Страница 33 из 66
— Тогда почему ты здесь?
— Потому что избранная группа среди нас верит в то, что все эти разговоры можно превратить в действие. Мы хотим быть свободными — хотя мы никогда не добьемся этого, пока все наши угнетатели не будут побеждены, и капиталистическая ложь не будет раскрыта.
— И кто же ваши угнетатели? — перебила его Изабелла. — Кроме работодателей, которые не платят прожиточный минимум и не обеспечивают достойных условий труда?
Джонатан фыркнул.
— Все наше общество состоит из систем, которые нас угнетают. Наши религии принуждают женщин к рабству через брак. Наши правительства дают руководителям-разбойникам карт-бланш на отказ рабочим всего мира в самых элементарных правах человека. Только свергнув все это, мы можем начать все заново.
— Когда ты это решил, Джонатан? — спросил я. — У тебя были задатки великого ученого. Ты ведь всегда считал, что научные достижения произведут революцию в мире.
— Наука не поможет, если трудящиеся не могут заработать себе на жизнь.
— Это не так, — ответил я. — Особенно в медицине. Мы видим, что наука совершает великие дела для всех, включая рабочий класс. Я знаю, что тебе было плохо после того, как Ханна умерла. И такие люди, как Павол Хлад, ничем тебе не помогут, втягивая в дела, которые тебе не по силам.
Его глаза вспыхнули гневом.
— Мне всё по силам! Я занимаю авторитетное положение в этой организации. Люди мне подчиняются.
Я постарался ответить спокойно.
— Мне всё равно, кто тебе подчиняется. Но если ты имеешь дело с людьми, которые выступают за убийство и насилие, то ты вляпался по уши.
Он злобно посмотрел на меня, но промолчал.
— Ты имеешь какое-нибудь отношение к убийству судьи Джексона?
Джонатан не произнёс ни слова.
Я повторил вопрос, практически умоляя его:
— Просто скажи мне, что это был не ты, Джонни! Хлад, или Джо, или Саввас — чёрт с ними. Но только не ты.
Он лишь холодно взглянул на меня.
— Мне нечего тебе сказать. Пожалуйста, уходите.
— Послушай меня. Убийство судьи Джексона — самое громкое дело, которое я когда-либо расследовал. Комиссар взял его под личный контроль, и публике нужен козел отпущения. Они жаждут мести. Кто бы это ни был… если это твои друзья, которых ты хочешь защитить, — то тебе нужна моя помощь.
Джонатан поднялся, опёрся о стол, и посмотрел на меня исподлобья.
— Ты должен уйти сейчас же, Саймон. Мне нечего тебе сказать. Больше не приходи.
— Ты разрушаешь свою семью, — сказал я. — Своих родителей и дочь, которая нуждается в тебе.
Бросив последний злобный взгляд, он пересек комнату и открыл бетонную стену.
— Вон. Сейчас же.
Я взял Изабеллу за руку, и мы направились к выходу. И прежде чем пройти в дверь, я обернулся к Джонатану в последний раз.
— Ханна не хотела бы этого, Джонатан. Она ожидала от тебя чего-то другого.
— Думаю, от тебя она тоже ожидала чего-то другого, — ответил мне Джонатан, пристально глядя на Изабеллу.
Его лицо было напряжено, когда он закрыл дверь и последовал за нами в переполненный зал, а потом исчез в толпе. Оратор к этому времени уже закончил, но большая часть аудитории осталась — пила и болтала.
— Нам лучше убраться отсюда, — громко сказал я на ухо Изабелле, подталкивая ее к двери. Я осознал, что никаких привилегий в этом пабе знакомство с Джонатаном мне больше не даёт.
И что еще хуже: все мои надежды на то, что Джонатан невиновен в анархистском насилии, теперь рухнули. Как мне сказать Страппам, что их единственный сын вполне может быть виновен в убийстве?
* * *
На Тридцать пятой улице — по крайней мере, в западной её части — было тихо и безлюдно. Я подтолкнул Изабеллу, побуждая её идти быстрее:
— Я буду чувствовать себя в большей безопасности, когда мы доберемся до Бродвея.
Она бросила на меня озадаченный взгляд.
— Ты же не думаешь, что нам грозит опасность?
— Я не доверяю Джонатану, — ответил я.
