Страница 60 из 63
— И? — спросил он, обняв меня на мой следующий шаг.
— Все. Ты значишь для меня все, — его глаза, изучая, смотрели в мои. Мы тонули в синим пространстве друг друга. У меня бешено колотилось сердце, надеясь вопреки всему, что мы сможем исправить все обиды и недомолвки между нами.
— Хм, — сказал он, отводя от меня взгляд. — Ты знаешь, я был на конференции всю неделю, обсуждая философскую теорию и выступая с докладом.
Я сглотнула.
— Да. Ты рассказывал мне, что представляют из себя философские конференции.
— Есть одна моя коллега из Стэнфорда, она пишет очень дальновидные статьи. Ее невероятно уважают и благосклонно публикуют в лучших журналах. Ее диссертация стала основополагающей книгой в этой области.
Я ждала. Интересно, к чему он клонит? Но в мозгу у меня почему-то вертелось одно слово. Она. Она — женщина-профессор философии, таких было немного.
— Многие мои коллеги считают ее невероятно привлекательной.
От его слов у меня перехватило дыхание.
— Многие думают, что у нас с ней завязалась интрижка.
У меня скрутило желудок.
— На самом деле сегодня днем, перед тем как я забрал твой пакет, она пригласила меня выпить.
— О, — пискнула я. — Понимаю.
Он приподнял мой подбородок, чтобы посмотреть в глаза.
— Не думаю, что ты понимаешь. От одной мысли с ней у меня скрутило живот. Меня физически тошнило при мысли, что мы пойдем с ней выпить. Все, о чем я мог думать, больше меня это не интересует. Что единственная женщина в моей жизни, о которой я переживаю и забочусь — это ты. И тебя не было со мной здесь. Я серьезно облажался. И я все время думал, как мне все исправить.
От его слов у меня на глаза навернулись слезы.
— Я так тебя люблю.
Он вытащил замок из кармана брюк и сунул мне его в руку.
— Я тоже тебя люблю.
Я обвила руками его за шею и уткнулась головой ему в грудь. Не могла сдержать слез, чувствуя облегчение. Я уже сутки не спала, поэтому слезы мне не помогали. Но сейчас все было просто... за пределами того, на что я могла надеяться.
— Прости, — всхлипнула я.
— Шшш, — прошептал он, поглаживая мои волосы. — Мы решим все вместе. Как и следовало.
Я кивнула и крепче прижалась к нему.
— Я не могу тебя потерять.
— Тебе не грозит меня потерять, любимая.
— Мне так показалось. Извини.
— Ох, заткнись. Не извиняйся. Это моя вина.
— Мы оба такие идиоты.
Я отстранилась и вытерла глаза.
— Я должна была тебя выбрать еще много лет назад и никогда не позволять тебе ускользать из моей жизни.
— Тогда выбери меня сейчас, — сказал он, крепко прижимаясь губами к моим губам.
— Я выбрала тебя, — выдохнула я.
— Выходи за меня, — выдохнул он в ответ.
Я удивленно отшатнулась и рассмеялась.
— Когда-нибудь, Пенн Кенсингтон. Когда-нибудь я так и сделаю.
— А сейчас? — поддразнил он.
— Прямо сейчас? — Сказала я, соглашаясь с его шуткой. — Не думаю, что нас ожидает свадебная церемония.
— Натали, я не хочу больше ни секунды жить в мире, где ты думаешь, что я не хочу, чтобы ты была моей женой, — спокойно произнес он. — Если только ты этого не хочешь.
— Я хочу, — заверила я его.
— Тогда выходи за меня.
Я перестала смеяться и серьезно посмотрела на него.
— Постой... ты серьезно?
Он приподнял бровь.
— Да.
— Но мы... мы только что серьезно поссорились и... ты же не всерьез. Я имею в виду... у нас же нет кольца. Или... и что-нибудь еще, — прошептала я, внезапно оказавшись на непривычной территории.
— А кто сказал, что кольца нет?
Затем он достал из внутреннего кармана пиджака маленькую синюю коробочку. Мои руки взлетели ко рту, когда он опустился на одно колено прямо перед Лувром, в нашем парке, у нашей скамейки, где все началось. Открыл коробочку, на простом кольце оказался бриллиант с идеальным нимбом.
— Натали, восемь лет назад все началось на скамейке в парижском парке. Сделаешь ли ты меня самым счастливым мужчиной на свете и начнешь ли наше следующее совместное путешествие отсюда?
