Невеста с последствиями

Тем неприятнее было вдруг оказаться прижатой к каменной по ощущениям груди того, кто был выше и сильнее, не смотря даже на всю мою подготовку. Просто мужчины, они по определению всегда сильнее женщин, так что сейчас, у застигнутой врасплох и оказавшейся в невыгодном положении меня не было никаких шансов. Просто никаких.

А этот, который ещё одна местная сволочь, склонился к самому моему уху и, касаясь его губами, насмешливо прошептал:

— Ай-яй-яй, тебе никто не говорил, что подслушивать чужие разговоры нехорошо, м, маленькая вредина? — На айшисском прошептал, на моём родном языке.

На вредину я обиделась, но всё равно весомо заявила, дёрнув головой и избавляясь от его прикосновения:

— Вы тоже подслушивали.

И мне даже почти нисколько не напряженно стоять к нему спиной со скрещёнными перед грудью руками, запястья которых он не больно, но крепко удерживал своими пугающе большими ладонями. Вот вообще не напряжённо… по крайней мере, я старалась нас обоих в этом заверить.

— Мне можно, — убойный аргумент просто, и некоторые опять на моё ухо покушаются, — а вот тебе нельзя.

«Где логика?» я благоразумно спрашивать не стала, вместо этого покорно кивнула и согласилась:

— Да, нельзя. Можно я уже пойду? — Просто согласие гарантировано сократит затраченное на разговор время, ну, потому что согласиться всегда проще и быстрее, чем спорить и доказывать свою правоту.

Я никому ничего доказывать не собиралась, мне это в принципе не за чем было, я тут с другой целью.

Но вместо желанного «да, иди» я услышала всё такое же негромкое и откровенно надо мной потешающееся:

— Нельзя.

И меня совершенно без моего на то согласия пугающе плавным рывком развернули, с силой прижали к стене и перекрыли пути бегства своим громадным телом даже раньше, чем я поняла, что тут происходит.

А потом этот, который со странным титулом, ухватил мой подбородок своими ощутимо огрубевшими пальцами, вздёрнул мою голову вверх и, вынудив смотреть в его тёмные глаза с мерцающим вертикальным зрачком серебряного цвета, наклонившись близко-близко, прошептал прямо мне в лицо:

— Нас с тобой ждёт крайне увлекательная беседа… и беседа станет ещё увлекательнее, если ты вдруг по каким-то причинам откажешься отвечать на мои вопросы, — тихий шепот с едва ощутимой угрозой в голосе заставлял невольно прислушиваться к каждому слову и даже дышать через раз, распахнутыми глазами глядя в эти жуткие глаза.

Жуткие глаза жуткого раэра Йэхара.

Не знаю, то ли обстановка сказывалась, то ли уровень, говоря откровенно, был не мой — всё же одно дело ругаться с преступными группировками в городе, и совсем другое противостоять тому, кто даже двигался столь быстро, что у меня не было никакой возможности его засечь… мне было страшно.

Но страх ни в коем случае не помешал, нервно сглотнув, ехидно поинтересоваться:

— Так у нас беседа или допрос?

Странные глаза чуть прищурились, по чужим губам скользнула насмешливая улыбка… причём я эту улыбку не увидела, я её своими губами ощутила! Губами!

И это как-то вмиг отрезвило, прогоняя вполне обоснованный, должна заметить, страх. И я уже с куда большим нахальством заявила:

— Не имею желания вести беседы с тем, кто облажался, — теперь уже он почувствовал мою кривую ухмылку, а я победоносно добила: — семнадцать раз.

Глаза напротив моих глаз прищурились уже явственно, улыбка исчезла, а сам мужчина медленно отстранился, увеличивая расстояние между нами, но в целом не отходя и продолжив прижимать меня к стене, устроив левую руку на стене чуть выше моей головы.

— Вы не просто игрушка мири Райви, — с неприкрытым подозрением заявил он, но заявил не столь уверенно, сколь требовалось, а потому я без зазрения совести сообщила, мило улыбаясь:

— Ну что вы, просто истории ваших провалов с каждым разом всё увлекательнее.

На меня после этого взглянули едва ли не с ненавистью, но… это не я облажалась, а он, поэтому и ненавидеть меня тут никто не стал. Мои слова вызвали недовольство и даже злость, но вот эта ненависть, едва читающаяся в чёрных глазах с вертикальным зрачком, она была направлена не на меня.

