Бездна Мурены

Заметив психа с пожарным ведром на башке, Хряпычев едва не свалился от смеха с крыши вниз. Он с удвоенным усердием принялся забрасывать неприятеля обломками кирпича. Пару раз попал по ведру и один раз по ноге. Командор стоически терпел и лишь подвывал после каждого точного попадания. Вцепившись руками в дужку ведра, болтающуюся ниже подбородка, Дипер добрёл до распахнутого окна пищеблока.

Видя, как тот корячится, пытаясь залезть внутрь, Бортинженер не выдержал и ринулся следом, держа над собой фотоотражатель. Надеть его на голову было категорически невозможно – нестерпимо воняло подгнившими пилатуирскими сверчками.

– Перезапустите реактор! – на всякий случай напомнил ему вслед капрал.

О'Юрич в два счёта запрыгнул внутрь и втянул за собой замешкавшегося Командора. Хряпычев до последнего безуспешно пытался бомбардировать их кусками кирпича и снова, увлёкшись, едва не соскользнул вниз.

В гудящем и смердящем пищеблоке Бортинженер сразу заприметил в дальнем углу тлеющий синеватый огонёк и знаками послал туда Дипера. Оказавшись на месте, Командор распахнул духовку, его тут же обдало жаром. Дипер принялся вертеть все подряд рукоятки, до которых мог дотянуться. Сначала синий огонёк погас, а когда Командор вывернул рукоятку обратно, уже не загорелся вновь. Вместо этого раздалось угрожающее шипение. Боясь получить нагоняй от О'Юрича, Дипер попятился от шипящего на него агрегата. В своём ведре он плохо видел, а потому постоянно натыкался на твёрдые углы и охал.

Бортинженер обшарил шкафы, заглянул в огромную кастрюлю, откуда воняло горелой кашей, и в стоящие у стены фляги. Ему пришла мысль, что сюда может нагрянуть караульный дроид, и О'Юрич, по своему обыкновению, решил подстраховаться. Он зачерпнул ковшом смердящую горячую субстанцию и навалил её в ведро-фотоотражатель.

Напоследок он ещё раз пробежался по периметру пищеблока и ткнул какую-то красную кнопку на стене – оглушающий гул сразу стих.

Когда из окна вылезли две «свиньи», Хряпычев замахнулся кирпичом, но только сейчас до него вдруг дошло, что психи выбрались из пищеблока. Кухонного работника перекосила гримаса ужаса. «Свиньи» наверняка обнаружили картошку с мясом, дожидающуюся отправки в духовку, и сожрали её! Он ринулся к лестнице, на ходу обтирая о халат перепачканные картошкой и кирпичами руки.

– Сделали всё, что могли! – крикнул О'Юрич, пробегая мимо толпящихся под навесом коллег и на ходу поднимая с земли багор. – Надо пробовать взлетать!

Разведчики гурьбой устремились за ним ко входу в психбольницу. Неподалёку от крыльца Бортинженер заприметил валяющуюся у стены ржавую водосточную трубу, спрятал багор внутрь, а сверху для пущей маскировки навалил гнилых досок, которые когда-то давно привезли, чтобы изготовить дополнительные лавочки.

Навстречу пациентам из здания вышел санитар № 2. Поглядев на почти погасший костёр и не обнаружив макулатуру, Коля подивился расторопности подопечных. Заметив красный пожарный конус на голове одного из психов, санитар врезал по ведру дубинкой. Глаза в проделанных отверстиях нагло пялились на Николая.

Командор продолжал думать, что на него валятся осколки феррудиевой обшивки, а потому не обращал никакого внимания. Дипер вдруг осознал, что новый головной убор намного комфортнее вязаной шапочки. Он вызывает ощущение гораздо большей защищённости от окружающего враждебного мира. Но при этом ещё и оставляет возможность наблюдать за происходящим снаружи. Что ранее абсолютно исключалось после натягивания шапочки на глаза или одеяла на голову.

– Важен не сосуд, а содержимое сосуда! – гулко воскликнул он из-под ведра.

Кухонный работник влетел в приоткрытую дверь. Запах газа, заполнившего пространство пищеблока, он учуять не успел, так как сверху на него рухнуло ведро с горячей кашей, заботливо установленное Бортинженером. Матерясь и проклиная психов, Хряпычев схватил тряпку и принялся оттирать обжигающую кашу с головы и грязного халата.

