Страница 4 из 13
Возвращения?!
Я застыл в ступоре. Мадина ждала.
Разлет бровей. Взгляд откровенных глаз с веером черных ресниц. Перевозбужденные губы. Четко очерченные узкие скулы. Изящные руки. Хрупкая спинка. Длинные и очень стройные ноги. Вкусные выпуклости. И опять – родинка. Мое внимание упорно сползало на нее и на все, что вокруг нее. И на беззащитный пупочек на гладком шелковистом животе. И, само собой, ниже. В комнате, где кроме нас никого не было, никто не мешал мне этого делать. Скорее, наоборот, от моего ошарашенного разглядывания Мадина получала удовольствие.
Я потребовал:
– Ничего не помню, расскажи в двух словах, что случилось.
Мадина без одежды в одной постели на двоих и недавнее Машкино «Мы не глухие» сложились в подобие системы, но общая картинка не вырисовывалась.
– Никогда не слышала, чтобы ссора с сестрой так ударила по мозгам. Ты слишком впечатлительный. И не понимаю, чего ты накинулся на бедную девочку?
– Я просил тебя рассказать, что случилось.
Тон получился резкий, зато действенный. Мадина пожала плечами.
– Ты вышел в туалет…
– Нет, раньше. Вообще. Как ты и я тут оказались.
– О-о, дело плохо. Ложись, пока не стало хуже. Ложись, говорю, и я все расскажу, а ты все вспомнишь, и все будет по-прежнему.
Во мне дрались два чувства: опустошенность от неоправдавшейся надежды на чудо и упоение открывшимися перспективами. Мадина – не Хадя!
Инстинкты взбурлили.
Память о Хаде пересилила.
– Я постою. Рассказывай.
– Гасан застрелил Гаруна, Хадя вмешалась и погибла, ты снял мне квартиру. Теперь мы живем тут, пока все не успокоится. К тебе приехала сестра, к ней приехал парень, которому негде переночевать. Если бы ты выгнал его, ушла бы и Маша. Потом ты вышел в туалет…
В этот момент повествования за дверью еще кто-то вышел в упомянутое заведение. Рассуждая методом исключения – Захар. Похоже, это как с гриппом или смехом – заразно. Только начни, и потянутся все – даже те, кто не хотел.
– Почему Машка назвала тебя Надей?!
– Ты же сам придумал по созвучию: Мадя-Надя. Своей маме меня так представил.
Представил маме? Хадю я представил ей как свою девушку. Не может быть, чтобы Мадина понравилась маме настолько же. Но если бы не понравилась, сюда не отпустили бы сестренку.
– Что сказала мама?
– Кваздик, тебе точно лечиться надо. Ничего не помнишь? Ложись, тебе нужно отдохнуть и выспаться. Завтра на работу не пойдешь, не отпущу.
– На какую работу?
Еще и на работу устроился? Кем? Куда?
– Таксистом на машине Гаруне. – Хлопнула дверь туалета, и Мадина отвлеклась на звук: – Наконец дождалась. Одну минуту. Не забудь меня снова, хорошо?
Она выскользнула из постели и…
– Оденься! – запоздало крикнул я вслед.
– Да ладно тебе. – Замерев в двери, Мадина – безукоризненно женственная, роскошная и естественная в своей наготе – оглянулась и с укоризной поморщилась. – Ничего нового для себя наша молодежь не увидит.
Снаружи мгновенно разучился ходить обалдевший от открывшейся натуры Захар. В трусах, с отвалившейся челюстью, он держался за ручку двери в кухню, но, кажется, забыл, что делать дальше.
– Привет. Прошу прощения.– Мадина улыбнулась ему и совершенно без стеснения провела руками по своей фигуре: – Ты же не возражаешь, правда?
– Ага. – Он сглотнул.
С грацией танцовщицы Мадина продефилировала мимо него.
Когда дверь за ней захлопнулась, парень, наконец, заметил меня. Заяц от волка бегает не быстрее, чем Захар исчез на кухне.
На закрывшейся двери провокационно качалась бейсболка.
Происходящее мне крайне не нравилось. Мадина в моей постели – это, в принципе, для меня неплохо (как, до того, Даша во сне, это тоже делало мою жизнь похожей на жизнь, несмотря на то, что настоящая жизнь – это совсем другое), а остальное никуда не годилось. Я же решил быть примерным братом, а для того, чтобы чего-то требовать от сестренки, нужно подать пример. Чему я научу Машку, если моя девушка – Мадина? Теперь вся жизнь пойдет шиворот-навыворот.
