Страница 54 из 67
— Рада за тебя, — говорю я неискренне. Мне не хочется превращаться в карикатуру, в обиженную брошенку. — У Генри теперь есть сестричка, мы всегда этого хотели.
— Хм. Опасайся своих желаний.
— Не говори так, Сэм.
— Да нет, я не про Дейзи, я люблю ее, это само собой разумеется. Но… просто это нелегко, вот и все. Поддерживать отношения, жизнь вообще, когда у тебя растет маленький ребенок. Не знаю, с тобой было проще.
Конечно, ему было проще со мной, ведь я из кожи вон лезла, облегчая ему жизнь и сглаживая все углы. Я выполняла любые его прихоти, никогда ни в чем не отказывала, даже когда он просил о немыслимом. Я делала все, чтобы его жизнь оставалась прежней, насколько это было возможно. Он был единственным человеком, который действительно хорошо знал меня, знал, что я сделала, но все равно продолжал любить. Неожиданно я начинаю понимать, под каким стрессом находилась, живя с человеком, перед которым была в вечном долгу. Я была благодарна ему за то, что он выбрал меня и оставался со мной.
— Уверена, что чем дальше, тем будет легче, — успокаиваю я, не имея ни малейшего понятия, о чем говорю.
— О да, уверен, так и будет. — В его голосе тоже нет уверенности. — Так или иначе, давай поговорим о чем-нибудь еще. Ты помнишь Роба Мак-Кормака?
И он принимается рассказывать про коллегу, с которым я много раз встречалась, пока мы жили вместе. Спустя час мы все еще сидим за столом, приканчивая вторую бутылку вина. У меня ощущение, что я вижу себя со стороны, воспарив на винных парах и ностальгии, тронутая желанием, о котором не хочу даже думать. Часть меня стремится поддаться ему, потерять голову, снова раствориться в нем, как это со мной недавно чуть не произошло. Но в то же время я знаю, что должна держаться, если не собираюсь оказаться в опасности, если не хочу потерять достигнутое за последние два года равновесие.
Разговор в конце концов неизбежно переходит на Генри, напоминая мне об огромной потере, связанной с уходом Сэма: со мной рядом больше нет единственного в мире, не считая меня самой, человека, который понимает, насколько прекрасен и идеален мой сын. Единственный человек, который понимает его. Мы со смехом вспоминаем случай, когда он засунул в нос маленький пластмассовый шарик, и тут Сэм смотрит на часы и передергивает плечами.
— Черт, время летит. Мне пора идти.
Я тут же вскакиваю, отодвинув в сторону бокалы и бутылку.
— Да-да, конечно, тебе лучше вернуться домой. Я принесу твою куртку. — Поспешно удаляюсь в прихожую и снимаю его одежду с вешалки у двери, он идет следом за мной.
— Можно мне заглянуть к Генри?
Я слышу тоску в голосе Сэма после всех этих редких уикендов два раза в месяц и распахиваю дверь в спальню Генри. Ночник «Паровозик Томас» светится тусклым голубоватым светом; стоя на пороге, я наблюдаю, как Сэм опускается на колени около кровати. Генри, как обычно, стало жарко, и он скинул верх от пижамки, волосы прилипли ко лбу от пота. Сэм гладит его по мягкой спинке; Генри, не просыпаясь, поворачивается на другой бок и прижимает к лицу Манки.
Когда Сэм выходит в прихожую, его лицо ничего не выражает, но, я знаю, насколько болезненно он осознает цену, которую ему пришлось заплатить: он потерял возможность делать это каждый вечер. Но и мне пришлось расплачиваться, потому что я лишена возможности делать это по выходным дважды в месяц, когда Генри ночует у Сэма. Я вручаю Сэму его куртку, и в этот момент моя рука задевает его руку, отчего по моему телу пробегает электрический разряд. На какой-то миг между нами проскакивает нечто — горячее и опасное. Я вижу, что он готов сказать то, от чего потом не сможет отказаться. И хотя часть меня жаждет это услышать, я знаю: это пустит коту под хвост всю работу, проделанную мной за прошедшие два года. Я отдергиваю руку, и куртка падает на пол. Сэм наклоняется, чтобы ее поднять, и в этот момент я проскальзываю мимо него и открываю дверь, впуская в квартиру поток холодного воздуха.
