Страница 26 из 28
Она по другим делам ушла, – угадывая его мысли ответил Желябов.
Доставая из кармана пиджака чековую книжку, он вспомнил, что она под старой фамилией и нужно идти в банк, снять наличные и оформить новый финансовый документ. Вернувшись в переднюю, он снова промычал и пошел обратно в комнату одеваться.
Здоров ли ты? Так денег выдашь? – в нетерпении крикнул ему в след Желябов.
Одевшись в тройку, Иван Федорович вернулся в переднюю снова промычал и одел свое черное шерстяное пальто и валенки. Взяв за руку Желябова и вывел его из квартиры. На улице поймав извозчика, Иван Федорович снова промычал и про жестикулировал ему дав понять, чтоб он их вез в банк. Старик с трудом понял куда нужно ехать и сани тронулись в путь.
В Адмиралтейском банке долго не понимали, о чем просит их клиент пока не дали ему ручку и бумагу. Когда все прояснилось, тогда и выполнили все его желания. Как только Желябов получил деньги он тут-же ушел не распрощавшись. Иван Федорович остался один он закончил дела с банком и пошел в ближайший трактир. Походы в рестораны были закончены, ныне он не господин Карамазов, а товарищ Святозавров, а значит теперь нужно жить по-иному на тридцать рублей в месяц. Пообедав, а он не позволил себе пить, вернулся к себе в квартиру. Три дня он не мог ничего сказать, но потом начал выдавливать из себя отдельные слова. Болезнь его очень измучила, но никто к нему не пришел, а он ждал ее, очень ждал. Даже хотел снова писать записку, да как-то все откладывал на потом.
Она пришла на шестой день его ожидания. Все это время он ел, пил, гулял по Невскому.
Еле вырвалась к тебе, столько хлопот с этой лавкой, все надо тайно делать, а как, когда столько земли из-под мостовой выкопали. Вот на ходу все изобретать приходилось. Ну ты рад, что я пришла? – сказала Перовская с порога.
Наконец-то, – и Иван Федорович крепко сжал ее в своих объятьях, – царица мая преблагая, ели б ты только знала сколько я выстрадал в ожидании тебя.
Все, все, я здесь, страдания закончились, – с улыбкой сказала Перовская, когда он ее отпустил она стала спешно раздеваться. – времени у нас мало, так что иди застилай свою кровать.
Выйдя из передней, она увидела, что Карамазов уже лежит под одеялом. Перовская подошла и сказала, чтоб он отвернулся, потому что стесняется. Он тут же выполнил ее просьбу, а она стала снимать сначала свитер, потом свое черное с белым воротничком платьице. Как только Перовская присоединилась к Карамазову, то снова, без всяких прелюдий началась безудержная лошадиная гонка. Он выплеснул на нее столько страсти, что она еле переводила дух. Но это длилось не долго, буквально через час она села на кровати и сказала: «все, закончили на этом. Нужно и о деле поговорить», и уже встав начала одеваться
О каком деле? Если о деньгах, то я выдам. Сколько надо? Только иди сюда, – сказал Иван Федорович.
Нет, не о деньгах.
А о чем тогда?
О твоем братце.
А чего о нем говорить, он Христа исповедует и чужд социальным идеям.
В том то и дело, что он не социалист, и очень опасен для нас.
Да чем звезда моя? Он безобиден ну как ребенок.
Да вот в том-то и дело по наивности своей чуть ли всей столице не растрезвонил что ты царя хочешь убить.
Да кто ж ему поверит.
В полиции поверят.
А он в полицию не пойдет, это я точно знаю.
Зато другие могут пойти, например, твоя жена, чтобы вернуть тебя к себе. Потому ты должен нам и себе помочь устранить его.
Это ж единственная моя родня. Царица моя, помилуй.
Нет у тебя больше родни, как на нелегальное положение перешел, а он угроза всему делу, так что помоги немного.
Да как? Самому пойти и кончить брата?
Я же сказала помоги, а не сделай. Уберет его Тимоша, он этим у нас занимается. А ты записку только напиши, что мол ждешь его у Конюшенного моста для важного разговора. И все mona mi.
Да…я…как-то…он же брат мне…а я… вот так –, Тут Иван Федорович заходил по комнате растирая руки.
Да не нервничай, напиши записку, а там уж не твое дело будет.
Не могу я сейчас вот так – раз и все.
А как?
