Страница 3 из 55
Почему так… холодно? Ведь днем должно светить солнце, погода обещала быть ясной, так говорила ведунья, разве нет?..
И тут, впервые за долгое время он услышал посвист, сменившийся уханьем. Турнорская неясыть. Маленькая, ушастая сова.
-Уже… вечер? – Просипел он.
Вечер! Охотник не знал уже, злиться ему или смеяться. Вечер… Он пролежал в беспамятстве не пару часов, как ему казалось, а весь день! Солнце если и было, то теперь скрылось за горизонтом, раз проснулась неясыть. Вокруг будет становиться только холоднее.
Он бы много отдал за вчерашний дождь. Ливень сейчас казался ему теплым, едва ли не блаженным явлением, по сравнению с тем, что происходило сейчас. Казалось, что мороз наступает на пятки и дыша в затылок, идет позади как загоняющий добычу следопыт. И больше некуда скрыться.
Он стащил с правой ладони перчатку и поднял ее открытой, чтобы проверить догадку. Две холодные пушинки клюнули в руку, моментально обратившись парой холодных капелек.
Пошел снег.
Со стоном охотник оттолкнул от себя древесный ствол. Едва не упал, снова ухватился за опору. Кое-как надел перчатку, протянул руку вперед в поисках возможной преграды, и сделал первый шаг.
Только в этих шагах был весь смысл. Ради них он еще пытался дышать, двигаться, на них зациклилось сознание. Единственной задачей стало пройти еще немного. И еще немного. Ну, хоть сколько-нибудь.
Что угодно, только не останавливаться.
Холод убивает медленно. Сначала изматывает до подкашивающихся ног, отнимает силы, уходящие на дрожь и поддержание тепла. Потом добирается до отдаленных участков тела: ладоней, ступней, носа. Натянутый по самые глаза шарф и перчатки спасают лишь поначалу. Если долго не получать тепла, то своего собственного уже не хватает чтобы бороться.
Потом холод мучает усталостью и соблазняет мыслями всего-то немного отдохнуть, не поспать конечно, но присесть хотя бы на ту кочку, только минутку перевести дух…
После чего добивает погружением в сон.
Орденский охотник, закаленный как обучением, так и практикой, предпочел упрямо тащиться вперед, вознамерившись вымотаться и упасть как загнанная лошадь, нежели поддаваться слабости.
Но этот момент наступил раньше, чем он ожидал. Охотник отстраненно думал, что его хватит, пожалуй, еще на целую версту, когда незаметно для себя запнулся и снова упал.
Все. На этот раз точно – все.
Он понимал, что приземлился на что-то неудобное, каменистый пригорок или корягу. В ребра даже через куртку впивались неровности. Вот зараза… Может, получится переползти на более удобное место? А там уж не грех и попытаться встать.
Охотник усилием воли заставил раненную руку шевелиться – на другую он попросту упал, придавив боком. Протянул перед собой, попытался понять, везде ли вокруг лежат камни, или ему посчастливилось найти единственную россыпь на всю округу?
Пальцы бездумно щупали ровный край, более всего похожий не на камень, а на плохо струганную древесину. Провели вдоль прямой грани, наткнулись на вбитый штырь.
Ступени…
Помирать буквально в шаге от спасения сразу расхотелось. Но ведь нет спасения.
Нет лая собак, отдаленных голосов, нет мычания скота в хлевах - это не деревня. Только одинокая избушка лесника. А вблизи, он знал от местных, нет жилых одиночек. Все их в свое время позабросили, побоявшись коротать зимние ночи в лесу.
Только весной и осенью приходят следопыты за дичью. Но не сейчас. Не в мороз.
Последним усилием он протянул руку вперед. На удачу постучать – а вдруг… Пальцы уперлись в дверь. Провели по ней, и ладонь обессилено упала.
Охотник окончательно замер.
***
-Марик, да ты бери еще. Чего как в гостях, в самом деле? – Тепло улыбается бабушка. Одной рукой двигает поближе тарелку с горой дымящихся вареников.
-Да я лопну. – Смущенно ворчит охотник.
