Страница 7 из 17
– Быстрее пошли, – зашептала Дашка.
Они не вошли, а влетели в будуар Екатерины Алексеевны. Барыня ходила вокруг своего дубового кресла, постукивая по своему предплечью веером из слоновой кости.
– Дарья, выйди и дверь закрой за собой. Не подслушивай и не пуская сюда никого. Смотри, запорю.
Дарья только пискнула, как мышка, и быстро вылетела из комнаты, и слышно было, как хлопнули двойные двери.
– Ну чего, Илья берется?
– Точно так, да я сказала, что это Марфа в доме.
– Охотнику бежать придётся, да с девкой. Ты проследи, что б хромой Андрейка на страже стоял. От него Илья всяко убежит. Для него она и Марфой будет. Сама понимаешь, Глашка, как я позволю сыну эту Женевьеву в жёны взять? Да и дурит Евгений, сама знаешь, чуть не прибила я его за то, что в Москве дворовую девку на спор заставил молоком щенка кормить? Так-то… Со службы за это долой, я -то так старалась сынка пристроить… А тут и француженка эта, с Кузнецкого Моста!
– А Марфа? – тихо спросила Глафира.
– Не впервой… И Бецкие есть, да и иных хватает. После его собачьей дури где я ему невесту найду? И пить водки пьёт много. А там, ничего, паспорт девке куплю, а Марфа здоровая, деток родит. Не Евгению детей, так мне внуков.
– Поняла… Значит обед с сонным зельем, да Женевьева сама убежала, так и скажем потом барину?
– Точно так. Охотник твой согласился?
– Илья согласен.
– Тоже хорошо, – усмехнулась барыня, – деньги взял. Ладно, иди к себе, да сделай, как решили, не напутай ничего. Отблагодарю, не пожалеешь.
Женевьева
Илья шёл к дому Федота лишь вздыхая по дороге, вспоминая Глафиру.
« Нет, деньги верну парню,– говорил он сам себе, – и так Федот мою работу сделает»
Вечерело, уже комары наваливались, охотник отмахивался от гнуса веточкой. Илья быстро вошёл в дом Федота, уже одевшегося, с мешком за спиной и дорожным посохом.
– Ну чего? – вскочил юноша, – разузнал?
– Пошли , времени нет. И деньги возьми, тебе нужнее будут, – и он вернул серебро юноше.
– Ты же всё узнал? О чём я просил. Всё по я-честному сделал, деньги твои.
– Сказал, не возьму денег за это. Марфа в дальнем флигеле, я тебя доведу. И запоминай, парень, в Костроме дом купца Родиона Хренова. Вот возьми, – и он отдал грамотку, – это купцу отдашь, он поймёт, что ты от меня. И от меня, на благое дело, – и Илья положил перед Федотом десять рублей из пятидесяти полученных от Глафиры.
– Спасибо, – широко улыбнулся Федот, – век не забуду, – и обнял охотника.
– Да ладно. Вместе пойдем, всё сделаем.
Юноша погасил огонь дома, собрал мешок, постарался сложить всё свое, взял и топор, и нож. Кафтан, армяк, одеяло, да и вещи сестры не были забыты.
Илья ждал, пока Федот соберется, юноша вспомнил и о собаке.
– Пса я заберу, а это тебе за корову, – и отдал парню ещё три рубля. Пошли, торопится надо.
Юноша закрыл калитку, и пошёл быстрыми шагами за Ильёй. Охотник вёл спутника через лес, тропой мимо кустов и зарослей, что бы выйти незамеченными к ограде усадьбы и оказаться рядом с дальним флигелем. Охотник помог перелезть юноше, и перебрался сам. На втором этаже, во втором окне виднелся красный платок.
– Торопись, Федот. Тебе в ту комнату, где красный платок. Понял?
– Да, я пошёл, – нетерпеливо ответил юноша, положив поклажу на траву.
Илья недоверчиво смотрел на раскрасневшегося от волнения парня, и с сомнением покачал головой, получится ли?
