Страница 10 из 12
Я опять улыбался. Она очень подробно ответила на вопрос, который я задавал себе до прочтения письма. Моё желание поговорить о ней с Калусовским возрастало с каждым письмом. Я сделал себе ещё кофе – скоро он будет течь у меня по венам вместо крови – и посмотрел на часы. Странно, скоро обход, а Алевтина за прошедшие часы ни разу не заглянула ко мне. Я опять почувствовал, что изменяю ей.
Отставил чашку с кофе в сторону и вышел из кабинета. Алевтина сидела в кресле на посту, разговаривая по телефону. Она увидела меня и положила трубку.
– Спокойно? – Я прислушался и убедился, что в лечебнице царила тишина.
– Относительно.
– Чем занималась?
– Занесла краски Тае. Убедилась, что больные спокойны. Потом позвонила мама, поговорила с ней немного…
– Кофе хочешь?
– Тебя хочу, – Алевтина перегнулась через стойку и поцеловала меня.
– Аля… – Я попытался отстраниться от поцелуя, оглядываясь по сторонам. Ночные дежурства были ещё и у санитаров, помимо медсестры и врача.
– Если будешь так себя вести, я буду ревновать и подозревать, – показательно надула губы она и вернулась в кресло.
Я перегнулся через стойку сам и поцеловал её. Алевтина улыбалась, отбросив все подозрения в дальний ящик. Не сомневаюсь, позже она к ним вернётся. Но сейчас она была довольна.
Женщина должна всегда знать, что мужчина играет по её правилам. Любые отношения – игра. А мужчина в этой игре должен позволять женщине знать, что правила её. Пусть даже это не так. Спорить бесполезно. Доказывать обратное – тем более. Менять эти правила – вообще гиблый номер. Пока женщина думает, что игра идёт по её правилам, отношениям мало что грозит. Как только женщина замечает, что игра идёт не по её правилам, созревает буря. А потом отношениям грозит природная катаклизма: цунами, вулкан, смерч, всемирный потоп – что угодно. И если мужчине не удалось убедить, что правила не его, отношения ждёт крах. Игра окончена – гейм овер.
– Мой кофе остынет. Как и твой остыл, который ты оставила на моём столе. – Я медленно пошёл в кабинет.
Алевтина незамедлительно перескочила через стойку и догнала меня, затолкав в кабинет. Закрыла за собой дверь на ключ, при этом соблазнительно облизывая губы, она пыталась стянуть с меня халат.
Я взял «эту игру» под свой контроль: приподнял её и усадил на стол, сбросив свой халат на диван. Алевтина обхватила мои ноги своими: юбка на ней задралась выше, оголяя бёдра. Я водил влажными ладонями по её гладкой коже. Она пробегала холодными пальчиками по моей спине, запустив ладони под рубашку. Я скользил губами по её пульсирующей шее: учащённый пульс выдавал её возрастающее желание. Я освободил одну руку и отодвинул чашку с остывшим кофе в сторону, чтобы уложить на это место Алевтину. Когда я медленно опускал её в горизонтальное положение, мой взгляд упал на конверт, лежавший на полу под моим креслом, и я замер над Алевтиной. Она продолжала водить пальцами по моей спине, выпустив коготки и цепляясь ими. Её грудь возбуждённо подымалась, дыхание сбивалось на каждом вдохе. А я в миг остыл. Как тот кофе в чашке. Сейчас я почувствовал, что изменяю. Вайлет. С Алевтиной.
Алевтина уловила мою переменчивость и приподнялась на локтях, убрав руки с моей спины:
– Что случилось?
– Неправильно это, – выдавил из себя я, надевая халат и садясь в кресло.
Пока Алевтина слезала с моего стола и приводила себя в порядок, я успел незаметно поднять конверт и положить его в полку. Ума не приложу, как ему удалось оказаться на полу?! Хорошо, что я был сверху. Окажись в этом положении Алевтина, ситуация обернулась бы не лучшими последствиями.
Алевтина подняла с пола отстегнувшийся бейдж со своим именем и посмотрела мне в глаза: в её взгляд вернулось подозрение.
– Арсений, что происходит? Я похожа на дуру, которая не замечает перемен в тебе?
– Всё в порядке. Просто мы не будем смешивать работу и отношения. И, тем более, не будем заниматься любовью на моём рабочем столе.
