Полёт феникса

— Няня! — из-за двери высунулась мордашка Ючжитара. — Ой, матушка? Ты пришла ко мне?

— Да, милый, подожди ещё полминутки, я сейчас приду, — кивнула я. Мордашка исчезла, а я понизила голос ещё больше: — Скажи спасибо, что принц к тебе уже привык, и я тебя прогонять не буду, пока, по крайней мере. Но если я узнаю, что ты ещё раз призывала его выгораживать себя и клеветать на других — вылетишь из дворца, опережая собственный визг! Поняла?

Девица низко поклонилась. Больше ничего не сказав, я быстро прошла мимо неё в детскую. Поговорить с сыном было необходимо, но вот так прямо опровергать уже сказанное? Всё-таки не дело подрывать авторитет взрослых в глазах ребёнка, тем более что взрослый не чужой, а человек, который и дальше будет за ним присматривать и контролировать его поведение. Или я всё излишне драматизирую? В конце концов, Ючжитару всего три года. Слова сотрутся из памяти, останутся навыки и привычки.

— Больно? — спросила я, присаживаясь на край постели.

— Не… — Ючжитар, тоже сидевший на краю, прекратил болтать ногами, задрал себе рукав и ткнул пальцем в оставшийся след. Поморщился, но храбро повторил: — Совсем не больно!

— Молодец, — я погладила его по голове. — Всё ещё хочешь, чтобы Яо Фаня наказали?

— Ну… — похоже, это была серьёзная дилемма; судя по надутым губам Ючжитара, сказать "да" хотелось, но что-то мешало.

— Его уже наказали, — напомнила я. — И сейчас ему куда больнее, чем тебе.

Кажется, это мальчика не очень убедило.

— Нельзя наказывать человека дважды, — наставительно сказала я. — Благородный муж никогда так не поступает. Если приговор уже вынесен, его можно смягчить, но сделать тяжелее — только если выяснится, что было ещё какое-то преступление.

— А Яо Фань преступник?

— Нет, он не преступник. Он ударил сильнее, чем надо, но это ошибка, не преступление.

— А няня сказала, что он злодей…

— Няня за тебя переживает и потому преувеличивает. Яо Фань — хороший и преданный, таких людей надо ценить. И никогда не обижать без причины.

Ючжитар задумался, опять болтая ногой — а может, просто не знал, что ответить.

— Твой отец именно так всегда и поступает, — добавила я. — И ты должен.

— Батюшка-император? — он тут же вскинул глаза — авторитет Тайрена был незыблем.

— Угу.

— Тогда и я буду, — решил сын.

— И мы с отцом будем тобой гордиться, — торжественно пообещала я.

Тем же вечером я собрала всех, осуществляющих присмотр за принцами и принцессой и повторила ещё раз: всякий, кто вздумает учить своих подопечных лгать, клеветать или принижать кого-то на основании своего высокого положения, надолго тут не задержится.

— Ваш первейший долг — воспитать их высочествах добродетель и человеколюбие, а не высокомерие и распущенность. И если кто-то отказывается это понимать, такому человеку тут не место.

Ответами мне стали поклоны и уверения, что они всё поняли и впредь отличат чёрное от белого. Оставалось надеяться, что так оно и будет. Впрочем, здешняя повальная страсть к доносительству если и не гарантировала соблюдения запретов, то делала их нарушение весьма затруднительным. И при всей моей неприязни к стукачеству я не могла не признать, что оно изрядно помогало держать руку на пульсе. Даже если треть доносов оказывались передёргиванием, а то и прямой выдумкой.

Между тем осенние дни шли своим чередом. Мы отпраздновали праздник Звёзд, день рождения Шэйрена, праздник Любования Луной — а Кадж, вопреки своему обещанию, так и не вернулась. Впрочем, к этому времени мы уже знали, что не увидим её ещё долго. Минула всего пара дней после её отъезда, когда от госпожи Талантливой супруги пришло официальное послание, гласившее, что она в тягости, и прилагавшаяся к нему просьба дать ей разрешение провести время беременности в тишине и покое дворца Близкого совершенства. Компанию там ей будет составлять наложница Гу Хэй, её родственница, которую она взяла с собой в поездку, надеясь развеять скучающую девушку, а также врач из Службы врачевания, которого рекомендовал лично Гань Лу. В письме же, переданном не через Надзор внутреннего служения, а лично мне в руки, содержалось больше информации. Кадж писала, что, когда она уже подъезжала к своему дворцу, в её карете на довольно крутом подъёме, не выдержав нагрузки, сломалась ось. Карета опрокинулась, Кадж пусть и не пострадала, но болезненно ушиблась, и её беременность обнаружилась, когда врач осматривал её после этого происшествия. Осмотр же кареты показал, что ось сломалась не сама по себе, а была подпилена. "Я никого не хочу обвинять без доказательств, — писала Талантливая супруга, — но мы обе знаем, кто во Внутреннем дворце будет рад любому произошедшему со мной несчастью. Я не могу и не хочу рисковать. Уверена, что старшая сестра меня поймёт".

