Вечернее утро

Шихов Анатолий

Вечернее утро

Анатолий ШИХОВ

Вечернее утро

повесть

ЖИЛПЛОЩАДЬ

Сегодня вернулся из командировки Саша Вахрушев, он ездил в Австрию улаживать какой-то конфликт по контракту и прямо с порога пришел к Узлову принес пачку иностранных журналов. Лев Александрович успел схватить только верхний: налетевшая толпа растащила их посмотреть картинки, а на Вахрушева набросились с расспросами. Он отвечал, что погода как в Крыму, что себе купил белые американские джинсы, а жене - воротник из настоящего русского соболя, что посмотрел секс-фильм и было очень совестно сидеть в зрительном зале среди дам.

Когда прозвенел звонок, утвердивший начало рабочего дня, Сашу отпустили. Он ушел к шефу отчитаться, а Лев Александрович принялся изучать американский журнал. Он нашел несколько интересных статей о применении лазера для резания тугоплавких металлов, о восстановлении озонного слоя в атмосфере, о радиоимпульсах в космос на предмет контакта с внеземными цивилизациями. Но вчитываться не стал: почему-то думал о счастливом Вахрушеве. Наверное, у него хорошая жена и хорошая теща, а тут сиди и думай, как наладить мир в тесной комнатушке четыре на четыре.

Машинально читая, Лев Александрович слушал зубную боль и караулил Вахрушева, чтобы спросить о настроении начальника, - в отделе это было модно. Надо сходить к шефу и поставить вопрос ребром - хочу квартиру, иначе ищите нового полиглота.

Наконец Вахрушев вернулся и, проходя мимо, взял да и огорошил: его, Льва Александровича Узлова, начальник вызывает к себе сам!

- Лида позвонила, - постращал Внутренний Голос.

Лев Александрович пал духом: действительно, позвонила жена - так и так, муж скандалит с тещей, никакой жизни, принимайте меры.

Он сходил к кульману Вахрушева, справился о настроении начальника. Тот похвалил настроение, и Лев Александрович обругал свой Внутренний Голос пошляком.

Шеф широко улыбнулся и даже подал руку. На его полированном столе красовался роскошный пистолетик. Конечно, это была зажигалка, привезенная Вахрушевым из Австрии, подхалим несчастный!

- Садись, Лева, - сказал шеф почему-то торжественно, и Лев Александрович некстати вспомнил, что жена Попова совсем еще юная, а теще около сорока, она моложе своего зятя, и в сильном гневе он называет ее мамкой. В отделе Лев Александрович Узлов переводил иностранные патенты. Он знал почти все европейские языки, но говорил только по-английски, по-французски и по-немецки. В шутку его называли инпатентом, и Лев Александрович обычно не обижался.

- Вот что, Лева: из Африки приехал негр с женой, надо свозить их в Кижи.

- Ничего себе! - изумился Лев Александрович и, должно быть, от шока в зуб ему стрельнуло кипятком. - Я понятия не имею, что мы поставляем в Африку.

- Не в Африку, Лева. Этот негр - космонавт.

- Космонавт?! - опешил Лев Александрович. - Ну нет, я пас. Я не знаю, о чем с ним говорить.

- Это не так страшно. Свозишь и вернешься. Если чего не знаешь, говори про погоду.

- А на каком языке?

- Хочешь - по-негритянски, хочешь - по-русски, ему все равно: он учился в Москве.

- Неужели он прямо из Африки - ив Кижи?

- Что ты, Лева! Он из Звездного городка, полетит с кем-то из наших. Но о том, что он космонавт, знаем только мы с тобой и его жена, понял, да?

- Не понял.

- Что тебе не ясно?

- Если его жена знает, что он - космонавт, то почему об этом не знают жены всех остальных мужчин?

- Оставим это на ее совести. Давай, старичок, не подкачай, покажи, на что ты способен, - мягко уговаривал шеф, и Льву Александровичу это польстило.

- А как с билетами? - радостно спросил он.

- Что ты, Лева! Какие билеты! Погодка-то! Возьмешь нашу "Кометку", это директор так распорядился, помчишься с комфортом, завидую я тебе! "Кометка" будет ждать тебя у третьего понтона. Давай так: иди домой, приводи себя в порядок и отправляйся в гостиницу.

