Времена осени

Я снова вспомнил Лену. Мы очень много общались с ней, переписываясь по Skype и ВКонтакте; встречи бывали нечасто, и я вел на них себя скованно и неестественно. Даже не знал, стоит ли считать, что мы с ней «встречаемся». Мы ходили в кино и гуляли по паркам и вдоль набережных, и я часто шел быстрее, и она не переставала меня одергивать и просить идти медленнее. Один раз я все-таки решился постараться ее поцеловать. Предварительно я съел много шоколада, чтобы, в моем понимании, сменить дурной запах изо рта, который часто у меня появлялся, на что-то вкусное. На самом деле это только усилило неприятный запах. При той встрече руки у меня вспотели еще больше обычного, так что я даже боялся брать Лену за руку. Мы вышли на мост, по моей инициативе остановились посмотреть на Москву-реку. Долгие две минуты я стоял и набирался храбрости. В итоге начал медленно приближаться своими губами к ее, но она резко отвернулась и сказала что-то коротко о том, что мы «только друзья». Мы быстро двинулись к противоположному концу моста; нервничая, я снова прибавил шаг, а она, как всегда, попросила не бежать. Я быстро сменил тему, и она, казалось, была рада поговорить снова о кино или о чем-то еще кроме наших странных отношений.

Тем временем я проходил небольшое кафе, открытое 24 часа в сутки. Я решил заглянуть, сделать передышку, и оценить местный кофе. Это было небольшое помещение с высокими табуретами вдоль стоек у стен, за одним из двух столов сидели девушки, по виду владелицы самого кафе или их подруги, и активно обсуждали что-то, смеясь. Я сел за стойкой возле кассы, оглядел меню и попросил “black coffee, no sugar”. Судя по GPS, идти мне было еще минут двадцать.

Горячий кофе был очень кстати. Не сказать, чтоб он был вкусным, да и я уже не особо чувствую вкус этого горького черного напитка, который так часто пью. Главное, что он был горячий, и от его горечи хотелось слегка морщиться – это было то, что надо.

Девушка за кассой как бы невзначай положила возле меня малоформатную брошюру и отошла к своим подругам. На обложке была нарисована кружечка и забавная сущность, напоминающая приведение. Я взял брошюру и начал листать. На страницах были странные рисунки и надписи к ним на английском. По всей видимости, это было творчество местных современных художников. На одном из разворотов были нарисованы два забавных привидения за столом с кружечками. Перед тем привидением, что справа, был блокнот и ручка. От головы другого привидения к голове обладателя блокнота шли волнистые линии, между которыми прятались музыкальные нотки, цветочки, книжки и даже улыбающийся череп с перекрещенными костями. Надпись к этой картинке гласила “Tattooed lovers reminisce”. Приподняв брови от удивления, я закрыл брошюру, расплатился и продолжил путь.

Кофеин, как со мной часто бывает, не придал бодрости, а наоборот, подействовал усыпляюще. Уже ощущая усталость, я шел вдоль дороги, замечая невысокие каменные дома, отличающиеся друг от друга то незатейливым барельефом, то наличием флигеля, то кладкой или цветом кирпича. Фонари освещали уличную рекламу на латинице, опавших листьев было очень мало. В одном из четырехэтажных домов на узком балконе стояла женщина в халате и курила.

Придя в отель, я почти сразу заснул. Последнее время я очень мало сплю и безмерно рад, когда удается заснуть хотя бы на пару часов. Свои сны я могу вспомнить очень редко, если только разбудить меня посередине ночи. Было время, когда я трепетно относился к снам. В институте я увлекался темой осознанных сновидений и пытался делать упражнения, которые обещали мне научиться осознавать во время сна, что я сплю, и контролировать свои действия. Помню, прочитал, что нужно придумать четверостишие-аффирмацию на тему «этой ночью я обязательно осознаю себя во сне» и читать его каждый вечер, когда ложишься. Еще советовали концентрировать внимание на вдохах и выдохах, останавливать собственные мысли, тренировать периферийное зрение. Я не рассказывал своим однокурсникам, но втайне пробовал все это и многое другое. Один раз мне удалось осознанно посмотреть на свои руки во сне, в котором я ехал в вагоне метро. Но мои эксперименты в этой области не продвинулись дальше. Некоторые же люди от рождения могли действовать и принимать решения во сне так же просто, как и в реальности – по крайней мере, я слышал о таком от двух знакомых.