Ну денек, другой посидеть надо, обдумать там, с духом собраться что ли.
Да некогда думать, дело нужно делать. Что совесть замучила? Так ты про совесть-то забудь. Ты же знал на что шел – пощады не будет никому, иначе своего не добьемся. Ты понял меня?
Мне бы выпить надо, а-то как-то руки треклятые не слушаются.
Нервничай, сядь, выпей воды. На вот, – и она тоже встала, налила из графина стакан воды и подала ему.
Тебе легко говорить, – жадно выпивая воду, сказал Иван Федорович, – а тут брат, одна почти кровь. Я тогда совсем один остаюсь.
Не жалуйся и не ной – терпеть не могу, когда ноют мужики. У тебя я есть и целый Исполнительный комитет. Ты в организации, а не сам по себе. Пиши записку. Вот перо и бумага, – она достала все из трельяжа. Иван Федорович, молча держа в руке пустой стакан молча повиновался, сев за стол.
Что писать-то? – он, оглянулся и посмотрел жалобным взглядом на нее.
Так. Пиши: Алексей жду тебя у Конюшенного моста в четыре часа после полудня по очень важному делу, точка. Подпись Иван Карамазов.
И все? – И Иван Федорович взял перо и написал то что она ему сказала.
Сделал?
Да. Вот на возьми, – и он отдал ей бумагу.
Так посмотрим, – и она глазами пробежала по написанному, – все вроде верно. Так дорогой я пошла, – одеваясь и убирая бумагу в карман направилась в переднюю. Иван Федорович последовал за ней.
Ну все. Ты молодец! – Сказала Перовская, когда оделась. Затем обняла его и поцеловала в щеку и хотела развернуться к двери, но Иван Федорович не отпускал ее.
Постой звезда моя, а когда снова увидимся? Опять через шесть дней?
Да не знаю я, дел по горло, отпусти, сам не приходи, жди меня, я приду, скоро приду – обещаю тебе, – вырвавшись из его объятий сказала Перовская и скрылась за дверью. А Иван Федорович, закрыв за ней на замок медленно пошел в комнату и сев на кровать склонился и обхватил голову обоими руками.
ПОКУШЕНИЕ
Новый год Алексей Федорович встречал в кругу своей семьи. Нарядили елку конфетами и маленькими ангелочками. Накрыли праздничный стол и больше всех была радостна Lise, доктора в один голос заявили, что она действительно беременна, вот только все они качали головой мол: «А как рожать-то будешь?». Но она не отчаивалась по этому поводу «Там увидим, когда время подойдет тогда и будем думать. Главное сбылось чудо!» – говорила с улыбкой. А Иван Федорович был тоже рад только не совсем, его очень тяготила мысль о брате. Он все думал, молился, просил Христа о помощи и потому часто стал молчать мысленно, перебирая способы, как ему дальше действовать по спасению брата. Его сильно огорчило, когда от Екатерины Ивановны, он узнал, что Иван ушел от нее и ребенка. Она сидела в гостиной за столом, на котором лежали их свадебные фотографии и плакала, и просила его по чаще бывал у них. Поэтому встречал он Новый год в радости, конечно, не мог же он огорчать Lise, но с оскоминой грусти. А Lise продолжала, изо дня в день, рассуждать к оно будет, когда ребеночек родится, какая жизнь наступит.
А ты кого хочешь, мальчика или девочку? – Спросила Lise.
Мне все одно, лишь бы свет белый увидел, – ответил Алексей Федорович.
А я мальчика хочу, вот. Наследника.
Я же думаю о том, как его выносить и родить, а мальчик или девочка это уж как Бог пошлет то я и готов принять с радостью.
Да не волнуйся ты так Алексей Федорович, Бог дал, а Богородица поможет и выносить, и родить.
Дай бы Бог, дай бы Бог Lise.
Ты про имя малышу придумай, потому что я хочу, чтобы, если девочка родится, то назвать Мария…
Хорошо, но, если мальчик народится, то Александром как Александр Невский и Александр Пушкин, и наш Император тоже Александр, – перебил ее Алексей Федорович
Согласна. Затягивать с крестинами не будем, как только я оправлюсь от родов, так и проведем. В крестную мать позовем жену твоего брата Ивана, Екатерину Ивановну, а вот в крестные отцы позвать бы Ивана, так вот видишь он умом тронулся. Даже не знаю кого и звать. – Задумчиво сказала Lise.