Страница 5 из 45
— Держись, Пташка, — усмехнулся во тьме Пес. — Держись. Осталось недолго.
Сансу окончательно прорвало, и она, подвывая, разрыдалась, уткнувшись в широкую грудь Клигана, на какое-то время забыв и о своем трепете перед ним, и о его шраме, сейчас все равно неразличимом во мраке, и о жутких кошмарах, терзавших её последние дни. И которые этой ночью её уже не побеспокоят.
И уж конечно она не могла видеть бледного, будто окаменевшего лица Сандора Клигана, который просто гладил шелковистые волосы девушки и баюкал её в кольце своих рук до тех пор, пока она не перестала содрогаться от рыданий.
Потом он как-то дернулся и, разняв руки, резко встал.
— Ладно, Птаха, — хрипло проговорил он. — Иди к себе. Будет плохо, если кто-то из этой львиной семейки обнаружит твое отсутствие накануне свадьбы.
Санса последний раз всхлипнула, закуталась в плащ и поспешила к выходу из богорощи. Уже у арки выхода она, спохватившись, обернулась поблагодарить Клигана за плащ…
Но огромную тень Пса поглотили сумерки. Он ушел.
========== 3. Пес ==========
В первый день его никто не трогал, и он с чистой совестью надрался в щи! Прошвырнуться по борделям тоже бы не помешало, но алые плащи, которые так и крутились возле него впятером, не пустили Пса за пределы Красного Замка.
Наутро один из этих пятерых растолкал его и, несмотря на дикие проклятия и обещания поубивать их всех, заставил умыться и привести себя в относительный порядок. Как заметил Клиган, Алые держались во всеоружии, не убирая в его присутствии рук далеко от мечей. Он усмехнулся: все в гвардии Ланнистеров знали, что Пес опасен даже безоружный. Потому-то лорд Тайвин и приставил к нему сразу пятерых — меньшее число, в случае чего, попросту не смогло бы с ним совладать.
Спустя какое-то время слуги принесли ему еды и вина — совсем немного, в самый раз опохмелиться. А после завтрака его взяли в оборот…
Первый день он к своему совершенному изумлению провел поочередно у портного, банщика, цирюльника, затем снова у портного. Он не сопротивлялся, частью из-за завладевшего им удивления, частью оттого, что, когда он попытался вышвырнуть гребанного портного из своей комнаты, командир гвардейцев, приставленных к нему, сказал, что всё это делается по прямому приказу лорда Тайвина. И что если Пес не хочет вернуться в темницу, ему лучше быть послушной собачкой и делать то, что велят.
Сандор только скрипнул зубами, подавляя рычание. Но подчинился.
«Что, псина, все так же продолжаешь лизать руки хозяевам?» — мрачно размышлял Пес, пока пухленький лысоватый портной на пару со своей столь же пухленькой женушкой обмеряли его, периодически закалывая желтую ткань будущего камзола булавками. «Решил же, что с тебя хватит! Что та чаша дерьма, что наполнялась всю твою жизнь, наконец-то переполнена окончательно! Так в чем дело? Почему так покорно, будто настоящая шавка, склонился перед гребанным Львом и его мясницкой семейкой?! И как та шавка, совершаешь забавные цирковые номера на потеху толпе?»
Ответа не было. Мучительно хотелось надраться, залить мечущиеся мысли винным дурманом. Но что-то подсказывало, что приставленные к нему стражники не дадут ему этого сделать.
Неделя тянулась медленно, будто гребанные Боги решили взять на себя роли искусных палачей, неспешно тянущих из Сандора жилы!
Не имея возможности залиться вином или сходить к шлюхам, он стал еще более раздражительным и злым. Один раз он чуть было не сцепился с одним из своих стражей, после чего их командир, отлучившись куда-то ненадолго, тайком протащил ему в комнатушку бочонок простенького, но, в принципе, вполне годного винца.
— Пей, Пес, — сказал он, наблюдая, как Клиган возится с краником на бочонке. — Но только никому ни слова! Я пошел на прямое нарушение приказа и не хочу…
— В Пекло приказы, — прохрипел в ответ тот, опрокинув первый стакан. — В Пекло все!… Знаешь, — тут он обратил взгляд на лицо командира Алых — высокого блондина с серыми глазами, видимо бастарда кого-то из Ланнистеров, — а ты неглупый парень. Понял, что, если я наконец-то не выпью, для вас все может закончиться плохо.
