Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 8 из 17

Коротко о роли Витте. Он больше, чем кто-либо другой, первое время подталкивает Николая II если не к самой войне, то в направлении ее. Ему это было удобно и выгодно. Сам «финансовый гений» поднялся на реформировании российских железных дорог. Транссиб – великое достижение Николая, его отца и Витте. Причем во всех смыслах. Начиная с того, что Россия получила важнейшую стратегическую коммуникационную линию не только к Приморью, но и к незамерзающему порту у ворот Пекина. И заканчивая личным гешефтом Сергея Юльевича, который на этом всем дорос до министра финансов. До чего, по ходу дела, доросли его персональные счета во французских и бельгийских банках, история умалчивает. А без кредитного капитала Россия сама такой проект и в такие сроки не осилила бы. Хотя де-юре они и брались под другие цели, за дорогу платила казна.

Как известно, Великий сибирский путь строился рекордными темпами. Но когда Витте из кресла министра путей сообщения благополучно пересел в кресло министра финансов, перед ним оказался уже весь каравай. Занятый второстепенным – Дальним Востоком – царь не мешал ему и франко-еврейской банкирской клике распоряжаться главным – Россией. Но вскоре у всесильного министра финансов возникла проблема. В дальневосточных делах в частности и во влиянии на императора в общем появилась мощная противостоящая ему сила. И когда Витте спохватился, какую опасную «забаву» он поощрял, его песенка уже была спета: воодушевленный идеями князя Эспера Ухтомского Особый комитет по делам Дальнего Востока, созданный группировкой с монстрами «Священной дружины», вроде ряда дядюшек царя и графа Воронцова-Дашкова, за ширмой, и Безобразовым с Абазой и Вонлярлярским, на видимых главных ролях, вырос в страшную силу.

За кулисами этого шапито действует множество различных заинтересованных сил. И экономических, и политических. От лондонского Сити и нью-йоркской Уолл-стрит до польско-финских сепаратистов и Вильгельма II. Это он в 1902-м году поднимает в адрес царя флажный сигнал на фалах «Гогенцоллерна», бьющий без промаха в ту же цель устремленного на Дальний Восток царского честолюбия: «Адмирал Атлантического океана приветствует адмирала Великого океана». И вот уже запущен маховик гонки вооружений. Мировые дельцы потирают руки от восторга – барыши от японских и русских заказов огромны! Электричество накапливается, нужен только толчок, чтобы его разрядить…

Так кто же он? Болтливый, ловкий, обаятельный. Безобразов. Этакий О. И. Бендер с кавалергардским налетом. Он развязно стучит папироской о крышку предложенной царем папиросницы, поблескивает белыми великолепными зубами, смотрит на царя весело, ясно, с почтительной наглостью. И картавым, самоуверенным голосом твердит: «Одной мимикой, без слов, мы завоюем Корею. Одной мимикой, ваше императорское величество!..»

Безобразова вводит к царю великий князь Александр Михайлович, «добрый Сандро», «милый Сандро», «очаровательный Сандро», муж любимой сестры Ксении, ближайший друг царя в первые годы царствования, а потом завистник и недруг. Зло царствования Николая II он видит в том, что «император дает слишком мало воли великим князьям», в первую голову подразумевая, конечно, себя любимого. Еще бы! Ведь он – друг! А барыши с заказов на все боевые корабли продолжают уходить в карман дяди Алексея, который и во флотских делах – ну, нуль совершенный! В отличие от него. Ведь он, Александр Михайлович, куда лучше представляет себе, каким должен быть русский флот. И при этом предлагает строить для него броненосцы береговой обороны: тип корабля, который никогда и ни для чего России в ее реальной истории не пригодился. Если не считать авантюру с посылкой трех таких недомерков вокруг света до Цусимы. Кончилась авантюра закономерно и символично. Чудом не потонув по дороге – шторма приличного не случилось, бывает ведь, – два ББО сдались японцам. Но зато третий покрыл свое имя неувядаемой славой, погибнув в неравном бою, без шансов на успех. Правда, имя его было – «Адмирал Ушаков»…