Шеф выдернул из письменного прибора квадратик мелованной бумаги, продиктовал себе: "Номер семьсот сорок". Это на седьмом этаже. Держи. У тебя телефон есть?

- Нет. А вот телевизор есть.

- Ну что же, когда будешь готов, звякни мне по телевизору. Но лучше из автомата, - сказал начальник, не моргнув глазом.

Он шагал домой по Заводской улице, которую помнил с детства. Она была деревянной, теперь ее застраивали плоскими коробками, похожими на костяшки домино, воткнутые торцом. Хорошо бы получить квартиру на двадцатом этаже и чтобы не работал лифт - теща не решилась бы подниматься пешком, перестала бы приходить в гости, дома было бы спокойнее.

Теща гладила его, Льва Александровича, брюки. Лида собиралась на работу - она работала в универмаге с одиннадцати.

- Вечером идем в оперу, - сказала Лида, как будто вчерашней ссоры не было.

Лев Александрович терпеть не мог оперу, но, принимая мир, поинтересовался:

- Что за опера?

- "Сибирский цирюльник", - с гордостью сказала Лида, а теща добавила, что "цирюльник" по-русски означает "парикмахер". Лев Александрович деликатно согласился. Объяснять, что слово "парикмахер" тоже нерусское, он не стал...

Жена решила примерить новые английские туфельки. Лида грациозно прошлась по комнате, а Лев Александрович не успел похвалить ее стройные ножки: английский каблучок угодил в щель между половиц и хрупнул, как морковка. Сняв сверкающую туфельку, Лида прижала ее к груди и тихо заплакала.

- Какой ужас! - сказала более эмоциональная теща. - У всех мужья как мужья! Сосед давно уже застелил пол паркетом! А муж моей дочери не умеет даже сколотить половиц!

Риточка оставила свои ленточки, уперла руки в бока, спародировав позу тещиной приятельницы, которая время от времени ее, Риточку, нянчила, и сказала любимую фразу бабушки:

- У всех папы как папы, а мой папа - недотепа! Лев Александрович погрозил дочери пальцем, пообещав заняться ее воспитанием через три года, когда она пойдет в школу. Про паркет он сказал, что выпишет его хоть сегодня.

- Какой глупый мужик! - изумилась теща. - Да его не выписывать, а доставать надо! Шел бы в няньки, коль толку нет!

- Да, за шестьдесят рублей в месяц толковую няньку и в самом деле найти трудно, - согласился Лев Александрович, имея в виду тещину приятельницу. Оскорбленная теща закрыла лицо руками, повалилась на диван, Риточка бросилась жалеть ее, обе заревели. Жена метнулась к шкафу, распахнула его, стала выбрасывать одежду мужа - почему-то теплое зимнее белье. Лев Александрович подождал чистую выглаженную рубашку, подхватил ее на лету, на кухне переоделся и молча вышел.

Черная директорская "Чайка" подкатила прямо к телефону-автомату.

- У нас, Лева, полчаса, - сообщила директорский шофер Шурочка, когда Лев Александрович уселся на медвежью шкуру рядом с ней. - Опять какой-нибудь китаец?

- Негр.

- Нет ли у него портативного магнитофона?

- Будешь в Африке, там и купишь.

В номере его встретил темно-синий негр спортивного вида, а в кресле сидела белокурая девушка, она курила сигарету в длинном мундштуке. Лев Александрович, поклонившись, представился иностранцам по-русски.

- Очень приятно, - сказал негр по-французски и, тоже поклонившись, внятно назвал свое длинное имя. По-русски оно звучало неприлично, и Лев Александрович поежился. Ладонь у негра была светлой, а белки глаз голубыми. Вместе с рукопожатием он подвел гостя к девушке, назвав ее Мартой. Та, продолжая сидеть, улыбнулась и протянула руку для поцелуя, но, возможно, и для рекламы своих бриллиантов. Лев Александрович потрогал кончики ее холеных пальчиков.

- Какой красавчик! - бросила она мужу по-английски. Лев Александрович шел к ней, чтобы представиться именно на английском, но понял: делать этого нельзя, иначе вгонит ее в краску. Он молча кивнул, решив воспользоваться английским, когда она забудет о своей неосторожной реплике.