— Я принес тебе вино не только поэтому, — негромко произнес гвардеец. — Просто я привык определять по поведению солдата, что у того на душе. Тебе вот сейчас — исключительно хреново, Пес! А потому, я думаю, лучше ты один вечерок нажрешься и заглушишь все то дерьмо, что плещется у тебя внутри, чем натворишь каких-нибудь глупостей!
Тогда, помнится, Клиган сплюнул и послал излишне умного солдата в Седьмое Пекло.
Но, как бы он ни хотел отвернуться от этого, Алый был прав. Чувствовал Пес себя исключительно дерьмово!
Привычная злоба на весь мир то разгоралась с новой силой, то затухала, превращаясь в какой-то ком в груди, пустоту. Не было Цели. Не было смысла жить. И, как оказалось, до этого тоже было все бессмысленно!
С размышлений о внезапно исчезнувшей Цели он перешел к мыслям о Пташке и этой гребанной свадьбе, провались она в Пекло!
«Глупая Птаха… Мечтала всю жизнь о прекрасных лордах и рыцарях в сверкающих латах. А досталась она — кому?! — мерзкому, уродливому Псу…»
Несчастная девчонка, попавшая в эпицентр гребанных игр всех этих ублюдочных лордов. И эта Птаха — в роли его жены?!
«А ведь ты всегда заглядывался на неё» — вдруг подумалось Клигану. Он поморщился, но ненависть ко всякой лжи, и в первую очередь — лжи самому себе, заставила его развить мысль. «Ты хотел её, с того самого дня, когда понял, что из той маленькой девчушки, выехавшей с королевским кортежем из Винтерфелла, выросла красивая маленькая женщина! Почему тогда не признавался себе? Глупая псина!»
Он, словно загнанный зверь, мерял шагами свою комнатушку, скрипя зубами, готовый душу заложить за глоток вина! Лишь бы перестать думать…
Сначала она его просто забавляла и раздражала. Глупая девчонка, поющая дурацкие песенки и верящая в доблестных рыцарей! Но постепенно она расцветала, округлялась в нужных местах — и он стал ловить себя на том, что заглядывается на неё. Порою даже задумывался, что было бы, если б эту идеальную леди повертеть так же, как он обычно вертел купленных им шлюх!
Но фантазии фантазиями, а теперь…
Он резко остановился.
«А теперь она будет в моей полной власти! Захоти я — и она должна будет, как миленькая, раздвинуть свои точеные белые ножки предо мной! Я буду в своем праве, как муж и, Пекло, гребанный лорд!»
Он почувствовал, как от одной этой мысли ткань бриджей заметно натянулась.
Пес яростно тряхнул головой и грустно усмехнулся. Он много творил беспредела на своем веку, но вот в чем его никогда нельзя было упрекнуть, в отличие от его сучьего братца, так это в изнасиловании! Тем более — детей! А девчонка Старк была еще, по сути, ребенком. Пусть формально она и расцвела.
В Пекло! Не для того он ограждал глупую Пичугу от ублюдочности Джоффри и его жополизов, чтобы самому, будто последнее животное, растоптать её в угоду своей похоти!
«Посажу её в замке, пусть играется в леди, как её учила мамаша Талли, а сам продолжу делать то, что умею лучше всего: пить, трахать шлюх и драться! Разве не этим занимаются большинство этих лицемерных лордиков?!»
Так он и промаялся в бесконечных метаниях до предпоследнего дня. В таком состоянии его и нашел Варис…
— Что, Паук, пришел еще о чем-нибудь… предупредить? — злобно прорычал Пес. Он уже снова был на грани. Бочонка хватило на один вечер, а тем временем непривычные мысли и чувства, роящиеся на останках былой Цели, никуда не делись. Более того: они разрастались, поглощая Клигана без остатка!
И вот он уже вторые сутки был трезв и жутко зол! Учитывая, что к цирюльнику и банщику его заставляли ходить каждый день — вдвойне зол!
Варис, чуть улыбнувшись, выудил из своих просторных одеяний объемистую флягу.
Пес точно так же, как тогда, в темнице, сразу же выхватил её из рук Паука и сделал долгий глоток.