Что ж, я действительно могла понять, а потому, когда Тайрен спросил моего мнения, стоит ли идти на поводу у супруги Шэйн, или же нужно вытребовать её сюда и приказать не блажить, пожала плечами и сказала, что блажь беременной женщины не просто блажь, и предосторожности в таком деле лишними не бывают. Не надо кивать на меня и напоминать, как я выдерживала длительные путешествия на любом сроке, у всех женщин бывает по-разному, вспомни лучше свою бывшую принцессу Мекси-Цу. Таким образом, вопрос решился. Разумеется, мы с Тайреном побывали во дворце Близкого совершенства с поздравлениями и подарками, получили обязательство присылать подробные отчёты о состоянии здоровья беременной супруги, я пообещала к родам прислать к ней Гань Лу с помощниками, с тем мы и отбыли.

Что ж, надо привыкать. Увы, но тридцать пять лет — возраст по местным меркам вполне почтенный, и однажды Тайрен обратит свой взгляд на тех, кто моложе. Я надеялась остаться ему другом, остаться особенной в его сердце и жизни, но будем реалистами: рано или поздно у Ючжитара и Лиутар появятся сводные братья и сёстры, к искреннему ликованию подданных, ибо многочисленное потомство — зримое свидетельство благосклонности богов. Ючжитар, как старший сын старшей жены, в любом случае будет первым, а на всё остальное воля Неба.

— Статую богини установят ещё до дня Зимнего солнцестояния. Как ваше величество изволит видеть, отделка зала уже почти закончена, осталось только расписать стены…

Я кивала с улыбкой. Строительство храма Нагши-И-Бу, повеление о котором отдал ещё покойный Иочжун, то есть Дай-цзан, растянулось почти на шесть лет. Уж очень неблагоприятные времена последовали за началом строительства — войны, голод, постоянная нехватка средств… Но всё же оно шло. Правда, конечный результат получался не столь роскошным, как планировалось изначально, но всё равно очень мне нравился: живописный холм, на котором расположились три здания — собственно храм, жилище священников с залами для занятий, и дом для паломников; лес, отделяющий комплекс от окрестных селений и ближайшего городка; озеро перед холмом. Когда на террасах вдоль склонов разобьют сад, замостят дорожки, покрасят деревянные арки и поставят такие же расписные беседки, станет ещё лучше. Но и без того вид впечатлял.

— Красиво… — оглядывая виднеющуюся от порога храма водную гладь, сказала я.

— Поистине, ясная луна и свежий ветер, — с поклоном согласился сопровождавший меня начальник работ. На дворе был белый день, но поговорки редко когда буквально соответствуют действительности.

Косился, кстати, на меня начальник до сих пор. Когда к подножию холма подъехала довольно простая карета, он и все прочие встречающие приготовились кланяться и славословить женщине, которая оттуда вылезет. И никак не ожидали, что в карете будут дама и служанки, а императрицей окажется сопровождающая карету всадница в шляпе с вуалью.

Но ведь надо же хоть иногда давать себе волю? А то от постоянных оков ритуалов и этикета и рехнуться недолго.

Обед для меня накрыли в шатре, поставленном у самой кромки воды. Озеро отсюда просматривалось на всю длину, с утёсами по бокам и кромкой синих гор, как рама, на горизонте. Я радушно пригласила начальника откушать со мной, он, конечно, завёл привычную волынку, что недостоин, я засмеялась и сказала, что жду его через одну восьмую часа — примерно столько, сколько нужно прогореть палочке благовоний. Надо отдать ему должное, начальник, чьего имени я, увы, не запомнила, постарался быть приятным собеседником. Рассказывал, как идёт строительство, а также об окрестных достопримечательностях и местных легендах.