-Лопнет он, не смеши! Да ты ж только глянь на себя, щеки пропали, одни глаза на лице видны! Рубашка как на палке болтается, ой горе мое… Что ж ты, вовсе не ешь там, в ордене своем?
-Да кормят нас, кормят! Только не на убой.
Он сдается и нагребает себе добавки. Бабушкины вареники с козьим сыром… Ему иногда смешно становилось, что в обучении, тоскуя по дому и северу, он прежде всего вспоминал не красоту небесных огней, запах костров на зимних праздниках, или верных собак, таскающих упряжки вместо лошадей, не родительские объятия – а вареники!
Сзади с кухни доносилась возня и гремела посуда. Наверное, мама убирается.
-А я еще горяченького принесу! – Радуется тетка Элана. Женщина в летах, так и не сумевшая выйти замуж, обожала племянников вместо детей. Так что охотник мог с уверенностью говорить, что матери у него было две.
Тетушка встает и ворошит ему макушку, растрепав волосы.
-Ты ведь взрослый уже, можно вместо чаю и медовухи плеснуть!
-Да я…
-Сейчас-сейчас принесу! – Непреклонно доносится уже из коридора.
-Ага, в ордене такого, небось, к столу не подадут! – Смеется юноша, сидящий напротив.
Охотник растерялся. Откуда здесь взялся Ритан? Он ведь никогда не был на севере, кроме… того раза. Первого и единственного – когда молодой наемник, спеша добраться до жилья напрямик, заблудился и замерз в ночь зимнего солнцестояния. Его тело нашли только спустя две недели.
Иней и сейчас покрывает его с ног до головы, несмотря на жар в помещении.
-Не зря мы братья названые. – Юноша знакомым жестом перебирает бледными пальцами по столу. – И участь у нас, выходит, одна.
-Ну и правильно. Наконец-то отдохнешь. – Воркует бабуля. Она склонилась над длинным шарфом и проворно орудует спицами. – Поди, скитался по всему свету, покоя не знал. Хватит. Наслужился. И без тебя там хватает.
-Но я еще не… - Он растерялся.
Бабушка подняла глаза, покрытые белесой пленкой.
-С нами пойдешь. – Заключила она.
Охотник похолодел.
-Ты ведь тоже умерла. Восемь лет назад.
Вот почему он не увидел здесь ни отца, ни матери, ни младших сестер.
Его коснулась теткина рука. Хрустнули поломанные пальцы, когда нежно сжали плечо любимого племянника. Если бабушка отошла во сне, то ее дочери не так повезло… Он не мог обернуться и посмотреть на нее.
-Тебя убили волкулаки, тетушка Элана. – Прошептал охотник.
На его плечах оказалось множество рук. За спиной стояло уже с десяток мертвецов.
-Не бойся, сынок… - шептала тетя.
-Братишка…
-Внучек, дорогой… - доносилось с разных сторон. Бабушка встала.
-Не бойся. – Она снова стала прежней, румяной и с ясными глазами цвета янтаря, который передавался в их роду. Улыбнулась и развела руками. – Просто пришла пора.
-Пора… пора… - эхом откликнулись за спиной.
-Идем с нами... – Просипел один из голосов. Снова тетин, но искаженный до неузнаваемости. Рука вцепилась в его плечо.
-Нет! – Раздался новый голос.
Охотнику не хотелось видеть ее, он даже зажмурился, умоляя вернуть себе слепоту. По полу застучали маленькие сапожки – он помнил, красные с вышивкой. Детские, которые можно было легко уместить на ладони. Это все, что он смог принести ее родителям. Он прекрасно помнил, как ее зовут, но с таким же успехом мог назвать «девочка-что-я-не-смог-спасти».
-Рано ему! – Звонко заявила она и стукнула кулачком по столу.
-Маркус, слышишь? Тебе еще рано с нами. Рано…
Ты только спи.
Спи…
Только спи…
***
-Спи… спи себе…
Голос раздавался где-то высоко. Лоб ощущал поглаживающие прикосновения ледяной ладони.
Это не она холодна – понял Маркус. Это у него жар.