Кит в лимонаде

На следующий день Арина зашла в кабинет Денискина и робко присела на самый краешек огромного кресла перед его громадным столом красного дерева. Сам владелец терялся на фоне поистине гигантского рабочего места и был похож на героя «Рождественской истории» Скруджа, только не хватало колпака, свечи и старого стёганого халата. Крючковатый нос, глубокие морщины и косматые брови над тёмными колючими глазами моментально вызывали в памяти образ, гениально сыгранный Джимом Керри.

– Та-ак, Стрельцова, – проскрипел старый профессор, – чем вы удивите меня на этот раз?

– Я принесла свою скорректированную научную работу по инновационным технологиям утилизации отработанного ядерного топлива и отходов… – ответила та и положила перед ним пухлую папку, жалея, что сказала вслух слово «инновационным», на которое у Скруджа – то есть, Денискина – аллергия.

Профессор славился на весь университет своим консерватизмом, граничащим с откровенным идиотизмом. На его рабочем столе не было даже самого простого компьютера. Он предпочитал получать все отчёты в печатном виде, которые неизменно правил красным карандашом. Арину коробило, но сделать с этим она ничего не могла. В смене научного руководителя ей отказали. Поль тоже страдал от Денискина. По большому счёту, со старым профессором даже ректор не мог справиться. Денискин имел в родственниках кого-то из побочной ветви кремлёвского генеалогического древа…

Игорю повезло больше. Он смог втереться в доверие к Денискину, тот его очень выделял, что раздражало Арину. Несмотря на всё своё обожание, она считала Игоря несколько ленивым и безответственным. Особенно по сравнению с собой. Она же день и ночь занималась кандидатской, а у Игорька ещё и время на тусовки оставалось. А сейчас они вместе с этой мерзкой Корой работали над новой научной статьёй про нейронные сети. И, видимо, о новом токийском электронно-позитронном коллайдере.

Чёрт бы его побрал! И Игорька, и коллайдер, и иже с ними!

Профессор открыл папку и прочитал аннотацию, потом пробежал глазами синопсис. Одним отработанным движением он сгрёб всё в ящик стола:

– Арина Александровна, – сказал он, сложив кончики пальцев обеих рук друг с другом и пристально взирая на соискательницу, – скажите мне как на духу – зачем вам наука?

Она ожидала любого вопроса, но только не этого, поэтому молча смотрела на научного руководителя и хлопала глазами.

– Неужели вам не хочется завести семью, детей? На кой чёрт вам утилизация ядерных отходов? – всё так же пристально смотрел на неё Денискин.

– Я хочу сделать мир лучше, – наконец выдавила Арина. – Кто, если не я?

Денискин зашёлся кашляющим смехом. Сколько ему? Семьдесят? Восемьдесят?

– Хорошо, я прочитаю вашу работу и скажу вам своё честное мнение через пару дней, – пообещал он. – Но запомните одно: пока там, – он ткнул артритным пальцем вверх, – не захотят, мир лучше не станет. И хоть обпишитесь, но ваша кандидатская будет пылиться в архиве, а не пойдёт в дело. Всего хорошего!

Арина еле поднялась со стула, чувствуя набухающий комок обиды в горле, и пошла к выходу. Она уже представила, как зальёт слезами плечо Поля, ведь только он может найти правильные слова и разложить всё по полочкам. В большинстве случаев ему даже удаётся убедить её, что проблемы, по сути, и нет.

– Стрельцова! – вдруг окликнул её Денискин. Та остановилась, но не обернулась, готовясь к очередной неприятности. – Я порекомендовал включить вашу кандидатуру в делегацию от МГУ на Шанхайской конференции. Вылет первого октября. Послушайте, что там умные люди про науку скажут. Может, перестанете витать в облаках. А теперь идите.

И Арина тихо притворила за собой тяжёлую дверь.

Поль был счастлив. Арина, как только вышла от Денискина, нашла друга около обожаемой библиотеки и всё ему рассказала:

– Это же прекрасно! – радовался он. – Поедем в Шанхай вместе. Меня тоже включили в состав делегации.