***
Получалось всё неплохо, тревогу никто не забил, казачков барских при входе не было, даже собаки не лаяли. Федот зашёл в дверь дома, и будто попал в сказочное сонное царство- все спали, сидя на лавках или на стульях, за столами и на скамейках и диванах. Если бы не спешка, то любопытство мастер бы тешил долго, обходя такую красоту. Стены дома покрывали гобелены, либо узорчатый шёлк, прекрасный наборный паркет был уложен на полах, светильники были сделаны в виде богов, наяд, воинов. Даже на потолке была роспись. Рамы зеркал, выполнены с чудесной резьбой, посуда, какой пользовались обитатели дома, была так красива, что он побоялся взять её в руки. На камине стояли часы с бронзовыми фигурками, до того дивно сделанными, что можно было принять их за живых. Только вздохнул, и начал подниматься по дубовой лестнице, стараясь наступать потише, но половицы скрипели немилосердно. Пройдя по коридору, он заглянул в пару комнат, но там или спали люди, или просто там никого не было. В здании царил полный покой и умиротворение. Федот уже терял терпение, как вдруг закрытую дверь на висячий замок. Он разбежался, и молясь про себя всем святым, ударом плеча выбил дверь, увидел висящий красный платок на окне, девушку в русском наряде, сидящую на диване, и смотрящую в окно. Она тут же вскочила, и бросилась бежать из флигеля, притом даже сарафан и рубаха ей не мешали.
Парень побежал за ней, проклиная всё на свете.
– Стой, стой, это я , Федот, – кричал он.
Но девушка, не оборачиваясь, бежала прочь, и прямо к месту, где он оставил своё добро. Ильи на месте не было, но и беглянка к счастью, остановилась.
– Здравствуй, сестрица, здравствуй, красавица! – подбежал к девушке юноша, желая обнять сестру, – чего ж ты молчишь?
Вдруг она обернулась, но это была совсем не она. У юноши просто потемнело в глазах.
– Девица, прости, ты тут девушку не видела, Марфой зовут?
– Qui etes vous? Je ne me laisserai pas violer! Что такое, ты кто, – уже испуганно сказала незнакомка по- французски.
И тут Федот увидел тяжело бежавшего к ним казачка барыни, здоровенного детину. Глаза девицы необыкновенно расширились, и она потянула за собой юношу.
–Nous couronsplus vite.C est une perso
Тот лишь успел подхватить свой скарб, и побежал рядом. Сторож начал отставать, и прескверно ругался при этом, ну его уже не было слышно, и вот, Федот и незнакомка оторвались от погони.
Девушка задыхалась. держась за дерево, и теперь пыталась сбежать и от Федота.
– Куда ты? Не съем тебя, что я, Серый волк? Да ты и дороги не знаешь.
Она лишь прислушивалась к его словам, и забавно морщила лоб, наконец, подошла к нему.
– Женевьева, – показала она пальцем на себя, – Женевьева Руссиль, – опять назвалась , и показала на него пальцем, ожидая ответа.
– Федот, – назвался он, показав на себя, – Женевьева, – показал на неё.
Она закивала, и произнесла:
– Федот, – потом подумала и добавила, – Москва? – сказала она с сильнейшим акцентом.
– Нет, – и он помотал головой в отрицании, – Кострома, – и он покаал пальцами человечка, идущего пешком, и показал пальцами пять дней, а потом еще два.
– Сис? – непонятно сказала девушка, – Aide -moi a m emmener avectoi!
– Не знаю я французского, барышня, – устало сказал юноша, – за семь дней дойдём, дорогу знаю, да по солнцу и звездам тоже ходить могу. На вот, поешь, – и достал из мешка кусок хлеба и яйцо.
– Мерси, – кивнула спутница, и с аппетитом уплела угощение.
Шли по лесным дорогам, и юноша видел, как тяжело в туфлях долго идти . Он поискал в мешке, и нашёл марфовы лапоточки, и обмотки.
– Женевьева! – крикнул он.
Девушка остановилась, и парень показал ей сесть на пенёк, она с сомнением посмотрела на него, он показал ей на её сбитые ноги. Женевьева лишь слабо улыбнулась, и развела руки в стороны. Федот показал ей лапти. Модистка картинно присела, держась за сук на дереве, сняла туфли, спутник помог замотать ей обмотки, и надел лапти. Француженка пошла спокойно, всем своим видом показала, что эта обувь ей нравится. Они смогли идти много быстрее. Солнце клонилось к закату, и Федот принялся строить шалаш. Топор в руках мастера- большое дело, и гора лапника росла быстро. Наконец, он уложил ветви ели, так, что вышло приличное жилище. Была готова и ямка для костра, а Женевьева принесла воды в котелке из ручья.
– Вот, смотри, – сказал юноша, показывая на жилище из ветвей, – Шалаш, – отчетливо произнёс он.