Проснувшись через часа три, я отправился осматривать старый город; идти до него от моей гостиницы было минут десять. Я люблю утренний воздух – он обладает бодрящей свежестью, которая совершенно выветривается к полудню. Мощеная улица дохнула на меня остатками этой свежести, смешанной с запахами рыбы с рынка неподалеку. На фоне серого неба люди вокруг все так же походили на москвичей, хотя в их походках было меньше суеты и напряжения. В средневековых переулках между католическими и православными церквями ютились кофейни и пиццерии, глядя на которые можно было сделать вывод о хорошем вкусе местных жителей. Было видно много пожилых пар, неспешно идущих за руку. Молодые люди в длинных плащах и необычного вида очках бодро шли со стаканчиками кофе и чая «с собой». В целом создалось ощущение, что я не ошибся в выборе города для своего «побега».

За первый день мне удалось осмотреть весь старый город, зайти в пару малоинтересных музеев, забраться на холм и оценить открывающуюся оттуда панораму, а также найти очень вкусную пиццерию. План на первый день был более чем выполнен, и я пришел в гостиницу довольный. Снова не хотелось спать. Я достал привезенные книги и углубился в чтение.

3.

Первая половина дня прошла похоже на вчерашний день. Я продолжил осматривать город в более спокойном темпе, следуя «куда глаза глядят». Что-то особенное было в каждом из узких переулков старого города, и повороты манили то, казалось бы, знакомым скатом заржавевшей крыши, то замеченным боковым зрением граффити в следующей подворотне.

После полудня я зашел в кафе. Оно стояло на углу двух улиц, по одной из которых я шел в свой отель в первый день. Из окна я увидел, что в этом кафе в центре зала был уединенный столик с двумя круглыми сиденьями-подушками, отгороженный по бокам зелеными перегородками от пола до потолка. На них же можно было облокотиться вместо спинки. Я подумал, что, если сяду здесь, никому в голову не придет ко мне подсесть.

У кассы стояло пять посетителей, кафе пользовалось успехом. Дождавшись своей очереди, я попросил капучино, и стал ожидать заказ. Я не ошибся с выбором – большинство людей передо мной и за мной брали капучино. Дождавшись своего, я взял его и занял подмеченный центровой «закрытый» стол.

– Вы взяли мой капучино, – взволновано обратилась ко мне по-русски одна из посетительниц азиатской внешности лет двадцати семи-восьми. Тушь под ее карими глазами с большими ресницами потекла, длиннополый светлый плащ скрывал рваные джинсы и помятый свитер. Меня будто слегка ударило током, когда я понял, что свитер у нее был такой же, как у девушки из аэропорта, с надписью “WASTE OF TIME”, но это была не она. За спиной у девушки виднелся небольшой кожаный рюкзак.

– Здесь многие заказывают капучино, вы уверены? – спросил я.

– Да. Я полностью уверена, это мой кофе! – решительным и немного надломленном голосом ответила она.

Тут бариста, заметивший наш разговор, подошел к ней и вручил ее напиток. Она с недоумением приняла его и без лишних слов села с другой стороны занятого мною столика. Ее вид создавал впечатление «немного не в себе», но я не мог до конца понять, произошло ли с ней что-то или это просто был ее стиль. Она поджала губы и закинула одну ногу на другую. Я бы не назвал ее красивой, но от нее было сложно оторвать глаз, столько загадок таилось во всем, что с ней было связано. Тонкий запах хороших духов и ее одежда исключали вариант городской сумасшедшей. Не была она похожа и на кокеток, знакомящихся с молодыми людьми в кафе.

– Я прошу прощения, – наконец выговорила она, не глядя на меня. – Как Вас зовут?