Мрачное Рождество

— Авада кедавра.

Полог кровати озарился ярко-зелёным светом, рыдания двойника прекратились — он умер.

Гарри оглянулся: всё пространство заполнилось звуком дрожащего стекла. С каждой секундой звук становился громче, казалось, сейчас стекло с грохотом разобьётся и рассыпется на осколки. Постепенно высокое гудение перешло в хрустальный перезвон, а затем и вовсе стихло. Душа Гарри Поттера устояла.

***

Гарри сидел в тёплой комнате. Руки его подрагивали, а в голове роились чужеродные образы и мысли. Подумать только, он убил человека… Он убил… Себя?

Поттер нервно озирал сумрак комнаты и тьму коридора, скрывающегося за дверью. Добби привёл его сюда, он сказал, что здесь безопасно. Сам же домовик отправился с письмом к директору, строго наказав оставить дверь открытой, что Гарри и сделал. И вот теперь он сидел один и ждал, нервно подёргиваясь от страха.

На улице тихо падал снег, по тёмным лестницам гуляли сквозняки. В лабиринте коридоров звучал хохот Пивза, изредка доносившийся даже до Поттера, от чего тот вздрагивал.

Раздался шорох и неуверенное попискивание, дверь комнаты скрипнула. Гарри напрягся и направил палочку в сторону входа, притаившись за шкафом.

— Гарри, ты здесь? — голос Дамблдора звучал обеспокоенно.

— П-профессор? — заикаясь спросил Поттер, не опуская палочку.

— Да, Гарри, это я, — голос уже стал спокойным.

— Но как я могу быть уверен, что это вы? — юноша не сдавался. — После всего, что я узнал сегодня, я не могу никому доверять.

— Спроси меня о том, что можем знать только ты и я, — весело предложил директор.

— Ммм… — Гарри задумался. — Кто подарил мне мантию-невидимку?

— Я, — помедлив, он продолжил. — Строго говоря, я её не дарил, а просто передал то, что принадлежит тебе по праву.

Поттер шумно выдохнул и вернулся в кресло.

— Проходите сюда, профессор Дамблдор, — позвал он.

Альбус быстро прошёл через мудрёный лабиринт шкафов и оказался в кресле напротив. Взмахом палочки директор наколдовал чай, затем достал фляжку и налил что-то в одну из чашек.

— Выпей, — он подтолкнул чашку Гарри.

— Что это? — Поттер принюхался к чаю и поморщился.

— Коньяк, — в глазах директора заблестели весёлые огоньки. — Ты же не расскажешь об этом профессору Макгонагалл? Выпей, он успокоит тебя и прояснит мысли.

Неожиданно для самого себя Гарри хихикнул. Он ещё раз принюхался к чаю и сделал пробный глоток. Горячая волна прокатилась от горла по всему организму. С каждым глотком ему становилось спокойнее и теплее. Он отметил, что лёгкое опьянение не мешает ему мыслить, совсем наоборот. Набравшись храбрости, он задал волнующий его весь вечер вопрос:

— Что стало с моей душой? — он нервно сглотнул. — Я теперь как Волан-де-Морт? И превращусь в монстра?

Дамблдор с лёгким прищуром взглянул на Гарри поверх очков. Голос директора был серьёзен, однако выражение лица и глаз говорило о том, что вопрос юноши его радует и забавляет.

— Нет, конечно, нет. Такие вещи не происходят незамеченными для тех, с кем случаются.

— Но как? Ведь его душа разрушилась, — робкая надежда звучала в голосе гриффиндорца.

— Сила любви, — профессор отпил из чашки, задумался и долил содержимое фляги и себе. — Сочувствие, сострадание, любовь — то, чего был лишён Том. Это то, чего он не в силах понять и побороть. Это единственное оружие против него.

В комнате повисла тишина. Дамблдор отпил ещё чаю.

— Наша слабость и наша сила, — тихим задумчивым голосом произнёс он, смотря сквозь Поттера.

— Я не понимаю, — растерянно ответил Гарри.

— Гарри, мой мальчик, мы же говорили об этом, — вздохнул Дамблдор. — Твои чувства помогли тебе устоять перед силой непростительного заклинания, причём дважды. Но они же и терзают сейчас тебя, ты отнял жизнь и не можешь простить себя.

— Но как это использовать? — Поттер начинал злиться. — Это слишком не конкретно. Почему мы не можем изобрести какое-то оружие против зла?

