Культ смерти

Женщину даже не удивило, что гость знает гирцийский. Купец какой-нибудь, тут такие встречаются. Длинная туника, восточного образца. Материя пропитанная солью. Смуглое лицо, слишком правильная речь.

На столе возникли миски с кашей, рубленные куски твердого сыра, черствый хлеб и кислое вино. Пока гость насыщался, утолял жажду, селянка успела оббежать соседей. Вскоре в домик набились женщины из других домов. Дети толпились у входа, глазея на иноземца.

За расспросами, болтовней, женщинам удалось узнать, где собственно разбился корабль. Несколько подзатыльников стали наградой для самого быстрого паренька. Тот с вестью бросился искать отца, который бродил со стадом в окрестностях.

Гость украдкой улыбнулся. Его ничуть не беспокоило, что местные собираются обыскать обломки. Их право. Во многих царствах жителям побережья позволяют поживиться дарами моря.

Как обстоят дела в Гирции, гость не знал.

За общей болтовней, никто не спросил его имени и откуда он явился. Женщины переключились на общение между собой. Обсуждали подачки, брошенные морем.

Гость удовлетворил потребности, переместился ближе к очагу, сохраняющим тепло с ночи. Женщины вдруг замолчали, прислушались и выпорхнули на улицу. Оттуда доносился шум, в пение голосов вплелись мужские тона.

Люди радовались похвалялись приобретениями.

Вот и славно, решил гость, так они будут открыты к общению. Не прогонят чужака. Теперь можно вздремнуть, некоторое время его не станут беспокоить.

Уже засыпая, иноземец ощущал, что в дом заходят люди, смотрят на него. Потерпевшего кораблекрушение никто не стал беспокоить.

Проснулся гость под вечер. Разбудил запах жаренного мяса и свежего хлеба. Снаружи устроили костер, на котором запекали ягненка, жарили пресные лепешки.

Потянувшись, гость улыбнулся. Мясом он не брезговал питаться, хотя многие из его коллег, считали это недопустимым. Но те облечены особой властью, потому несут подобный обет.

Даже от свинины гость не откажется. Хотя, селяне наверняка поняли, откуда пришел корабль, что за люди путешествовали на нем. Если они держали свиней, то не стали насмехаться подобным образом над пострадавшим. К тому же, они явно испытывали угрызения совести, забрав всё с корабля.

Им ведь невдомек, что корабль не принадлежит этому человеку.

Гость не стал развеивать их сомнения. Испытывающие неудобства люди охотней идут на контакт.

Выйдя из дома, гость увидел, что в стороне развели большой костер. Нюх не обманул его, глаза подтвердили – над огнем запекался ягненок. Жир с него капал на камни, где прилепились ароматные лепешки.

Поджаренные кусочки срезали острым ножом и складывали на капустные листья. Откуда-то принесли большой стол. С десяток мисок уже выставили на стол. В основном в них были корнеплоды: морковь, репа, редька. В других мисках были душистые травы, ни о каком перце, естественно, местные не знали. Еда их проста, но от того не менее вкусная.

Простой была посуда. Миски делали явно не на гончарном круге. Следы от пальцев на поверхности не стали затирать, они служили украшением края миски. Зато ножи из хорошего железа – куплено в полисе или отнято у погибших на берегу.

Гость многое знал о людях. Их проблема не в простоте пищи, а в однообразии. Даже жри ты мясо каждый день, вкус наскучит. Потому мясо жарили только по праздникам, в остальное время довольствовались самым простым.

Хорошие ножи, богатый стол – эти люди действительно не познали скуки жизни.

Гость решил не трогать их.

Возле костра собралось все поселение. Десятка три человек. Больше женщин и детей, чем мужчин. В селении остался один юноша.

Безошибочно гость выделил старшего в поселении. Не самого старого мужчину, зато отмеченного богами.

– Очнулся! – крикнул он, вдруг увидев гостя.

Староста вышел вперед, трое его товарищей встали рядом. Лица у всех одинаковые, хотя бороды скрывали черты. Братья или кузены. Так проще вести совместное хозяйство.

Кривые руки, широкие стопы, седые волосы, выбеленные временем и трудом. Но люди крепкие, что не скроют широкие, рабочие туники.

