Страница 5 из 7
– Почему ты шлёшь мне чужие фотографии? – вырвалось у меня в тот момент, когда большое тело Дениса находилось между моих ног.
– Потому что я хочу позлить тебя, Галчонок.
Я в шутку назвала его грязным шимпанзе.
В порыве страсти Денис порвал мой бюстгальтер пополам. Одна чашечка в одной руке, вторая – в другой. Я стою, глаза на мокром месте. А он смеётся, держа эти чашечки.
– Сейчас Машкин тебе дам.
Мы перебрали весь комод и нашли красивый белый кружевной бюстгальтер.
– Как хорошо, что у нас с ней одинаковый размер! – с облегчением в голосе говорю я.
Машка – любовница Дениса, почти его ровесница, и меня её существование ничуть не злит. Скорее, наоборот, я искренне рада, что в жизни Дениса есть разнообразие и динамика.
А сегодня мою картину снова отправили на уличную выставку в Арт-хаус. Кажется, когда не особо стараешься, выходит то, что нравится людям.
Денис не смог побывать на этой выставке, но позвонил, чтобы поздравить.
– Галчонок, ты лучшая! Ты молодец! Я тобой горжусь! Моя самая талантливая девочка.
И что-то внезапно вонзилось мне в память. Как будто острый нож из прошлого, до сегодняшнего дня не принятый и не желающий раствориться. Мне вдарили в память школьные годы. Я была выпускницей и стояла на школьном крыльце в персиковом длинном шёлковом платье. Было так жарко, что корсет прилипал к спине. Казалось, будто внутри всё хлюпает. Я вспомнила слёзы радости на распаренном лице. Денис подошёл ко мне, держа в руке красный аттестат, который я дала ему подержать, пока фотографировалась с одноклассницей. Я вспомнила, как он положил руку на моё нарядное плечо и нежно сказал, что у него лучшая дочь на свете.
Рассказ Кирилла
Для кого-то ноги – лишь средство передвижения. Редко встретишь недовольных одной из своих ног, скорее – обеими сразу. Ноги, они как уши. Если уши торчком, это называется лопоухость. В таком случае ты носишь длинные волосы либо ложишься под нож. С ногами покруче. Если они кривые или не такие длинные, как у твоих красавчиков-друзей, ты приходишь в клинику и расписываешься в согласии на вживление аппарата Елизарова.
Когда девушки идут по улицам, они не обращают внимания на ноги парней. Обычно, если им в лицо не бросилась улыбка, оснащённая белоснежными ровными зубами, широкие спортивные плечи, мощные как горный рельеф, – они отметают его.
На твои ноги будут пристально смотреть, если ты проковыляешь на костылях.
Я стоял в примерочной, в то время как продавщица с бейджиком «Светлана» приоткрыла занавеску и подала чёрные брюки на размер меньше. Я взял скинни с завышенной посадкой. Носки, натянутые выше, чем надо, оставляли небольшой участок бледной кожи открытым. Я замер, смотря на отражение в зеркале. После чего достал телефон и щёлкнул себя. Потом повернулся боком, так, чтобы левая нога вышла на первый план. Я щёлкнулся на телефон ещё раз. Повернувшись другим боком, я опять щёлкнул себя. Потом я повернулся спиной к зеркалу и, немного наклонив камеру, вновь щёлкнул.
Я стоял в примерочной и пролистывал фотографии, пока «Светлана» с кем-то болтала, прижавшись к моей дверце.
Этот день был решающим в моей жизни. Я уволился не по зову сердца, а против него. Сегодняшнее увольнение никак отмечать не собираюсь, ведь я не освобождаю себя, а сковываюсь ещё больше. Я как бабочка, обратно сворачивающаяся в кокон.
Слова Лизы, хотя мы как четыре месяца находимся в официальном расставании, но они, мать вашу, драли меня изнутри, как облезлые кошки. Я должен быть решительным. Самое главное, что я с ней во всём согласен. Буквально во всём. Она оказалась на редкость внимательной и умной. Она оказалась единственным «настоящим» человеком в моей жизни.
Человечные дела исходят от тех, от кого их совсем не ожидаешь.
Уже дома я достал из пакета обновку и немедленно, отложив все запланированные дела, надел длинные чёрные штаны. Пуговица начиналась на несколько сантиметров выше пупка, что не могло не радовать.
