Призрак дракона

- Да-да, - заручившись поддержкой Аскольда, закивал солдат, – марийцы слывут ведьмаками и шаманами. Они приносят в жертву человеческие тела, чтобы тот дракон их не трогал, но прогонял прочь чужестранцев. Разве вы не знаете? Марийцы поклоняются ему, как божеству. У них у всех на запястьях вырезан силуэт дракона в знак вечной ему покорности. Только собственной пролитой кровью в этом обряде они могут доказать, что достойны его снисхождения и опеки.

Всё это Демид слышал и раньше, но находясь в Элгороде, далеко от границ страны, не встречая марийцев в лицо, смутно верил в эти рассказы. Жители ближайших к границе деревень опасались божественного драконьего существа. Многие признавались, что по ночам слышат его рев, а иногда, в туманах над Маранией можно рассмотреть, как поблескивают его глаза.

- Хочешь сказать, что мою сестру, - с трудом выговаривая слова, произнес Демид, - просто отдали на съедение этому зверю?

- Я… Простите, Ваше Величество. – Солдат опустил голову и виновато спрятал глаза.

Демид глубоко вдохнул. Дышалось с трудом. Он практически не различал ничего перед глазами, а звуки слились в неприятный звон. Его преследовали образы Сусанны, любимой сестренки, что он не смог уберечь от опасности. Стоя возле оврага, куда она скатилась перед смертью, Демид видел ее искаженное от боли и ужаса лицо, ее переполненные страхом глаза, ее последние вздохи. Он зажмурился, но даже тогда видения не оставили в покое. В голове слышался тонкий жалобный голосок сестры, твердивший «За что?», «Ты не помог мне», «Ты обещал». Демид резко открыл глаза, но голос сестры эхом разлетелся по лесу.

- Демид, - обратился к нему Август.

Демид оторвался от мыслей. Взяв всю волю в кулак, он заставил себя, отдать последние приказы солдатам спокойным голосом и хладнокровием. Август, его рыцари, охрана, все, кто был в этот момент вокруг Демида, видели в нем лишь усталость и печаль из-за потери сестры. Внутри же Демида пропитали яды безнадежности, ярости и скорби. Порой горечь подкатывала к самому горлу и душила, Демид теребил ворот доспехов и откашливался. Боль сжимала сердце в предсмертных муках, тело Демида покрывалось ознобом, а ноги едва не подкашивались от изнеможения. Только злость, вонзившаяся в плоть стальным прутом, была ему опорой. Отец всегда говорил ему быть сильным, что на его жизненном пути будут не малые трудности и разочарования, порой не захочется жить, но он не должен сдаваться. Отец бился до последнего, его не сломила даже смерть и, уходя от них в мир иной, он был полон воли и власти. Король Леопольд – пример для всех и каждого, а Демид – сын своего отца и он выстоит, вопреки всему, назло врагам, как бы трудно ему ни было.

В деревню Демид вернулся ни с кем не разговаривая. Он вошел в дом, где их дожидались Камилла и Евсей. На столе стоял горячий ужин, приготовленными в их честь местными кухарками. Но кусок в горло не лез. Оставив Августа и несколько приближенных рыцарей трапезничать, Демид присел на разбросанные возле печи меховые шкуры неподалеку от Евсея. Напротив, на скамье сидела Камилла – последняя оставшаяся принцесса в их семье.

- Надо было соглашаться на ее брак с кем-нибудь из принцев или королей, - тихо сказал Демид, глядя на сестру, на лице которой играли тени от свечей.

- А я говорила, - не шелохнувшись, шепнула в ответ Камилла.

- Ты много чего говоришь.

- Но ты никогда не слушаешь, - возразила все тем же шепотом Камилла.

- Так что, - задумался Демид, - мне разрешить ваш брак?

Камилла ничего не ответила, лишь повернув голову в сторону Августа, который также был непривычно молчалив в этот вечер.

Демид не сомневался даже сейчас, что одобрение на брак Камиллы и Августа не мог дать без согласия принца Дармии подписать соглашения Аленты. И потому был рад завершить обсуждение этой темы с сестрой.

- Прости, - вдруг обратился к нему Евсей. Демид вышел из раздумий и вопросительно посмотрел на мальчика. – Я, как мужчина, оставшийся за главного без тебя, должен был защитить сестер от разбойников, но я испугался.

Евсей надул губы и едва не заплакал.

- Я подвел тебя, - простонал он. – Я не рыцарь. Я подвел всех.

