Страница 14 из 20
– Немцы вырвались из окружения, – с трудом шептал полковник. – Механизированная группа. Танки и бронетранспортеры.
– Понял, товарищ полковник.
– Обожди. Не перебивай. Идут на Ильинку. Здесь полно раненых. Я доложил о прорыве. Помощь будет. Но ты должен задержать немцев. Должен. Сколько у тебя бойцов?
– Взвод истребителей танков.
– В Ильинку ведут две дороги. Постарайся перекрыть обе. И продержись. Продержись, лейтенант.
– Продержусь! Разрешите выполнять?
– Никому ни слова. Помочь тебе не смогут. Только возникнет паника. А помощь придет. Слово даю… Продержись.
– Понял.
– Продержись, сынок, – умоляюще шептал полковник, и по худому мертвенному лицу текли слезы. – Здесь раненые, женщины. Немцы всех передавят. Помни об этом, сынок. И все – бегом, бегом. Встреть немца подальше от деревни. Оседлай дороги. По целине они не пройдут. Снегу много… Ну, ступай. Ступай, сынок, ступай…
Игорь вдруг наклонился, прижался губами ко лбу умирающего и сразу же вышел из палаты.
В коридоре толпились встревоженные врачи и сестры. Двое тотчас же прошли в палату, следом шмыгнула сестричка. Игорь подошел к Киме.
– Ну, пока, – бодро сказал он. – Тороплюсь.
– Что сказал полковник? – тихо спросила Кима.
– Чтобы я тебя поцеловал! – громко выпалил Игорь.
Он и вправду поцеловал ее. В губы. При всех. Выхватил из ее рук свой полушубок и бросился к дверям.
Кима догнала его, когда он уже спрыгнул с крыльца. Догнала, обняла, прижалась.
– Я вернусь!.. – Игорь вырвался, побежал.
А Кима осталась. Смотрела сквозь слезы ему вслед, повторяя одно и то же:
– Только уцелей. Только уцелей!.. Прошу тебя, родной мой, только уцелей!..
Ранним утром приехавшие собрались возле дома Валентины Ивановны. Женщины несли цветы. Много цветов.
«Волга» подкатила к крыльцу. Со столичным номером. За рулем сидел мужчина с актерским лицом. Рядом – женщина в дорогой шубке явно неотечественного пошива.
– Как проехать к памятнику? – опустив стекло, спросил мужчина, ни к кому, впрочем, не обращаясь.
– Вы, вероятно, Мятников? – улыбнулась Анна. – Так вылезайте, мы как раз идем туда.
– У моего мужа через три дня концерт в «Ла Скала», – объявила женщина в шубке. – Надо же понимать…
– Я спрашиваю, можно ли проехать к памятнику на машине? – резко повторил мужчина. – Дорога приличная?
– Дорога расчищена тридцать лет назад, – еле сдерживаясь, сказал профессор. – Ради вас, Мятников, заметьте.
– Скатертью дорога! – выпалил Леня Лавкин.
Рывком взяв с места, машина укатила.
– Неужели сам Мятников? – с радостным удивлением сказала Юнесса. – Тот самый? Знаменитый? Народный артист?
– Пошли, друзья, – скрыв вздох, сказала Анна.
– В ружье!.. – задыхаясь, прокричал Суслин, с грохотом распахнув дверь в сарай. – Выходи строиться!..
Разобрав оружие, солдаты выбегали на улицу. И опять Сайко с Хабанеевым не поделили было бронебойку, и опять Лавкин тащил пэтээр в одиночестве, а Святкин, позевывая, лениво трусил сзади.
Взвод строился у входа в сарай. Игорь поманил Гарбузенко, отвел в сторону. Открыл планшетку с картой, сказал негромко:
– Танки и бронетранспортеры немцев вырвались из окружения. Наша задача – держать обе дороги. Часа три. Сколько продержимся, пока не придет помощь. Так приказал полковник.
– С марша бой не выдержим, – вздохнул старший сержант. – Надо бы заранее позицию подыскать, укрепиться.
– Станете на этой высотке, – Суслин ткнул в карту. – Тут болота кругом, не обойдут. А я их в низинке возле речки задержу. Может быть, мост удастся взорвать.
– Лады, – опять вздохнул Гарбузенко. – Ну, прощай, лейтенант.
– Вы эту мистику оставьте, – нахмурился Суслин. – Бой как бой. И чтоб без паники! Кто первым встретит противника, вышлет связного. Пока не придет связной, позиции не оставлять.
