Моя желанная студентка

Да уж.

— Как только, так сразу, — теперь уже точно смеюсь.

Глава 35. Сомнение

Вероника

Жарко. Я осторожно откидываю одеяло и продвигаясь к краю постели. Взгляд цепляется за широкую грудь, плечи и губы, один вид которых пробуждает неприличные воспоминания: развратные, но наполненные нежностью и… любовью? Без понятия, что нашло на Стаса. Вот только стоит вспомнить о произнесенных им словах, как на душе становится теплее. Возникает чувство наполненности. Я тоже кому-то нужна. И это вселяет едва не потерянную в последние дни уверенность.

— Не смей убегать. — Горячая ладонь ложится на мой живот, и я вздрагиваю. — Краснеть тоже не надо.

— Стас, я…

Он мягко хватает меня за руку и тянет обратно под одеяло, а все те же манящие губы касаются виска.

— По какому предмету сегодня пара?

— По физике…

— Сложно?

— Пф, — фыркаю я. — Это, конечно, не биология, но пятерка у меня заслуженная. Не стоит недооценивать свою женщину, Граф.

— Ммм…

Он улыбается и внезапно нависает сверху, смотря прямо в глаза. Точно так же, как этой ночью. Когда признавался в любви, ласкал мои ноги, руки, шею… О более интимных вещах вспоминать стыдно, хотя мало кто в наше время вообще стыдится сексуальных подвигов. Просто… Будь это лишь пара поцелуев и непосредственный половой акт, то я восприняла бы все с большим скептицизмом, встала поутру и спокойно ушла бы. Но когда мужчина исследует губами каждый сантиметр твоего тела, не оставляя ни единого шанса на загадочность, хочется прижаться к нему, наслаждаться теплом и уютом, принимать любовь.

Он знает меня всю. Даже такой, какой я себя не видела. И это смущает. Ведь мы должны находиться на разных полюсах. Две противоположности, север и юг, мужчина и женщина… А получается, что одно целое.

— Какая же ты красивая, — шепчет Стас и целует в шею. Пальцы невесомо касаются груди, словно пушинка щекочут кожу. Волнующе. Возбуждающе. — О, кто тут у нас такой смелый. — Он широко улыбается и прежде, чем я пойму, о чем речь, накрывает губами торчащий сосок.

— Стас, перестань, — смеюсь. — Мне надо на пару.

Он отвлекается на мгновение, но вовсе не для того, чтобы ответить на мое возмущение.

От легкого дуновения холодок проносится по коже. Влага, оставленная на бугорке заостряет чувства, и новое прикосновение ощущается слаще прежнего.

— Ты обязательно на нее пойдешь, но позже.

— Позже я опоздаю, — уже хохочу. — Щекотно! Остановись!

— Скажи. — Он снова смотрит в глаза. — На сколько по десятибалльной шкале у тебя развито чувство долга?

Я задумываюсь и отвечаю:

— Пожалуй, на девятку. А что?

— Отлично! Значит есть десятипроцентная вероятность, что ты не будешь упираться.

— В смысле? Что ты задумал?

В ответ он лишь ухмыляется и, не стесняясь, откидывает одеяло. Я не отворачиваюсь, провожаю его взглядом, смотрю на подтянутое тело и чувствую жажду. В горле пересыхает.

— Ты раньше занимался спортом?

— Бегом. Участвовал в любительских марафонах. — Он направляет в ванную, продолжая говорить. — Забросил после того, как начались конфликты с Аней. Хотя, может и раньше.

Упоминание бывшей задевает меня, но я не подаю вида. Тоже поднимаюсь с кровати, прикрываю наготу и, подождав, пока освободится ванная, юркаю внутрь. На душе вдруг становится гадко. Интересно, сколько еще он будет вспоминать о ней? Конечно, каждому нужно время, чтобы забыть, но разве так сложно сообразить, что мне неприятно слышать имя другой женщины после проведенной ночи?

Зажмуриваюсь и решаю об этом не думать. Люди приходят и уходят, но память остается. Мы можем претендовать на тело, завоевывать сердца, однако мысли по-прежнему будут во власти хозяина. Как и воля. В этом и заключается доверие. Здесь и ставится невидимая черта, которая позволяют человеку быть с тобой, но по-прежнему чувствовать свободу, наслаждаться комфортом и драгоценными для обоих минутами.

Стас просил довериться. И я это сделаю.