Профессор приложил ладонь ко лбу и покачал головой.

— Крестражи, — сказал он.

— Что? — Поттер слышал это слово впервые.

— Будь у нас больше времени, я бы предложил посетить библиотеку, — директор бросил взгляд на большие напольные часы. — Том обнаружил это интересное свойство заклятия и смог найти в запретной секции информацию о том, как можно применить эти осколки. Крестражи — предметы, в которых заточена часть души волшебника. Пока цел хоть один — убить его невозможно.

Как ни странно, Гарри так ничего и не понял.

— Нам придётся найти их все, — спокойно сказал Дамблдор. — И для этого необходимо обратиться к светлым чувствам, логике и хитрости. Нам придётся собрать много воспоминаний, свидетелей, обойти столько мест… И, конечно, тебе понадобится помощь.

— Помощь?

— Да, — кивнул Дамблдор. — Думаю, мистер Долгопупс отлично справится с этой задачей.

— Что? Невилл? — Гарри не верил своим ушам. — Но почему не Рон или Гермиона? Он же убьётся!

— Вы недооцениваете своих однокурсников, — строго прервал его директор. — Никто не попадает на Гриффиндор просто так. Тем более, что у вас с мистером Долгопупсом много общего. Но об этом мы поговорим потом, а сейчас, Гарри, тебе лучше поспать.

Дамблдор мягко поднялся и поставил перед Поттером пузырёк с ярлыком.

— Здесь инструкция, как принимать это зелье, — он указал на пузырёк. — Я попрошу Добби обеспечить комфортные условия проживания здесь. А теперь спать.

Проследив за тем, как Гарри прочёл инструкцию и выпил зелье, Дамблдор вышел из комнаты. В коридоре он подозвал домовика и зашептал ему на ухо. Но этого Поттер уже не видел и не слышал, он погрузился в сон без сновидений.

***

— Но почему? — спросил Рон.

Гарри понял, что хотел узнать его друг.

— Сила любви, — как-то грустно ответил он. — Дамблдор считал, что убийство из сострадания не вредит душе. Что я, собственно, и доказал.

— А что было после? — не унимался Уизли.

— Я объяснил всё Добби, он был в ужасе, — Гарри грустно усмехнулся. — Я попросил его проследить, не разбудили ли мы кого-то. Конечно, подарок ему пришлось положить у кровати. А я поспешил к Дамблдору, он показал мне эту комнату. В общем, это всё.

Гарри спокойно развёл руками, а Гермиона, казалось, сейчас лопнет от злости.

— Ты же мог рассказать нам! — она вскочила со своего места. — Даже Снейп знал! Подумать только!

— Гермиона… — попытался успокоить её Рон, но она лишь отмахнулась.

— Разве мы когда-нибудь тебя предавали? — Гарри бросил нервный взгляд на Уизли, но Грейнджер этого не заметила. — Мы бы помогли тебе справиться с этой ношей, как и раньше, а ты…

Она не выдержала и влепила Поттеру пощёчину, затем развернулась на каблуках и убежала.

— Я тебя бить не буду, — поднимаясь, сказал Рон. — Но учти, что она права. Такого твоего решения я никогда не пойму.

— Не поймёшь, — эхом откликнулся Гарри.

Поттер откинулся на спинку стула, взъерошил волосы и остался сидеть, закинув руки за голову.

— С новым годом, — как-то неловко попрощался Рон и поспешил в гостиную факультета.

Пока Уизли шёл по тёмным коридорам школы, по привычке шарахаясь от каждой тени, он возносил хвалы Основателям за то, что в новогоднюю ночь студентам разрешено не спать и ходить по школе. В противном случае, он уже был бы кем-то пойман, мантия и карта остались у Гермионы.

В гостиной было шумно — все оставшиеся в школе студенты собрались отметить праздник. Гермиона одиноко сидела перед камином, Джинни пыталась её разговорить, но безуспешно. Близнецы Уизли показывали Невиллу какие-то хлопушки, остальные тоже развлекались, как могли.

Рон неуверенно остановился у входа и посмотрел на Грейнджер, она не видела его. Зато брата заметила Джинни и немедленно подошла к нему.

— Что ты опять сказал ей? — набросилась она на него.

— Что? — он ошарашено уставился на сестру. — Ничего я ей не говорил!

— Вот именно! — торжествующе ответила Джинни. — Так иди и скажи!