Они не сменили повседневную одежду на праздничную.

– Хайре, – приветствовал гость.

Забывшись, перешел на данайский. Но и это приветствие знакомо селянам. На востоке Дирахий, где это приветствие в ходу.

– Как звать тебя странник? Меня же зовут Крисс Тирак, – представился староста.

Имя не гирцийское, отметил гость.

Он кивнул, наверняка этот человек представитель местного племени, порабощенного гирцийцами. Впрочем чужаки не должны различать племена. Гость не стал заострять на этом внимания.

– Меня зовите Минурт, сын Сэина, – представился гость.

Пришло время.

– Тамкарум? – спросил староста.

Он протянул гостю кружку с разбавленным вином, в напиток добавили меда. Скрывшись за сладким напитком, гость смог скрыть удивление.

А местные не так просты, как казались.

– Тамкарум, – согласился Минурт.

За этим мог последовать удар по черепу. В насмешку над всеми законами гостеприимства. Староста ухмыльнулся. Не пришло время Минурту расплатиться своей жизнью.

– Уж не гневайся, но твой корабль погиб.

Минурт пожал плечами. Он не отказывался от звания «тамкарум», так себя называли тиринские купцы. Минурт действительно торговец, но товар у него специфический. Все его богатство умещалось на плечах, кстати, западные варвары не посмели обокрасть его. Котомка осталась нетронутой. Минурт еще надеялся, что в поселении найдется тот, кто прошмыгнет в дом и покопается в мешке. Пусть забирает все, что приглянется.

– Море забрало твой товар. Бросило его на камни. Мы собрали не твое, а брошенное морем. Можешь сам пойти и поднять оставшееся.

– Взятое морем не смею требовать обратно, – пожал плечами Минурт.

– Вот и славно! – Староста хлопнул тиринца по плечу. – Отведай ягнятины. Заверни вот в этот лист, а вон тот соус из анчоусов, полей им обязательно!

И он принялся готовить угощение для гостя. Минурт наблюдал. Блюдо чем-то напоминало то, что делали у него на родине. Только там использовали не капусту, а пальмовые листья.

Бросив сверток на угли, староста дал огню облизать угощение, после чего вытащил. Огонь его не обжигал. Желудок человека распирали три кубка жидкого пламени.

Угощение оказалось неплохим, но пресноватым на вкус Минурта. Соус хотя бы немного спас положение. Чесночно-рыбный вкус портил нежное мясо ягненка, но без соуса еда была бы никакой.

Придется привыкать к варварской пище. Гирцийцы не избалованы ароматами специй.

– Откуда ты, Минурт? – чуть заплетающимся языком спросил Крисс.

– Как ты полагаешь? Из Тирина шел мой корабль.

– Везли много зерна, – покачал головой староста. – Печально видеть, как все это ушло. Но! С другой стороны, представь только, сколько рыбы тут будет.

Минурт подумал, что не в зерне дело. Скорее запах гниющего мяса их привлечет. На берегу появится много моллюсков, размножатся крабы, а уж они привлекут рыб, птиц. За живностью явятся люди. Глядишь, мелкое поселение на юге Гирции разрастется.

Круг жизни. Смерть не является концом для сущего, она открывает двери. Меняет реальность. Жизнь стремится к застою, с этим приходится бороться.

Простому крестьянину этого не понять, потому Минурт не озвучил мысль. Вот еще одна проблема, с которой он столкнулся в странствиях – не встретить равного себе.

Вместо этого Минурт спросил, стараясь, чтобы его лицо выражало скорбь:

– Удалось еще найти людей?

– Нет. Море их оставило себе. Тебе повезло, купец.

– Это не везение.

– Что же тогда?

– Закономерный ход событий.

Крестьянин пожал плечами. Может он знаком с фатализмом жителей востока, а может, нет. Глядеть в Бездну он не хотел, потому протянул купцу еще один сверток с мясом.

На этот раз Минурт ел его без удовольствия. Организм уже насытился, потому излишек заходил тяжело. Чтобы не обидеть крестьянина приходилось изображать наслаждение. К тому же крупный кусок помогал защититься от опасных разговоров.