– Я Игорю подарила билеты на концерт Хосе Каррераса как раз на первое октября, – грустно заметила Арина. – Еле достала, в Кремлёвский дворец! Теперь они пропадут…

– Кстати, он тоже… – начал Поль, но не договорил, заметив Игорька.Тот шёл по направлению к ним, а рядом семенила Кора, едва достающая ему до плеча. Они что-то оживлённо обсуждали, пока Кора и Арина не пересеклись взглядами. Улыбка исчезла с круглого в конопушках лица, брови сдвинулись к переносице. Арине же словно по груди плёткой хлестнули. Дыхание остановилось, в горле вырос новый комок, она зажмурилась.

Внезапно Поль схватил подругу за руку и потащил прочь от этого места. Она пыталась сопротивляться, но где уж там? Поль схватил её за плечи, встряхнул:

– Ариша! Ты ослепла, что ли? Не видишь, что у них роман в разгаре?

– Он же любит меня… – прошептала она в ответ, хотя сама уже в это не верила. – Он сам мне вчера это сказал…

Арина остановилась, ссутулилась и обхватила себя за плечи. Начало знобить, слёзы потекли по щекам. Поль обнял её и погладил по спине.

– Почему? – всхлипывала она. – Почему я его люблю… Господи, за что мне это?

– Позволь мне наконец-то сказать тебе правду! – Поль заглянул в заплаканное лицо. – Игорь не любит тебя, – Арина прерывисто выдохнула, – Игорь не любит Кору, – Арина уставилась на Поля. – Он любит лишь себя! Боюсь, эта конкуренция тебе не по зубам.

– Я поняла, – кивнула Арина и шмыгнула носом, – спасибо тебе, Поль.

Она крепко обняла друга, вытерла слёзы и пошла обратно, туда, где всё ещё любезничали Игорь и Кора.

Они повернулись в её сторону и – ей показалось? – оба лица выражали крайнее недовольство и раздражение от её появления. Арине было всё равно. Она прошла мимо Коры, приблизилась вплотную к Игорю, быстро поцеловала его в губы, пока он ничего не успел понять, и тихо, но чётко, чтобы он всё-всё услышал, сказала прямо ему в глаза:

– Спасибо тебе – за любовь и боль, но теперь убирайся из моей жизни ко всем чертям! – повернулась к Коре: – И ты вместе с ним!

И, не оглядываясь, пролетела мимо ошарашенного Поля, который внимательно следил за разворачивающейся драмой. Завернула за угол и упала в одно из стоящих там кресел. Вскоре друг догнал её и присел рядом:

– Не знаю, что ты ему сказала, но это было сильно! Такого Игорька Калинина я ещё не видел!

– Я послала его… Их обоих… – сказала Арина и разревелась.

Через пару дней Арина снова оказалась в жутком кабинете профессора Денискина. Вновь села на самый краешек того же страшного кресла, спиной чувствуя, что оно готово её проглотить. От этой мысли по коже промчались мурашки.

– Та-ак, Стрельцова, – от этого скрипа будто по горлу наждачкой провели, – я не ошибся в вас…

– Что?! – Арина вскинулась, пытаясь поймать неуловимые лучики надежды.

– Да-да! Я прочитал черновик вашей научной работы, – Денискин снял очки и протёр их носовым платком. – Вы меня не разочаровали. Всё оказалось так, как я и думал… – Арина ещё не понимала, к чему клонит профессор. – Вам надо оставить науку и заняться личной жизнью.

Арина не верила своим ушам. Щёки её пылали.

– Выйдете замуж, забудете МГУ как страшный сон, и всё встанет на свои места, поверьте мне, – и Денискин улыбнулся. Вдруг он стал похожим на Скруджа рождественским утром, доброго и милого старичка с глазами-солнышками.

Арина уставилась на носки туфель и поджала губы. Пусть говорит, что хочет, пусть советует или оскорбляет, пусть хоть черновиком в неё запустит, но она не уйдёт, пока он не примет работу.

Вместо этого она услышала глубокий и будто укоряющий её в чём-то вздох:

– Вижу, я вас не убедил… Очень жаль. Может, вы сделали бы из товарища Калинина человека… – он подписал титульник и подвинул папку Арине. – А в Шанхай поезжайте. Вам полезно будет.

Только она вышла из-за двери, как где-то слева раздался голос:

– Ариш!

Она резко остановилась, но не обернулась. Игорь. Что опять?