– Лады, – еще раз грустно подтвердил Гарбузенко…
Молчаливая процессия из родственников и присоединившихся к ним жителей Ильинки, среди которых выделялся шофер Сергей с большим самодельным еловым венком, медленно шла по дороге.
Шедшая впереди Анна внезапно свернула с дороги, подошла к приметной березе и остановилась. Остальные следовали за ней.
– Здесь, на этом месте, погиб связной, которого младший лейтенант Суслин послал за помощью.
Мужчины сняли шапки. Анна в упор смотрела на красивого грузина в форме летчика гражданской авиации, и губы у нее дрожали.
– Связным был рядовой Реваз Кодеридзе, – наконец сказала она.
Мужчины сняли шапки, и все сейчас смотрели на Тенгиза. Он молча подошел к Анне, взял из ее букета три гвоздики, шагнул в снег и, опустившись на одно колено, снял фуражку, что-то тихо сказал по-грузински и бережно положил на снег цветы…
Суслин и Гарбузенко направлялись к взводному строю, когда из-за сарая вышла девочка, закутанная в большой женский платок.
– Здравствуйте, – улыбнулась она. – Я Валя. Не узнаете?
– А куда ты собралась? – растерялся Суслин.
– Так мне же в Некрасовку надо, к бабушке, – терпеливо объяснила непонимавшему взрослому девочка. – Я же вчера говорила.
– По дороге движение запрещено, – строго сказал Суслин.
– Я лесом хожу. Лесом ближе, и мы всегда так ходим.
– Так это же Валюха! – крикнул из строя Святкин. – Свой человек!
– Ну, иди, – сдался Суслин. – Только быстро и только лесом.
– До свидания! – крикнула девочка.
Когда она пробегала мимо строя, ее остановил Святкин.
– Погоди, Валюха. Письмо жене отправить не успел. Будь другом, опусти в ящик.
Девочка аккуратно спрятала солдатский треугольничек за пазуху и убежала. А Суслин и Гарбузенко подошли к строю.
– Третье и четвертое отделения, два шага вперед – марш! – скомандовал младший лейтенант.
Солдаты перестроились.
– Старший сержант Гарбузенко, командуйте вторым полувзводом.
– Взять половину боеприпасов, бегом за мной! – прокричал Гарбузенко. – Быстрей, хлопцы!..
– Сержант Мятников и рядовой Крынкин – в головной дозор. Маршрут следования: Ильинка – мост через реку Хрипань – высотка на той стороне. Бегом!
Мятников и Крынкин побежали к мосту. Оставшиеся молча наблюдали за ними.
– Взять боеприпасы! – Суслин невольно проводил их глазами, но тут же продолжил приказ: – Первое и второе отделения – к мосту, за мной, бегом – марш!..
И первым побежал по дороге вслед за уже далеко убежавшими вперед Мятниковым и Крынкиным.
Полувзвод бежал по дороге за своим командиром, позвякивая оружием.
– Не иначе наш Суслик опять марш-бросок затеял, – ворчал на бегу Святкин. – Ночь прокантовался, юбку какой-то девахе завернул и решил смыться, пока мама не проснулась.
– Черт его знает, – с сомнением отозвался бежавший рядом Сайко. – Может, и правда фрицы прорвались? Чего на войне не бывает.
– Чтобы наши фрицев из колечка выпустили? – усмехнулся Святкин. – Да ни в жисть, Ваня, не те времена!
Полувзвод почти добежал до речки, а Мятников и Крынкин уже перешли ее по мосту и теперь поднимались на противоположный берег.
– Занять оборону у моста! – задыхаясь от бега, прокричал Суслин.
– Бронебойщикам – по обочинам! Пулеметчикам – на флангах! Первое отделение – слева от дороги, второе – справа! Быстро!
Отделения рассыпались, на бегу занимая оборону…
Может быть, как раз на месте этой обороны и стоял памятник. А возле него – два автобуса, из которых выходили дети и взрослые, да «Волга» народного артиста, из которой пока еще никто не появлялся. В машине жена в шубке заботливо кутала певца.
– Шарф – на два оборота вокруг горла, – говорила она. – И не смей расстегиваться.
– Пока еще рано, – сказал он. – Еще митинг не начался. Начнется – вылезем, а пока здесь посидим. Снег-то какой, посмотри…