняка, тоже не поскупится. Я краем уха слышал, что он говорил с кем-то из Совета о новом челноке…

— У меня и старый неплохо летает, — буркнул Сумрак.

— Ты, давай, еще скажи, что у тебя и прежний ранг не так плох, — Кошмар ляпнул это совершенно без злого умысла, но сомкнувшаяся мгновением позже на его горле пятерня вновь вскинувшегося сына Грозы красноречивее любых слов дала понять, что он сказал что-то лишнее.

По счастью в отделение как раз вошла Тучка. Увидев возмутительную картину, она кинулась к самцам, у которых явно не заладился разговор, без труда расцепила, негодуя по поводу «ополоумевших мужиков» и, не став разбираться, выпроводила Кошмара, а Сумраку с размаху всадила полный инъектор успокоительного.

Тучка держала своего пациента на транквилизаторах уже вторые сутки, и эмоциональное состояние последнего в результате сделалось настолько подавленным, что, временами, хотелось просто отвернуться к стенке и горько плакать.

— А кто виноват, что некоторые в Сезон думают, чем угодно, но только не мозгами, — разводила руками самка, равнодушно созерцая его мучения. — Мелкий тебя, можно сказать, с того света вытащил, и где, хотя бы элементарная благодарность?

Самец молчал, обиженно сопя, но, вместе с тем, отлично понимал ее правоту. Сумрак ведь действительно был даже не в курсе, что довелось пережить Кошмарику, пока его дражайший напарник находился в отключке… Очень хотелось верить в то, что до капсулы охотника донесли собственные ноги, просто в памяти это уже не отложилось, однако, созерцая последствия полученных травм, сын Грозы почти не питал подобных иллюзий. Что и говорить, он сам фактически запорол свою же Большую Охоту… Потерял бдительность, сглупил… Сам виноват.

А ведь он не забрал трофеи, внезапно стукнуло в голове. Четыре стража, Перерожденец… Матка! Все, ради чего и затевалась эта самоубийственная миссия, похоже, так и осталось на «Острове»! Ведь, если Кошмарик возвел в приоритет спасение кровного брата, то он мог просто бросить все остальное! А как же Охоту закрыть? Хотя, раз его официально за нее наградили… Неужто, успел сделать все по правилам? Когда??? В мыслях начался полный хаос…

— Тучка-а… — слабым голосом позвал Сумрак.

— Что, дорогой? — старая самка давно ушла проверять других больных, но на зов принеслась, точно встревоженная наседка.

— Какое сегодня число?

Тучка помялась и ответила. Сын Грозы бессильно застонал и выгнулся на лежанке, закрыв глаза руками. Половина Сезона… Уже прошла чертова половина Сезона….

— Я должен встать, — он вдруг отнял ладони от лица и серьезно поглядел на обеспокоенную врачевательницу.