Кстати. Предыдущие события произошли во сне. А существует ли в реальности клуб «Мужские радости», куда сестренку пристроила на подработку подружка? Туда я, насколько помнится, отправился позже приезда Машки к нам на квартиру. Значит, клуб мне приснился. Возможно, это потому, что о нем или о чем-то подобном я читал в сети или слышал разговоры краем уха – от того же Гаруна, к примеру, – не зря же он связан с «Мурадостями» и карточкой, и участием в боях.
Я отправился в клуб потому, что обиделся на Хадю, ее отказ толкнул меня сделать назло – провести вечер так, как никогда не позволила бы себе она. Точно так же поступает Машка, когда родители и вновь объявившийся братец надоедаем ей нотациями или, что еще более нетерпимо для сестренки, покушаемся на свободу, как она ее понимает. Нужно поговорить с ней о клубе.
Нет. Нужно не дать ей там работать. Мне в такой клуб теперь без протекции не попасть, поймать сестренку с поличным не получится. Запрет словами не подействует – это покушение на личную жизнь и надуманную «взрослость». Все, что я могу – не отпустить в ночь «к подружке». Значит, нельзя ссориться с Машкой, нельзя, чтобы она ушла, и нужно при ней договориться с мамой, чтобы родители знали, когда Машка вернется, и лично посадить ее на электричку.
Именно это сейчас мои обязанности брата, который желает счастья сестре.
Мадина вернулась, я раздраженно захлопнул за ней дверь.
– О-о, – Мадина с заговорщицкой улыбочкой облизала губы, – мы злимся, то есть мне предстоит жаркая ночка…
– Не выходи из комнаты раздетой.
Мадина закатила глаза:
– Опять начинаешь? Мы эту тему закрыли, молодежь у нас современная, зачем выглядеть в их глазах динозаврами?
– Машка – несовершеннолетняя!
– Девочки взрослеют быстрее мальчиков, это общепризнанный факт. И чем она хуже тебя?! Почему то, что можно тебе, другим нельзя?
– Мне плевать на других, она – моя сестра!
– А я с Кавказа и сестра кавказца с истинно кавказским воспитанием, но когда ты залез ко мне под юбку, тебя это не смутило. И признание, что на остальных плевать, не делает тебе чести. Раньше ты хотя бы общими фразами отделывался, от которых на меня с Машей зевота нападала. Кваздик, ты превращаешься в молодого старого деда. Будь проще, не создавай проблем на ровном месте.
За дверью послышался шум. Я выглянул в коридор.
Одетые Машка с Захаром направлялись в прихожую. По пути Захар снял с двери бейсболку и водрузил на предварительно приглаженные вихры. Теперь он выглядел совсем мальчишкой.
Ну как мне мириться с происходящим?!
А надо. Я сжал волю в кулак и по-родительски строго нахмурил брови:
– Вы куда?
– Захар проводит меня к подруге. – Машка в куртке поверх откровенного топика и шортов присела завязывать шнурки на кроссовках. – Не переживай, через пару часов он меня встретит и проводит обратно.
Случилось то, чего я боялся. «Подруга» – прикрытие, а на самом деле…
Надо отменять поход любым способом. Пусть лучше Машка здесь с Захаром развлекается, чем развлекает взрослых дядек и смотрит на «сладкую» жизнь толстосумов, в ее возрасте не понять, что за этим стоит.
– Никуда вы среди ночи не пойдете. – Я вытолкал обоих из прихожей обратно в кухню. – У нас район неблагоприятный. И вообще.
– Уверен, что «вообще» – серьезный довод? – подколола Машка.
Она застыла в нерешительности. С одной стороны, ей хотелось куда-то сходить, с другой – я разрешал остаться и действовать в прежнем русле, то есть новых санкций и нотаций по поводу сестренкиного поведения не будет. Последнее пересилило.
Машка не была бы Машкой, если б не вытянула из ситуации все возможное.
– Остаемся, но с одним условием. – Она уперла руки в бока. – Вы перестанете, как сычи, сидеть за дверью и повеселитесь вместе с нами. Кстати, я придумала новую игру, сыграем потом все вместе, такого еще не было: будем играть в карты на одевание!