Мой рост метр восемьдесят три. Мои ноги – целых три четверти меня.
Если вы прошли мимо красивого молодого человека и обернулись, значит, у него красивые глаза и ровный нос. Возможно, вас зацепили его густые, кустистые брови. Быть может, выпирающий волевой подбородок и широкие скулы так приковали интерес. Безумные татуировки над бровью и верхним веком. Колечко в носу. Потом подружки станут с интересом слушать о том, как вы описываете внешность своего идеала, запредельного красавчика, мачо из самых пошлых снов. И вдруг какая-нибудь Маня задаст вопрос: «А какие у него ноги?»
Когда мы с Лизой расставались в очередной раз, понимая, что спустя месяц вновь сойдёмся, она собрала вещи и умотала к родителям, но забыла удалить один интересный файл на ноутбуке, носивший название «Д. Л.», что, вероятнее всего, означало «Дневник Лизы». Судя по содержанию, я начал сомневаться в её адекватности и счёл до ужаса глупой.
Знаете, мир развернулся совершенно не тем боком. Теперь на то, каким телефоном владеет парень, обращают внимание в тысячу раз больше девушек, нежели на то, какой мозг скрывается под черепной коробкой. Есть ли у парня белые беспроводные наушники? О, если да, то такой, определённо, по душе.
Я даю прикоснуться взглядом к своей интимной зоне. Чем сильнее открываешься, тем доступнее. По этой причине многим парням нравятся длинные юбки и водолазки на девушках. Распущенные волосы, скрывающие маленькие, аккуратные ушки с миниатюрными гвоздиками или колечками.
Пока кто-то налаживает улыбку перед зеркалом, покупает дорогой смартфон, диагностирует тачку за пять миллионов рублей и обтягивает сиденья меховыми и кожаными чехлами, я подворачиваю правую штанину. Затем левую. Окидываю себя оценивающим взглядом и выметаюсь на улицу.
Девушки проходят мимо. Я даже не пытаюсь никого завлечь. У меня довольно неприметная внешность. Кожа тонкая и бледная, глаза светло-зелёного цвета. Нос с небольшой горбинкой, скорее, капельку смещённый вбок, нежели прямой и аккуратный. Волосы светло-каштановые, немного гуще, чем среднестатистические. Повод для гордости, ведь у нас в семье по мужской линии практически у всех появилась лысина к тридцати. Ощущение, что деды, дядья и братья пожертвовали шевелюрой ради меня.
Я ровно чеканю шаг, внимательно обходя лужи и выбоины в асфальте. Правая нога. Левая нога. Сорок четвёртый размер. Каждый ботинок вычищен и отполирован. Я шагаю широкими шагами, постепенно ускоряясь.
Дневник Лизы начинался резкими, обидными словами. В нём было практически всё обо всех, но больше всего – обо мне.
Первая и вторая страницы говорили: «Сколько можно повторять, чтобы Киря наконец бросил эту грёбаную работу…»
«Я устала ждать его по семнадцать часов».
«Он не заметил, что я подстригла чёлку».
«Охранник в “Перекрёстке” – лови волну перспектив и богатства…»
В нём каждая строчка начиналась с фраз: «Кирилл не видит своей красоты…»
«Кирилл опять вышел на работу и вернулся под утро, а завтра две смены подряд будет вкалывать за тысячу четыреста и спать в охранной будке как бесхозная псина…»
Письменные вопли Лизы хлестали меня по щекам, как ватную куклу. Я чувствовал, что виноват. Я внушал себе, что недостоин такой девушки. Рано или поздно, она должна была от меня уйти.
Четыре месяца назад мы расстались. Но скоро, кажется, сойдёмся. На этот раз уже навсегда.
Я сажусь на лавочку и достаю телефон, включаю камеру, вытягиваю руку над головой. С ракурса сверху вниз делаю несколько кадров, меняя положение ног. Сперва они вытянуты вперёд, затем смотрят носами наверх, ступни напряжены. Потом подошва прижата к подошве. Последний ракурс – поза нога на ногу.
Я просматриваю последние кадры и задумываюсь о превосходном сочетании покрытого льдом асфальта и чёрных ботинок с торчащими носками. Чёрная обувь, белый носок, бледная кожа, подвёрнутые штанины. Неподражаемая классика, минимализм. Духовная гармония. Это то, что не объяснишь первому встречному.