— О боже, — выдохнула я, когда слезы снова наполнили глаза. — Да!
Он надел бриллиант мне на палец, затем поднял меня на руки и закружил по кругу, пока Париж расплывался перед моими глазами.
41. Натали
Три дня спустя я стояла в саду перед Эйфелевой башней, одетая в белое, босая. Мои волосы свободно развевались на ветру с Сены. Я держала в руках букет полевых цветов, который купила по дороге на местном рынке. Подвеска с короной висела у меня на шее. Пенн ждал меня в конце небольшой дорожки в сером костюме.
Сердце ритмично билось в груди. Волнение и удивление. Три дня показались мне недостаточным сроком, чтобы устроить свадьбу, но мы справились. Официально наш брак будет не до конца юридически оформленным, пока мы не подпишем документы дома, но все, что действительно имело значение для меня, было здесь и сейчас. Символический или юридический, не имело значения, потому что скоро я буду принадлежать ему.
Я не дрогнула, продолжая стоять босиком перед Пенном и священником.
Глаза Пенна загорелись, и он, казалось, ничего не мог с собой поделать. Он притянул меня к себе и коротко поцеловал в губы.
— Ты прекрасно выглядишь.
— Спасибо, — выдохнула я с улыбкой.
Я нашла свободное платье в богемном стиле в самом первом свадебном магазине, в который заглянула. Оно подошло, идеально сев по фигуре, мягкое кружево на лямках, обвивалось вокруг талии, юбка спадала, как занавес, к моим ногам, я поняла, что это платье ждало именно меня.
Как судьба.
Как и мы.
Я наклонилась вперед и пожала руку Пенну, когда священник начал церемонию. Я едва слышала его слова. Мое внимание было приковано к Пенну. Взгляд его прекрасных голубых глаз, когда они смотрели на меня со всей любовью. Точно такое же выражение было на моем лице. Я не видела толпы, собравшейся на пешеходных дорожках, чтобы засвидетельствовать нашу маленькую церемонию. Не слышала звуки города в качестве нашей свадебной мелодии.
Только я и Пенн. Клятвы и соединение нашей любви. С этого момента клятвы связывали нас вместе. Обещание быть в любовь до последнего дня.
— Клятвы — это не просто слова, а обязательства, которые вы даете друг другу в браке на все последующие годы, — сказал священник.
Я сглотнула и кивнула. Пенн усмехнулся в ответ.
— Берешь ли ты, Натали, Пенна в законные мужья, чтобы с этого дня, в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, любить и лелеять, пока смерть не разлучит вас?
— Да, — выдохнула я.
— А ты, Пенн, берешь ли Натали... — начал священник, и непрошеные слезы навернулись на моих глазах.
Когда священник закончил, Пенн уверенно сказал:
— Да.
— Теперь перейдем к кольцам, — сказал он.
Пенн достал из кармана кольца и протянул мне свое. Я крепко держала его, так как у меня дрожали руки. Вот оно. Сейчас все стало так реально. Держа его обручальное кольцо и давая обещания друг другу.
— А теперь, Натали, надень кольцо на палец Пенна и повторяй за мной, — сказал священник.
Я сглотнула и двинулась вперед, надевая кольцо на палец Пенну. Я посмотрела на него с удивлением, как легко ему подошло золотое кольцо. Выглядело так, будто оно всегда должно было быть на его пальце.
— Это кольцо — знак моей любви, — сказала я, повторяя за священником. Мои глаза были прикованы к голубым глазам Пенна. — Я выхожу за тебя замуж с этим кольцом, со всем, что у меня есть, и со всем, чем являюсь.
Улыбка Пенна была широкой, когда он надел мне кольцо на палец, и я планировала носить его до конца своей жизни.
— Это кольцо — знак моей любви, — повторил он. — Я женюсь на тебе с этим кольцом, со всем, что у меня есть, и со всем, чем являюсь.
— Можете поцеловать невесту.
Пенн потянулся и подхватил меня на руки, прижимая наши губы друг к другу и скрепляя наш союз. Я прижалась к нему всем телом, чувствуя его надежную силу. Все, чего я хотела. И я каким-то образом оказалась здесь, в этом моменте, вопреки всему. Я боялась, что мы будем сломлены, разбиты, что наши отношения закончатся, но оказалось, благодаря этим трудностям мы стали еще сильнее. И я чувствовала каждую унцию нашей силы в этом идеальном поцелуе. Точно так же, как наш первый поцелуй перед Эйфелевой башней много лет назад.