– Интересно, а где мы будем ей заниматься? – Недовольно фыркнула она. – И, главное, когда? Ночами ты на дежурствах. А утром отсыпаешься. Причём, неизвестно где. И, что более важно, с кем. Посвяти меня в дальнейшее развитие наших отношений.
Я вздохнул, выпив холодный кофе залпом – в горле пересохло:
– Аля, я же просил не накручивать.
– А ты залезь в мою шкуру, а после убеди меня, что у меня нет абсолютно никаких причин злиться сейчас! – На повышенных тонах скороговоркой выпалила она.
Я опять вздохнул, не находясь в ответе. Пришлось согласиться, что она права. Но дать понять это ей будет ошибкой.
– Успокойся. Думаю, причина твоей вспыльчивости кроется в скором пмс. Я сделаю тебе кофе, – я поставил чайник.
– Да пошёл ты! – Прошипела она и ушла, как всегда, хлопнув дверью.
Пройдёт пару часов, и она согласится с этим. Женщинам выгоднее объяснять свою ярость и вспыльчивость этим периодом. Даже если женщина уверяет, что спокойна во время пмс, значит она крайне не спокойна за неделю до. Вся буря эмоций созревает в ней и ждёт момента, чтобы вылиться на кого-нибудь. Происходят срывы, когда чаша этих эмоций полна. Везёт тем женщинам, которые уравновешены в своих эмоциях. А, точнее, везёт их мужчинам. Но существуют экземпляры, в которых эмоции не созревают. Такая женщина эмоционально бедна. Какой интерес в такой женщине? С ней скучно. Мужчина предпочтёт сверхэмоциональную и вспыльчивую для роли любимой. Именно в неуравновешенную истеричку он влюбится. Такова наша природа. И женщины это чувствуют. Но им нужно как-то хотя бы для себя объяснить своё взвинченное состояние, когда всё внутри кипит и рвётся наружу. И они придумали отмазку: «ты чего не в духе?» – «у меня пмс» – «понял». А ведь давно доказано, когда у женщины «эти дни», мужчин к ней ещё больше тянет. И с природой не поспоришь.
Я, наконец, насладился вкусом горячего кофе и вышел покурить. Под каждую затяжку я думал о Вайлет. О строении её души. Об уровне её вспыльчивости. Она, явно, не из числа уравновешенных. В силу возраста и избалованного характера. Но в одном я был уверен: из неё выросла бы удивительная дама высшего сорта. И мне вдруг остро захотелось переубедить её в том, что уже свершилось. И один вопрос звучал в моей голове: где я был раньше? Как врач, я всегда убеждал себя, что всех душ мне не спасти. Как бы сильно не хотелось этого. И почему во мне созревает желание спасти именно эту Душу? Что в ней такого, что отличает её от других? Каждая душа особенная – единственная в своём роде. Я врач-психиатр с богатым опытом в общении с обычными людьми и с людьми с душевными отклонениями, на меня не подействует ни один вид внушения. Предположения, что некая юная особа пытается воздействовать на меня через слова, отметаются сразу. Но почему тогда мои эмоции отвечают на эти строчки? Если я начну мысленно отвечать на её письма – это провал сразу в нескольких ипостасях. Когда мужчина отвечает женщине не простыми «да», «нет», «возможно» и «как знать» – это первый признак, что женщина волнует его, там и недалеко до односложного «я люблю тебя» или «я тоже тебя люблю», в зависимости, кто в этом первый признается. Следующая ипостась – психиатр. Я уже осознаю, что изучаю письма под другим углом. Есть одна «легенда». Почему-то, она вспомнилась мне сейчас. Она гласит: если тебе уютно в общении с человеком посредством писем, неважно каких: электронных или бумажных, то с этим же человеком тебе будет не о чем поговорить при личной встрече. С такой проблемой сталкиваются многие. Почему «легенда»? А никто ещё не ответил конкретно, так это или нет. Почему я подумал об этом? Какие-то непонятные нотки страха возникли внутри: а что если бы образ, нарисованный словами, не оказался таким прекрасным, каков есть в моей голове, если бы вдруг встреча состоялась?! Взрослый мужчина и думаю о таких глупостях. Я закурил ещё одну сигарету, так как предыдущая сотлела.