Страница 17 из 26
– Эран, сейчас не время, – рядом с ними выступила из тени мощная фигура Орандо, а следом выскользнул глядящий с немым укором Киран.
– Хорошо, – неохотно отступил от девушки Эйраниэль, – позже поговорим.
– Как вы здесь оказались? – с безотчетной радостью, затмившей тревогу, спросила Эля, жадно вглядываясь в родные лица.
– Расскажем, когда будем подальше отсюда, – покачал головой Ор, – а сейчас давай сделаем то, ради чего мы сюда пришли.
– Но я даже не знаю, здесь ли Харум, – запротестовала она.
– Зато мы знаем. У нас было два дня на наблюдение за ним и несчастной вдовой. Его комната вон за тем окном, – указав на угол дома, сказал Ловкач, – а вон там есть удобное место, где нам никто не помешает. Мы уже все приготовили и ждали только твоего появления. Кир, отведи Элю в сарай, мы с Эраном приведем этого… – Орандо зло сплюнул, не окончив фразы.
Кир, осторожно взяв девушку за руку, потянул ее в сторону темнеющего впереди здания, отстоявшего от остальных на добрую сотню шагов.
– Что это с ним? – невольно оглянувшись, спросила Эля, когда они отошли подальше. – Никогда не видела его таким разгневанным.
– Это все твой отчим, – сжал кулаки Киран, едва не сломав девушке пальцы. Зашипев от боли, она осторожно вытянула руку и потерла ладонь:
– Он ее бил, да? – содрогнувшись от внезапной догадки, спросила она мальчика.
– До полусмерти… она едва поднялась, когда он ушел. Эран едва не ринулся вслед за ним, чтобы убить на месте, мы с Ором еле его удержали… Хотя и сами были готовы поступить так же. Но знали, что ты сама должна придумать ему наказание. Только с тех пор Ор просто сам не свой.
– Ублюдок! – Эллия задохнулась от гнева, который не смог остудить даже созданный магами «ограничитель». – Он ни капли не изменился. Ну что ж, расплата должна быть соразмерной. Око за око…
Сарай оказался сеновалом, наполовину заваленным потемневшим прошлогодним сеном. Прямо напротив входа, там, где оно было выбрано, образовалось пустое пространство, в центре которого стоял грубо сколоченный стул. На поддерживающих крышу столбах висели какие-то ржавые цепи, полусгнившие веревки, кованые металлические крюки и старые тряпки, придававшие этому месту немного пугающую атмосферу. Неподалеку, наполовину заваленная сухой травой, стояла выщербленная деревянная колода для колки дров. Освещал достаточно большое помещение тусклый магический светильник, по-видимому, забытый работниками с последней кормежки скота.
– Ор сказал, что отсюда нас никто не услышит, – глядя, как Эля осматривает сеновал, напомнил о себе Кир. – Что ты с ним сделаешь?
– Еще не знаю, – покачала головой девушка, – зависит от того, как он себя поведет.
Изменив первоначальное намеренье, Эля вынула из кармана маску и протянула ее Кирану:
– Закрой лицо, я не хочу, чтобы Харум смог тебя узнать.
– А ты? – нерешительно протянув руку, спросил мальчик.
– Я и так собиралась сообщить ему, кто я.
Едва Кир успел завязать на затылке крепкий узел, дверь сарая со скрипом распахнулась и Орандо с Эраном полуввели-полувнесли внутрь отчаянно дергающегося мужчину с темным мешком на голове, из-под которого доносилось сдавленное мычание.
Пока они привязывали вырывающегося Харума к стулу, Эллия торопливо достала из-за пазухи остаток черной ткани и разорвала ее пополам. С помощью Кирана она быстро превратила эти куски в два подобия маски, доставшейся мальчику, и, кивнув на Орандо, подошла к Эйраниэлю. Молча потянув его за рукав, девушка привлекла внимание эльфа и, приложив палец к губам, жестами показала, чтобы он закрыл лицо, краем глаза глядя на то, как Кир объясняет то же самое Ловкачу.
Когда друзья, надежно скрыв лица за мягкой тканью, надвинули поглубже капюшоны и встали по бокам от Эли, она все так же жестом показала Киру стащить с головы Харума мешок.
Как только грубая ткань была сдернута и отброшена в сторону, взгляду девушки открылось перекошенное страхом лицо отчима. Выпученные глаза в панике обежали затемненное помещение, застывших чуть позади хрупкой фигурки мужчин и остановились на Эле. Из-под торчащей во рту тряпки раздалось испуганное мычание.