И это удивило.

Все двенадцать королевств были уверены в том, что айэры просто решили так тонко над нами поиздеваться, вот и убивали всех кандидаток, а тут такая неожиданная реакция.

Но я бы не стала жалеть раэра Йэхара даже под угрозой своей жизни, и потому лишь спросила:

— Увлекательная беседа отменяется?

Мне не ответили, но вот взгляд раэра стал каким-то странным.

— Что, даже допроса не будет? — Да, ехидничаю везде и при любой удобной возможности, чему и рада.

Меня молча отпустили, отступив на шаг назад и недвусмысленно предлагая идти уже отсюда куда-нибудь туда. Что ж, даже немного обидно — я бы побеседовала. Ещё не ясно, кто кого допрашивал бы, и, уверена, я бы узнала много чего нового и полезного, а так… обидно, да.

— Ну и славненько, — решила я, развернулась и спокойно пошла себе, куда до этого и собиралась — к Лиззи.

Сделать успела всего два шага, а затем мне в спину полетело откровенно нехорошее:

— Вам лучше не лезть туда, откуда потом можно и не выбраться.

Остановившись и повернувшись полубоком, я с прищуром посмотрела на показательно спокойного мужчину.

— Это угроза? — Вопросительно вскинула бровь.

— Дружеское, — кривая усмешка, — предупреждение.

И сам раэр невозмутимо пошёл прочь. Видимо, он был уверен, что я не посмею перечить, а если и посмею, то много узнать всё равно не смогу. Это снисхождение со смесью пренебрежения… оно осталось ощутимо висеть в воздухе.

Неприятное чувство.

Глава 3

Дом… точнее, харви, потрясал своим крайне странным интерьером. Вся мебель и отделка здесь была деревянной, с характерными для деревьев прожилками и вкраплениями, и оттенки, снизу вверх, сменялись тёмными на светлые. Помимо деревянной отделки было очень много белоснежных деталей — пушистые ковры, расстеленные исключительно на лестницах, диванчики и кресла, практически все квадратные цветочные горшки… кстати, цветов было очень, очень много. И зелёного цвета, как итог, тоже крайне много. Причём большинство растений было не цветущими, то есть сохранялся исключительно зелёный цвет.

Белые горшки с цветами — высокими и низкими, с раскидистыми ветвями и широкими листьями, стояли везде: вдоль стен в холле, в каждой из трёх гостиных, во всех спальнях, в том числе и гостевых, которых здесь было около двадцати и все заняты, в просторной светлой обеденной, на обеих террасах на втором и четвёртом этажах, на веранде на первом этаже, на всех небольших балкончиках, которые были почти в каждой спальне… Цветов я не нашла только в кухне.

Ну, в целом всё смотрелось довольно неплохо, но для меня, выросшей в каменном холодном замке — крайне дико.

Нас с Лиззи поселили на третьем этаже из четырёх имеющихся. Комнат было у каждой по две… вроде бы. На самом деле была одна большая комната, разделённая на две «живой» стеной выставленных в ряд растений, ветви которых доходили до самого потолка, а многочисленные широкие листочки успешно справлялись с возложенной на них ролью стены. В смысле, посмотреть сквозь них было невозможно. И вот одна из комнат, в которую попадаешь из коридора, была своеобразной небольшой гостиной, вторая комната являлась уже непосредственно спальней.

Я без стука завалилась к Лиззи, вошла, с грохотом дверь закрыла и тут же прижала к ней раскрытую ладонь, прикрыв глаза и сосредоточенно проговаривая про себя заклинание абсолютной тишины.

Плюсом ко всем странностям, в этом мире шалила магия. Не знаю, как дела обстояли с магией всех остальных, но моя шалила основательно, и то, что в своём родном мире я могла применить не задумываясь даже, здесь требовало концентрации и абсолютного владения собой. Срабатывало, к сожалению, через раз, ментальная магия не действовала вообще. И это обидно, если учесть, что моя родная магия — боевая, но путём изматывающих тренировок я овладела ещё и ментальной, и лекарской, и частично портальной… в итоге источник почернел и голова периодически раскалывалась невыносимо, но кто жалуется?