После третьего удара дубинкой по ведру санитар Коля вышел из себя, сунул пальцы в смотровые отверстия и сорвал ведро с головы Дипера. Командор в этот момент почувствовал, что ощущает улитка, лишающаяся своей раковины. От волнения он тут же надул презерватив, а когда увидел перед собой свирепое лицо Второго, открыл от неожиданности рот. Отпущенное на волю резиновое изделие с громким шипением врезалось в лицо Николая.

– Мы есть то, что влетает нам в табло! – ляпнул Дипер.

«Табло» санитара помрачнело, глаза его налились кровью от ярости. Он резко ткнул Командора дубинкой в живот, заставив того перегнуться пополам. Санитар занёс дубинку для более ощутимого удара по почкам, но тут О'Юрич внезапно перехватил его руку.

От подобной наглости на лице санитара № 2 заиграли желваки, он подался вперёд на дерзнувшего Бортинженера, но тут вперёд выступил капрал.

– На интеллект дроида мы не уповаем. Хотим лишь направить твой алгоритм в нужное русло, – спокойно произнёс Зенит. – У тебя задание отбуксировать это корыто в Безжизненную Зону. А сделать это возможно, только если мы будем целы и невредимы.

После яркого дневного света на крыше Хряпычеву показалось, что в пищеблоке темно, и он включил свет. От немедленной смерти его спасли два обстоятельства. Во-первых, в баллоне осталось очень мало газа и его давно пора было заправить. Во-вторых, окна пищеблока были распахнуты настежь, поэтому взрывная волна по большей части устремилась туда. Грузное тело кухонного работника впечатало в стену напротив. Его красное лицо вмиг стало фиолетовым, а грязный халат обуглился.

Санитар Коля как раз переваривал слова капрала, сжимая дубинку в потных ладонях, когда из окна пищеблока с громким хлопком вырвались языки сине-красного пламени.

– Реактор перезапустился! – возликовал Зенит.

Второй санитар в один миг побледнел.

– Быстро в палату! – сдавленным голосом скомандовал он и ринулся к окну пищеблока.

Ужин, само собой, этим вечером отменили. Приезжала пожарная машина, потом «скорая» за Хряпычевым. Позже у него диагностируют сотрясение мозга и фронтальный обширный ожог второй степени. Дроны носились по отсекам, словно им включили турбо-режим. Но из окна третьей палаты этого всего не было видно. Да и у разведчиков «Нулевого парсека» были дела поинтереснее.

Бортинженер предъявил добытые трофеи: пачку макарон и две банки кильки в томатном соусе, которые он вскрыл когтём фурдории. По четверо все уселись вокруг каждой из двух банок, макая в кильку макароны и засасывая через них томатный соус, словно через соломинки.

– И всё-таки никак не возьму в толк, – задался очередным вопросом Левап, хрумкая макаронами. – Каким образом дроиды гонят людей на верную смерть? Ведь даже в самых старых фантастических рассказах роботы не могли причинять вред людям. Неужели в настоящих роботах такое бы не предусмотрели в первую очередь?

– Предусмотрели, конечно, – Зениту наконец удалось пришпилить кильку обломком макаронины и отправить строптивую добычу в рот. – Только вот по команде с Земли эту самую блокировку против вреда человеку принудительно пережгли. Теперь дроидам ничего не мешает вершить над нами суд.

– Такое ощущение, что электронным чурбанам это даже нравится, – заметил Повар, который уже наелся и постукивал макарониной по консервной банке. – Вон как Второй Колян лютует.

– Как будто им не только отменили блокировку вреда, но и усилили вредительство, – добавил Бак Ровский.

– Скорее всего, нам просто кажется, – озвучил своё мнение капрал. – Дроиды выполняют свои задачи самым оптимальным способом. Чтобы потратить на выполнение меньше времени и ресурсов при максимальном КПД. Если на пути встаёт человек – что ж, ему не повезло.

– Их можно понять, – задумчиво произнёс Р-Нат и, заметив на себе удивлённые взгляды, густо покраснел.

Закончив бесхитростную трапезу, все улеглись и приготовились ко сну после тяжёлых дневных испытаний. Впервые этим вечером не было слышно, как Командор продувает радиоприёмник. Вместо этого он увлечённо шуршал страницами своего нового бесценного трофея про редкую фауну Гваделупы.