Страница 17 из 37
И он поднялся. И помог ей свернуть одеяла. Наблюдал, как тщательно перетирает она посуду песком – до блеска; как складывает аккуратно вещи; как просовывает руки в лямки меха с водой, что лёг ей почти на всю спину. Выносливая, легконогая, стремительная. И в то же время – никуда не спешащая.
Леванна Джи умела идти размеренно, экономно расходуя силы. Он вторил ей. Копировал скупые движения, когда не делается ни единого лишнего жеста. Терпел солнечные лучи, что раскаляли воздух, песок под ногами, слепили и довели бы до безумия, будь он один. Да что там. Без этой девушки он был бы уже мёртв.
Через два дня Лерран притерпелся, идти стало легче: он уставал, но уже не падал на песок на каждом привале, как раньше. Только ночи – холодные и жёсткие – набрасывались на тело, как голодные псы. Он смотрел в чернильную пустоту и с трепетом ждал, когда живое и горячее тело Леванны прижмётся к его спине. Ждал, когда её ладошка привычно ляжет на живот. И только после этого мог уснуть.
Это был не страх, а что-то большее, отчего стыли не только мышцы, а и нечто другое. Лерран мог бы сказать – душа, если бы верил в духовное. Но он продолжал верить в материю и с насмешкой отбрасывал в сторону даже проблески подобных мыслей.
Однако каждую ночь он ждал. И скрывал облегчённый вздох, когда девушка ложилась с ним рядом. Что это было и зачем, старался не думать. Принял как данность: так лучше и точка.
Ещё через два дня у него начала слезать кожа – пластами, кусками. Леванна смеялась и называла его чешуйчатым змеем и поздравляла с меткой Мёртвых песков.
– Теперь ты частичка её, Лерран. Здесь ты оставил свою кожу и остался жив. Она не так равнодушна, как кажется. У неё есть сердце и тело. А теперь на нём – и твоя кожа.
Он не понимал подобной романтики и только пожал плечами. Если девчонка ждала от него благоговейного трепета, то зря. Подобные басни и легенды его не впечатляли и не трогали.
– Бесчувственный валун! – весело улыбалась девушка, прикрывая один глаз.
– Я такой, как есть. И сказками меня не изменишь, – снова пожимал он плечами. Его раздражала её весёлость.
Теперь он не плёлся безвольным хвостом позади. Часто шёл рядом – мышцам постепенно возвращалась сила и каменная твёрдость. Дышалось легче. И всё, что случилось, казалось дурацким сновидением. Он так бы и считал, если б не Мёртвые пески вокруг.
Тело начинало оживать и петь. Лерран больше не чувствовал себя безвольным слизняком, из которого выпили энергию дочиста и забрали мощь рук, ног, тренированного пресса. Он наслаждался, упивался собственным состоянием. Жив! Иногда хотелось кричать об этом. Может, однажды Лерран так бы и сделал, но Обирайна снова поставила ему подножку, и он, падая, разбился в кровь.
Леванна Джи
Лерран нравился ей тем, что не сетовал на тяготы. По отдельным приметам Леванна Джи видела: её попутчик не простачок, и не мужик из глухого селения. Он выдавал себя наклоном головы, осанкой, надменным взглядом, слишком аккуратными руками, неприспособленностью к бытовым мелочам.
Лерран учился. Пытливый, внимательный, не пропускал ни единого жеста. Не стеснялся спрашивать. Она любила за ним исподволь наблюдать. Как преодолевал себя, как, немного ожив, пытался помогать – пусть у него и плохо получалось.
Леванна Джи чувствовала, как наполнялся он силой, словно водой источник, что очистили от камней и мусора. В какой-то момент подумала, что ошиблась, неверно поняла почти неуловимые знаки. Радовалась. Но Обирайну не обманешь.
Это случилось на седьмой день их путешествия, вечером, у костра.
– У тебя кровь, – сказала, стараясь не выдать дрожи голосом, и показала пальцем под нос.
Лерран неловко вытерся пятернёй, посмотрел на ладонь. Так и есть. Чёрная кровь, словно запёкшаяся, густая.
Леванна Джи молча протянула ему чистый лоскут. Наблюдала, как он прижимал ткань к носу, как расползалось тёмное пятно. В Мёртвых песках жарко и нет льда или снега, чтобы приложить. Но она знала: холод не поможет. Это нечто другое. То самое, что уловила Леванна при встрече.
– Давно с тобой такое? – спросила, не видя смысла молчать или обходить эту тему стороной.
– Нет, – отрезал Лерран, и по его глазам поняла, что говорить об этом он не желает. – Всё пройдёт, Леванна, это жара.
– Леванна Джи, – проворчала она привычно. Пройдёт, как же. Но если он хочет обманываться, кто она такая, чтобы вмешиваться? И всё же не удержалась: – Не жара это. Ты знаешь, но не хочешь признавать. Помощь тебе нужна. Скоро выйдем отсюда – в городе найдём кого-нибудь.
– Я сам, – отрывисто и жёстко. Пожала плечами и сделала вид, что согласилась. Он нравился ей – вот в чём беда, и не так просто отвернуться и не обращать внимание. Но сделать безразличное лицо несложно.
Этой ночью она привычно легла рядом. Обычно Лерран ждал её – она чувствовала, как уходит напряжение из его тела, и ловила облегчённый вздох. В этот раз спина его оставалась каменной. Он до сих пор прижимал измазанную тряпицу к носу. Спал ли он – не понять. Если и думал, то отгородился наглухо, чтобы не услышала ненароком.