— Ну, было приятно повидаться с тобой. — Я тянусь к нему и быстро целую в щеку, не оставляя ему шанса ответить мне тем же. Если его и удивляет неожиданная смена настроения, он не подает вида.
— Береги себя, Луиза. И дай мне знать… если что.
— Ладно. До свиданья.
Я практически выталкиваю Сэма за дверь и плотно закрываю ее за ним. Вернувшись на кухню, облокачиваюсь на столешницу и обхватываю себя руками, потому что вместо меня этого сделать некому. Только я сама могу позаботиться о себе, и я клянусь постараться в будущем делать это еще лучше. В большие стеклянные двери рвется ветер, я гляжу в них. Но вижу только свое собственное отражение.
Глава 33
2016
Все поменялось. Я больше не чувствую себя в безопасности в квартире, которая всегда была для меня надежной гаванью, убежищем от всего мира. Я всегда испытывала чувство благодарности по отношению к Марии, соседке сверху, женщине лет пятидесяти, которая, похоже, только и делает, что ходит на свою непонятную работу, возвращается обратно и ложится спать. Хоть она и живет в нескольких метрах над моей головой, я ее практически не слышу. Когда Генри был младенцем и орал, извиваясь у меня на руках, пока я мерила шагами комнаты ночами напролет, я ждала, что она вот-вот спустится и выразит свое возмущение, но этого не случилось. Сейчас же я бы только приветствовала скрипучие шаги над головой, звуки готовящегося ужина, работающий телевизор, голоса друзей, заскочивших, чтобы выпить. Но от Марии по-прежнему не исходит ни звука.
Я, не переставая, прокручиваю в уме наш вчерашний разговор с Сэмом. Сцена перед дверью, которая произошла между нами, была для меня неожиданностью, но я рада, что не поддалась. Хотя какая-то малая часть меня все же сожалеет, что я не позволила себе упасть к нему в объятия, расслабиться от успокаивающего родного прикосновения. Встряхиваюсь, заставляя себя вспомнить, что между нами происходило, особенно под конец. Я все сделала правильно. Я не могу отбросить себя на два года назад.
Сегодня пару раз звонила Эстер, но я не ответила, а она не оставила сообщения. Кроме того, мне позвонила детектив-инспектор Рейнолдс. Ей я тоже не ответила, но она наговорила на автоответчик, чтобы я срочно связалась с ней. Если я вскорости ей не перезвоню, она явится сюда и атакует меня своими вопросами и своей дотошностью. Я понимаю неизбежность встречи с ней, но откладываю это как можно дольше.
Автоматически просматриваю почту за кухонным столом, когда раздается звонок в дверь. Несколько секунд раздумываю, стоит ли вообще открывать, но потом следует второй звонок, и я медленно иду в прихожую, почти смирившись с тем, что ожидает меня за дверью.
— О, — произносит Эстер при виде меня. Несмотря на благие намерения, я опять оказалась в заляпанных штанах и футболке. — Извини.
— Ничего страшного, — говорю я, затягивая шнурок на штанах, чтобы они не спадали. Я чувствую облегчение от того, что передо мной стоит не Рейнолдс, но все же меня не отпускает смутное беспокойство. — Что ты здесь делаешь? Откуда ты узнала, где я живу?
— Серена Кук. — Мое альтер эго. Та самая, которая хотела составить завещание. — Я решила, что ты дала свой настоящий адрес. В одну секунду довольно затруднительно придумать фальшивый.
— Точно. — Некоторое время мы стоим в нерешительности. — Может быть, ты… пройдешь в дом?
На кухне все еще царит хаос, но на сей раз я не удосуживаюсь извиниться и уж тем более прибраться.
— Чаю? — спрашиваю я, убирая со стула старые газеты.
— Не откажусь. — Перед тем как сесть, Эстер аккуратно вешает пальто и сумочку на спинку стула.
Мы неловко молчим, пока закипает чайник. Наконец мы обе уселись за стол с кружками чая, я жду, как она объяснит свой визит.
— Итак, я снова ходила в полицию, — начинает она. — А ты?
— Я тоже.
— Так они тебе показали?
— Показали? Что именно? — О господи! Я знаю, что сейчас будет.
— Кулон. Кулон, который принадлежал Марии.