Страница 10 из 17
"Вот ведь хрень! Радостное настроение исчезает всё быстрее, ощущения становятся всё бледнее, а сил и времени для достижения результата приходится вкладывать всё больше. Такими темпами я скоро снова буду жить в сером мире лживой реальности. Ещё и лето заканчивается. Где я буду брать расходный материал, его и сейчас нелегко найти. А рыба мне уже надоела до чёртиков!".
Саша жутко переживал по этому поводу, будто кошки на душе скребли, но он никак не мог переступить грань, за которой стираются моральные нормы. Он тут же видел перед собой покойную мать, которая с самого детства вдалбливала ему в голову: "Животных мучить нельзя!", а доверие к ней по-прежнему не угасло, даже спустя годы.
И, может быть, ничего бы и не случилось, если бы в один из дней Саша не увидел по новостям сюжет из датского зоопарка, где на глазах у тысяч детей расчленили состарившегося африканского хищника.
Ребятишек не старше десяти лет собрали в кружочек перед операционным столом, и, как на скотобойне, препарировали перед ними тушу громадного лохматого льва. Улыбчивый хирург по имени Ганс в окровавленном фартуке мясника орудовал скальпелем и вынимал из тела зверя органы, комментируя происходящее и подробно объясняя строение каждого:
- С печенью мы закончили, перейдём к следующему органу! Вот кольца кишок, - гнусавил рыжебородый, перебирая их в воздухе руками, словно пружинку Слинки. - Знаете, зачем льву кишечник? Да, всё верно. Он серовато-розового цвета, на ощупь гладкий и нежный, как попка младенца, - загоготал над своей шуткой Ганс и тут же добавил: - Есть среди вас смелые? Вы сами можете подойти и потрогать! А это сердце, у него очень важная функция...
Некоторые малыши закрывали носы, морщились, ненадолго зажмуривались, но всё равно продолжали заворожённо следить за кровавым мероприятием под одобрительные хлопки родителей по плечу.
Увиденное зрелище произвело на него такое неизгладимое впечатление, что этой ночью он долго не мог уснуть. Он никак не мог разобраться и объяснить себе - почему? Ворочался и думал, думал...
"Почему взрослым позволено всё, а нам досталось лишь соблюдать их запреты, втискиваясь в кем-то придуманные рамки - хочу я или не хочу, а уже всё кем-то решено без меня. Не понимаю, кто вообще им дал это право решать, что такое "хорошо", а что такое "плохо". Чёрт! Почему одних можно убивать, а других нельзя? А нужно ли следовать запретам тех, кто давно покоится в земле? Или их запреты уже не работают? Почему...?".
Уже под утро, в полудрёме, когда мысли наполнились едким дымом, трупами обгоревших муравьёв, требухой льва и звуками земли, падающей на крышку гроба, в голове будто закоротило. Саша вскочил с кровати, хотел закричать, но вместо этого истерически рассмеялся, не понимая до конца причины безумного веселья.
- Да... Да! Да-да! Да-да-да! - с остекленевшими глазами тараторил он, будто автомат на стрельбище с бесконечным рожком патронов.
Зато сидевший на подоконнике Лекс уже осознал случившееся, и его лицо с каждой секундой становилось всё мрачней и мрачней, словно окаменевшее за окном небо.
<p>
***</p>
<p>
</p>
Саша дождался под одеялом, когда отец уйдёт на работу. Быстро оделся, умылся, перекусил на ходу бутербродом и схватил любимую спортивную сумку.
- Лекс, ну ты идёшь смотреть? Это же мой первый раз! - крикнул Саша на пороге и, не услышав никакого ответа, отправился в подъезд - решил устроить засаду, спрятавшись на площадке этажом ниже.
С заветной жертвой он определился сразу, оставалось только поймать. По всем параметрам идеально подходил соседский рыжий кот Васька: большой, старый, на пару лет старше Саши, почти беззубый и до безобразия вредный. Он давно уже повадился точить когти об их дверь с обивкой из дерматина, и ничто не могло его остановить: ни специальные спреи, ни грозные крики, ни оплеухи отца, который недолюбливал кошачьих.
"Хозяева не будут жалеть о пропаже кота и тратить время на его поиски - решат, что ушёл в лес умирать, - думал Саша, не сомневаясь ни секунды в правильности своих мыслей. - А я лишь стану проводником, исполнившим чужое желание, которое сами они никогда не озвучат вслух".
Долго сидеть не пришлось, кот появился, как по расписанию, - ровно в семь тридцать. Во столько заканчивалось терпение хозяев слушать его пронзительный ор, и они выставляли питомца за дверь, чтобы он до вечера погулял на улице.
Скрипнула дверь. Хлопок. Послышался едва различимый шорох лап. Сашино сердце заколотилось, будто он сейчас бежал стометровку.
"Спокойствие. Всё отлично. Ошибок не будет. Ты лучший".
Саша подгадал момент, когда спускающийся по ступенькам кот поравняется с ним. Стремительно бросился на него и ловким движением схватил за загривок. Васька опешил от такой наглости и безвольно повис. Но лишь до той секунды, пока не увидел раскрытую сумку.
Завопил, завертелся-закрутился, замахал лапами в воздухе, распустив когти, но вырваться на свободу так и не смог. Саша оказался гораздо проворней, и через пять минут он уже шагал с сумкой на плече в направлении леса, довольно улыбаясь и насвистывая детскую песенку...
<p>
***</p>
Щёлкнул замок, входная дверь отворилась, и взбудораженный Сашка прошмыгнул в образовавшийся проём: волосы взъерошены, глаза дикие, лицо раскрасневшееся, но счастливое. Он скинул ботинки и тут же помчался в детскую, крича:
- Лекс, ты где? Всё получилось! Три часа уже не проходит!
Пробежался взглядом по всем углам и закоулкам, но невидимый друг так нигде не проявился и с распростёртыми объятьями к нему не бросился.