— Они были не такими, как я ожидала, — сказала Изабелла, качая головой. — Особенно Павол Хлад. Я не ожидала, что он будет так… красноречив.
— Только не говори мне, что ты веришь всему, что пишут в газетах: что все анархисты — бросающие динамит, выжившие из ума иммигранты?
— Конечно, нет. Но я и не ожидала, что они будут так рационально доказывать свою точку зрения.
— Их аргументы убедительны, — сказал я, ускоряя шаг. — Большая часть разговоров безнадежно идеалистична, но вполне рациональна.
Я оглянулся и увидел вдалеке троих мужчин. Может, они вышли из пивной? Как бы то ни было, я не хотел рисковать.
— Ты можешь идти быстрее? — спросил я Изабеллу. — Нам нужно скорее добраться до Бродвея: там и людей больше, и такси можно поймать.
Мужчины целенаправленно шли в нашу сторону, потихоньку догоняя. Я окинул взглядом улицу: в это время ночи поблизости не было ни одного такси.
— Давай поторопимся, — прошептал я Изабелле, слыша за спиной топот ног.
Ещё один взгляд через плечо.
Теперь они бежали, почти нас догоняя. Если мы разделимся, по крайней мере, Изабелла будет в безопасности.
Впереди виднелись огни Бродвея.
— Им нужен я, а не ты, — решительно заявил я. — Иди вперёд без меня. Когда доберёшься до Бродвея, найди помощь.
Она бросила на меня испуганный взгляд.
— Саймон… Я…
— Ты справишься, — заверил я её. — Немедленно зови на помощь. Найди патрульного. Или отель — что угодно, где есть телефон, чтобы позвонить в участок.
Когда она побежала вперед, я пересек улицу, чуть не споткнувшись о кучу грязи посреди дороги.
«С ней все будет в порядке», — сказал я себе.
Трое мужчин тоже перешли дорогу. Кажется, один из них — Саввас? Тот рослый русский, с которым я столкнулся на входе?
Приготовившись к драке, я рванул вперед — но всего через несколько мгновений яростный удар свалил меня на тротуар.
— Мы не любим, когда свиньи суют свой нос в наши дела, — прорычал хриплый голос.
Точно. Саввас.
Я перекатился на спину и вскочил. Изо всех сил ударил его в пах, и он тоже оказался на земле. Еще один быстрый удар по голове, и Саввас больше не шевелился.
Но его спутник, коренастый блондин, которого я не узнал по пивной, бросился на меня с дубинкой, от которой я едва увернулся.
Я был в меньшинстве. И все же не был легкой мишенью. Моя юность прошла на опасных улицах Нижнего Ист-Сайда, и я не был новичком в драках и бандитских разборках. Я быстро оглядел двух оставшихся мужчин. Кроме человека с дубинкой, передо мной стоял еще смуглый человек, который, похоже, никогда не держал в руках оружия. Это хорошо, потому что я оставил пистолет в участке, опасаясь, что меня обыщут на входе в пивную.
Без предупреждения я поднырнул под блондина, сбив его с ног. Когда он упал на одно колено, я рубанул его по горлу здоровой левой рукой.
Мужчина выпустил дубинку. Выхватив его упавшее оружие, я повернулся к смуглому мужчине.
— Кто вас послал? Джонатан Страпп?
Мужчина хмыкнул и презрительно сплюнул на тротуар.
Понимая, что мне не удастся найти выход из этого затруднительного положения, я осторожно двинулся вперед, размахивая дубинкой.
Но мое преимущество было недолгим. Саввас быстро оправился от моего удара.
«Слишком быстро», — подумал я, когда он ударил меня кулаком в висок.
Я упал на землю, и на меня сверху набросился смуглый мужчина. В лицо мне пахнуло жевательным табаком и чем-то кислым. Я дернулся, пытаясь сбросить его с себя. Но на меня обрушился ещё один удар, и перед глазами всё почернело.
* * *
— Саймон! Саймон!
Настойчивый голос Изабеллы доносился до меня, словно через толстый слой ваты.
Но когда я открыл рот, чтобы заговорить, из него не вылетело ни звука. Я попытался открыть глаза, но не смог.
— С ним всё будет в порядке. Выглядит хуже, чем есть на самом деле.