- Ты рыцарь, - улыбнулся Демид. – Смотри, Камилла ведь жива. И только благодаря тебе. – Его слова не убедили брата, тот продолжал бороться с подступающими слезами. – Евсей, - Демид сжал его руку в своей ладони, - не бывает сражений без жертв, но свою главную битву мы еще не проиграли.

- Ты не сердишься на меня? – спросил Евсей, потерев глаза.

- Наоборот, я горжусь тобой. Где еще я найду такого отважного младшего брата?

- Такого, как я - нигде, - выдохнул Евсей.

Камилла усмехнулась.

- Иди спать, Евсей, - велела она. - Уже поздно.

- Но я хочу побыть с Демидом, - возразил мальчик.

- Ты всю обратную дорогу домой будешь рядом с ним.

Евсей посмотрел на Демида, ища поддержки. Он кивнул, подтверждая слова Камиллы. Успокоившись и удостоверившись в обещаниях, Евсей послушно ушел к няне. И словно выжидая конца разговора, к ним подошел Август. Он присел на скамью рядом с Камиллой, невесомо касаясь ее руки пальцами.

- Я не смогу вернуться с вами в Аленту, - сказал Август. – Разговоры о нападении, должно быть, уже до Ривгорода дошли. Я должен уладить нарастающую тревогу в стране.

- Конечно, мы понимаем, - отозвался Демид, поднимаясь на ноги. Сказал, как и всегда, спокойно и бодро, но все понимали – союзника Аленте в ближайшее время не видать. Камилла, вдобавок ко всему, опечалилась отложенной помолвкой.

- Милая, - обратился к ней Август, но Камилла обиженно отвернулась.

- Ты фактический король Дармии и не можешь закрывать глаза на происходящее в своей стране, - сказала она.

- Наши переговоры не окончены. Мне нужна жена.

- У тебя большой выбор, - пожала плечами Камилла.

- Из Аленты, - добавил Август, - говорят, там чудная принцесса живет.

Камилла не сдержала улыбки и повернулась к Августу.

- Возможно, король Аленты даст тебе свое согласие, когда-нибудь.

- Я буду ждать с нетерпением этого часа, - с огоньком в глазах, заверил ее Август.

Демиду же виделось только то, как их страны отделяются друг от друга и военный союз уже казался чем-то далеким и неисполняемым. Алента погрузилась в болота, ища обходные пути, теперь каждый шаг, каждый жест, каждое новое движение может повлечь невозвратимый конец. Союзников у страны не осталось.

Демид отошел к окну. На подоконнике догорала свеча. Яркий огонек быстро прожигал фитиль и воск стекал по подсвечнику раскаленной водой. Точно так же, раскаленной ручейком в жизнь Аленты и ее жителей просачивалась армия Итана. Остановить процесс было уже невозможно. Демид пытался вспомнить, когда произошла та искра, зажегшая пламя ненависти и войн, но все, что оставалось ему от уходящего поколения – лишь наблюдать тление былого.

- Ваше Величество, - подошел к нему Аскольд, протягивая новую свечу, - огонь догорает.

Демид взял свечу, наблюдая как на окне, утопая в лужице, поблескивает последними искорками старая свеча. Он еще раз взглянул на свежую, а затем повернулся к рыцарю. Аскольд стоял в недоумении. Света с подсвечника почти не осталось.

- Этому придет конец, - задумчиво произнес Демид. – Новый огонь поглотит старый.

Демид успел ухватить фитилем новой свечи последнюю искорку догоравшего пламени. Свет снова заполнил их уголок.

- Мы властны изменить свою жизнь.

- Да, Ваше Величество, - согласился Аскольд. – И пусть у нас нет союзников, Алента просто так не сдастся.

Демид посмотрел в лицо закаленного в бою рыцаря, повидавшего за свою жизнь немало.

- Это я вам обещаю от лица большей половины государства, - заверил старый друг короля Леопольда.

Демид довольно кивнул. Старый друг отца оставался верен ему и стране.

Утром была приготовлена карета и лошади к возвращению домой. Камилла и Август долгое время прощались. Демид, погруженный в раздумья о судьбе Аленты перестал обращать на них внимание. Но со временем терпение Демида подошло к концу, он сказал Камилле садиться в карету. Его прощание с Августом прошло сухо, за несколько дней, проведенных принцем в Элгороде, они так и не смогли ни договориться, ни подружиться.