– Ты хочешь знать, кто я? – надвинутый низко капюшон и склоненная голова девушки мешали разглядеть плененному мужчине ее лицо, и, услышав вопрос, он отчаянно закивал.
Усмехнувшись, Эллия подняла голову, одновременно откидывая на спину накрывающую голову ткань и сдергивая с волос удерживающую их ленту. Серебряные пряди свободно рассыпались по плечам, мгновенно приковав к себе взгляд Харума. В потемневших глазах мелькнуло смутное узнавание, затем они еще сильнее расширились, и девушка, подтверждая внезапно вспыхнувшую догадку, оскалилась в жесткой улыбке:
– Вижу, ты вспомнил меня. Догадываешься, зачем я здесь?
Медленно, наблюдая за бледнеющим лицом отчима и крупными каплями пота, сбегающими по вискам к дряблой шее, Эля вытащила из ножен кинжал и шагнула ближе, прижав его к горлу Харума. Нажав, отчего по коже сбежала тонкая струйка крови, девушка почувствовала, как пленник напрягся и задрожал от медленно подкрадывающегося ужаса.
– Боишься? Но тебе ведь нравится заставлять других дрожать от страха в ожидании насилия? Отчего же ты сам не хочешь побывать в нашей шкуре, трусливая тварь? Или, чувствуя свое бессилие, ты уже не столь храбр? Да и я уже не маленькая, беззащитная девочка, которую ты мог безнаказанно избивать? И не мама, боявшаяся тебя до стука зубов? – выпрямившись, Эля едва уловимо показала наблюдавшему за ее действиями Киру на сжавшегося Харума.
Правильно истолковав ее взгляд, мальчик, так и стоявший позади пленника, торопливо вытащил свой кинжал и плотно прижал его к горлу мужчины. Резким движением вытащив кляп, Эллия отступила назад. Судорожно сглотнув слюну, отчим пытался смочить пересохшее горло, но безуспешно. С его губ сорвался невнятный хрип.
– Ты что-то хочешь мне сказать? Попросишь развязать тебя, отпустить? – она усмехнулась. – Зачем? Чтобы ты мог снова избивать еще одну несчастную, по глупости связавшуюся с тобой? На этот раз тебе не уйти от расплаты. Но сначала ты расскажешь мне все, что я хочу знать. Кто мои настоящие родители? Ну! Отвечай! Или мой друг перережет тебе горло, как жирному кабану!
– Я… – попытался выдавить Харум, но отчаянно закашлялся, с трудом продавливая воздух сквозь пересохшее горло. За спиной Эли тихо стукнула дверь сарая, а через минуту выскользнувший наружу Эран вернулся, неся в руках найденную где-то кружку с дождевой водой, подчерпнутой из стоявшей на улице бочки. Дав пленнику напиться, он вновь отступил назад, невозмутимо сложив на груди руки.
– Говори! – снова потребовала девушка.
– Я не знаю, кто твои родители! – наконец-то справился с голосом Харум. – Служанка! Тебя принесла служанка. Такое же эльфийское отродье, как и ты! – прежнее презрение прорвалось сквозь сковывающий его страх. – Все, что она сообщила, – это то, что твоя мать происходит из древнего рода. Ее похитили во время войны с демонами и заставили стать наложницей одного из них, – он замолчал.
От услышанного в сердце Эли, разрастаясь в огненный комок, вспыхнула боль. Она не знала своей настоящей матери, но, зная о жестокости темной расы, мгновенно представила, через какие муки ей пришлось пройти в плену.
– Что с ней стало? – глухо спросила она, глядя в сторону, чтобы скрыть муку, зажегшую пламя в черных глазах.
– Мне было все равно, я не расспрашивал о тебе. Я вообще не хотел, чтобы ты жила у нас! Но эта… твоя мать уперлась, и я решил уступить.
– Что еще ты знаешь?
– Та служанка оставила адрес, по которому ее можно найти. Этот клочок бумаги все еще должен быть среди вещей, которые я захватил с собой. Они где-то в кладовке. Я ничего не выбрасывал.
– Достаточно! – девушка решительно шагнула к отчиму и, не обращая внимания на сопротивление, вновь заткнула Харуму рот скомканной тряпкой. Он попытался мотнуть головой, но прижатый Кираном кинжал оборвал его движение.