Приведя себя в порядок, выбираюсь на кухню, где уже вовсю хозяйничает мой мужчина. Улыбчивый, непривычно ласковый и заботливый — он целует мои волосы, вдыхает мой запах, обнимает как самое главное сокровище в жизни. Кажется, будто еще мгновение, и все это пропадет, но Стас не дает почувствовать себя одинокой.

— Тебе кофе или чай?

— Чай.

— Сейчас заварю.

Я наблюдаю за его действиями, пытаюсь сунуть нос и чем-то подсобить, но меня как куклу усаживают за стол и велят подождать.

— Если долго будем тянуть, я опоздаю, — говорю ему. — Что ты хотел предложить? И почему так хитро смотришь? Стас?..

Он ставит чашки на стол и, наклонившись близко-близко, заглядывает прямо в глаза.

— Прогуляешь сегодня? — вырывается из его уст, а я теряюсь.

— В смысле?

— Побудь сегодня со мной. — Он касается тыльной стороной ладони моей щеки. — Если не захочешь, я пойму. Все-таки чувство ответственности на девятку — это сильный аргумент.

— Ты просишь меня пренебречь наукой? Что-то тут не сходится. И вообще, это очень странно. Станислав Юрьевич, как мой куратор, вы просто обязаны следить за порядком, а не нарушать его! — говорю с напускной строгостью.

Он вздыхает и, подвинув поближе ко мне стул, садится напротив.

— Из-за… — морщится, будто съел лимон. — Из-за отстранения у меня появился свободный месяц. И я хотел бы его использовать по-максимуму.

— Предлагаешь мне прогуливать весь месяц? — смеюсь, ожидая какую-нибудь романтическую лабуду. Все-таки с каким бы скептицизмом я не относилась к красивым словам, иногда хочется их услышать. Чтобы как ласковое солнышко, они согрели душу, чтобы…

— Не совсем, — улыбается в ответ Стас. — Я хочу выехать на какое-то время за границу. Надо уладить рабочие вопросы. И пока я этого не сделал, было бы здорово провести с тобой как можно больше времени.

— Похоже, я слишком наивная.

Его слова бьют в самое сердце. Неприятно. Мы ведь только сблизились. Я не готова к расставанию.

— Ты о чем?

— Да так…

— Ника. — Стас отводит в сторону чашку чая и, наклонившись, вновь касается ладонью моего лица. — Маленькая моя девочка…

— Я не маленькая.

— Я сделаю все, чтобы нам с тобой было комфортно. Поэтому доверься мне, хорошо?

Я киваю и позволяю себя обнять. Но сомнения сильнее веры. Если он уедет, то мне по-прежнему придется остаться у Оли. Как же хорошо, что я не забрала вещи. Никогда не знаешь, к чему приведет чрезмерная радость. Все в этом мире имеет свойство заканчиваться, но не мой оптимизм.

— Если я останусь, чем займемся? — произношу, расправив плечи.

— В девять приедет мой знакомый, вынесем хлам из прихожей. Тебе помогать не обязательно. А потом я хотел бы пообедать где-нибудь, поговорить. Уверен, у тебя полно вопросов, в том числе о случившемся в Университете.

— Не думаю, что стоит портить день разговорами о моем отце.

— Не грусти, Ник. Прорвемся.

Я ловлю его улыбку и возвращаю такую же, ласковую. А после, воззвав к своей совести и даю согласие на незапланированный прогул. Вот только одна маленькая горошинка сомнения мешает мне расслабиться. Да, мы прекрасно завтракаем, выносим коробки, замечательно проводим время в кафе, где заказываем аппетитных крылышек и делимся планами, но даже на работе, и после нее я продолжаю испытывать вину. Словно что-то важное было упущено. И это что-то мне еще аукнется.

Ближе к ночи, когда смена подходит к концу, Стас пишет, что задержится на встрече с другом, просит подождать. Ключи в кармане становятся в тягость. Мне следует соблюдать договоренность и вернуться в его квартиру. Однако я прошу не беспокоиться обо мне и еду к Оле, вспоминая при этом все, что сегодня произошло.

Отъезд Стаса беспокоит меня. Кажется, будто я — лишь короткий эпизод. И неважно, насколько глубоко он залез под кожу, как сильно задел мое сердце и стал ли тем самым белым принцем на коне. Сомнения продолжают атаковать сознание, причиняя боль, рождая ревность к несуществующим женщинам, которые могут появиться и отнять то, что мне дорого.