Дочь лорда

– А я не только тебе - я Алаклу скажу. Ему-то не всё равно. Он ведь жить хочет. И представляешь - он же мне, наверное, поверит...

– Ты за это ответишь! – мачеха вылетела пулей.

Судя по шуму – едва не сбила с ног кого-то из задверных шпионов. Но остановиться и пролить жалостливую слезу - не соизволила. Помчалась куда-то по замку. Прямо в тяжелом платье, сшитом для прельщения нежных мужских сердец. Не для бега.

Ирия громко, язвительно и свободно рассмеялась вслед.

– Осада. Триумф. Смерть, – пробуя слова на вкус, с торжеством произнесла она.

Ошибается дерзкая падчерица или нет? Время покажет. Но кто боится поражения – уже наполовину проиграл.

А значит – нечего и бояться.

3

Сегодня Леон никак не мог уснуть. Ворочался с боку на бок. Успел в подробностях обдумать долгожданную поездку в Лютену. А заодно - будущую службу в гвардии. И пирушки со столичными приятелями. Ими он обзаведется немедля по зачислении в полк.

Под свист ветра в ставнях юноша добрался в мечтах до чина полковника. И спать расхотелось окончательно.

А отдохнуть надо. Если он, конечно, не хочет завтра раззеваться. Прямо на глазах у Полины. И как раз теперь - когда она увидела в нем защитника!

В качестве последнего средства Леон вспомнил недавно прочитанную балладу. На редкость занудную. О некой скучной деве – столь  набожной, что сбежала из отцовского дома в монастырь.

Увы. Творение свихнувшегося на религии трагика может вогнать в раздражение, но отнюдь не в сон.

Да еще ветер вновь заколотил в ставни. Взвыл дурным волком. И дела ему нет, что нормальные люди должны по ночам отдыхать!

Смирившись, что всё равно не уснет, Леон открыл глаза. И задумался о единственной настоящей причине бессонницы. Мучающей уже не первый месяц...

Проклятье! Юноша саданул кулаком по безвинной постели. Полина полюбит его - в этом он уверен!

Возможно - уже любит. Просто не отдает себе отчета…

Конечно, раньше ей искренне нравился отец. Возможно, она даже считала, что влюблена в него.

Но Эдвард Таррент разочаровал и любимую женщину, и собственных детей!

В детстве Леон искренне считал отца героем. И только в последние полтора года понял, как ошибался. Ирия ведь тоже поняла. Откроются глаза и у Полины – при всей ее доброте и жалости.

Возможно – уже открылись. Но долг жены вынуждает ее...

Только Леон так больше не может! Лорд Таррент месяцами и не заглядывает к жене. Он практически поселился в Закатной Башне. А Полина – одна, совсем одна!

Ну и к лешему отца - раз ему Башенный Призрак дороже прекраснейшей из женщин!

Юноша решительно отбросил скомканное одеяло. И, ежась от холода в уже выстывшей комнате, начал одеваться. Будь что будет – Леон должен увидеть Полину. Сейчас же!

Он придет и скажет Ей всё. О своей любви, что не угаснет никогда! О жизни, что готов отдать за возлюбленную - в любой миг! Что Леон Таррент всегда будет рядом. И ничего не попросит взамен - если такова Ее воля!

Он должен сказать Ей всё это - немедленно. Иначе просто сойдет с ума!

На миг Леон остановился. Замер с камзолом в руке.

Что ему предстоит выговорить?! Как он посмеет?!

А она? Ведь Полина не имеет права ответить взаимностью… Но если не ответит – ему останется лишь погибнуть!

Пока Леон шел к покоям любимой - чуть не умер от ужаса. А уж за вечность, что прошла от трех осторожных ударов в дверь до совсем легкого скрипа повернувшейся дверной ручки…

Полина была одна - как он и мечтал! И Леон едва не ушел, смутившись. Такой он ее еще не видел!

Бледное личико. Нежное облако золотистых волос волнами рассыпается по полуобнаженным плечам… Эту красоту не в силах скрыть белая пена кружев пеньюара. Изящный наряд вообще больше подчеркивает, чем прячет...

Юноша чуть не сгорел со стыда. Полина оделась так для его отца! Она ждала мужа. Потому и застыла на пороге столь растерянно.

Мужа. Того, кто почти забыл о ее существовании!

Нельзя смотреть, но как тут отвести глаза? От дрожащей в Ее руке золотистой свечи. От бликов огня на алебастровом лице. От их отблесков в бездонных голубых глазах. От нагой шеи, полунагих рук и плеч…

И уж совсем запретен вырез пеньюара - лишь слегка приоткрывающий высокую грудь. Скорее намекает, чем обнажает...

– Входи! – опомнилась мачеха, за руку втягивая дрожащего юношу в комнату. И поспешно прикрывая дверь. – Что случилось, Леон? Ты сошел с ума? – зашептала она. В небесных глазах плеснулись тревога и страх. – Тебя могли увидеть! Тебя видел кто-нибудь?

– Что вы... Нет! – растерянно забормотал юноша. Пытаясь сбросить наваждение и хоть говорить связно.

Он и так перепугал Полину. Будто мало у нее горя! Зачем он вообще пришел?