С приведенными выше утверждениями Александра Михайловича можно сопоставить фразу верховного маршала коронации графа Палена из доклада его о Ходынке: «Катастрофы, подобные происшедшей, будут повторяться и впредь, пока ваше величество будет назначать на ответственные посты таких безответственных людей, как их высочества великие князья». Более ясно и точно обмолвился по этому поводу Витте: «Слава богу, не все великие князья Александры Михайловичи». Хотя Сергей Юльевич, скорее всего, просто банально ревновал к безнаказанному крысятничанью ВКАМа, в виде откатов за доброфлотовские пароходы, а позже – за «авиационные» контракты.

Николай, с ведома генерал-адмирала, подбрасывал косточки и Сандро. Захаров, Крамп – это его клиенты. В отличие от французских фирм. Тут контроль «распила» со стороны конкурирующей стороны – дяди Алексея – был тотальным… Да! Не удивляйся. Это именно Александру Михайловичу российский флот обязан нашим «Варягом». Кстати, в этом и секрет, почему по американским и английским проектам не строится серий. За проекты, идущие «в тираж», дороже платят. А следовательно, больше и откат…

Алексей Александрович давно пригрел «своего человечка» – контр-адмирала Абазу. Этот кадр был его флаг-капитаном и адъютантом. Но сейчас сей субчик – кстати, двоюродный брат Безобразова – слуга двух господ, строящий планы на Морское министерство, на случай, если Александру Михайловичу все-таки удастся свалить генерал-адмирала и Авелана. Такой вот пример классической российской «труффальдинистости».

Когда Безобразов – «полупомешанный Саша», как его за глаза величали в сферах, – зря, кстати, авантюристом он был, конечно, но только не дураком, – явился из Женевы с готовым планом «лесных концессий» и начал искать ход к государю, он, естественно, обратился к своему двоюродному брату, с которым был в отличных отношениях и который занимает пост помощника начальника торгового мореплавания. Ведомство это было основано царем по настоянию того же Александра Михайловича, и начальником его на правах министра состоит он сам.

По большому счету, создано оно не столько из дальновидного расчета, сколько из ревности и зависти. Николай завидует кайзеру, лично, через его Морской кабинет, рулящему флотом и морской политикой. И в пику генерал-адмиралу: ревнивый Александр Михайлович, считающий себя куда большим знатоком флота и всего, что с ним связано, может «добрать» маржу в обход хозяйства дяди Алеши на заказе своим знакомцам в Англии и Америке судов и разной портовой техники.

Но случайное совпадение обстоятельств как нельзя лучше исполняет здесь роль рока. Пока Безобразов сочиняет за границей свой прожект, в России точно по заказу создается «кукольное» министерство, где он с его «корейской затеей» будет встречен и оценен самым благоприятным образом. И тут-то появится расчет. Еще бы! Ведь дело пахнет действительно БОЛЬШИМИ деньгами! Это не только одна Корея. Это выход на порты Пусан и Чемульпо. Это контроль Цусимского пролива. Это путь к морским транспортным оборотам невиданных для России масштабов…

Если сам Александр Михайлович под эффектной романовской внешностью скрывает довольно, хм… неопределенные нравственные черты, то его дружок контр-адмирал Алексей Михайлович Абаза просто-напросто прожженный темный интриган. Делец с бессарабскими корнями, готовый делать деньги где угодно и на чем угодно. Одна предложенная им афера с покупкой нескольких латиноамериканских крейсеров чего стоит! А сделка по покупке тех двух крейсеров, что мы на абордаж у Йокосуки взяли? Ведь их-то макаронники искренне рассчитывали продать именно России! Развалилась она потому, что за комиссию этот субъект потребовал миллион рубликов золотом. Надо полагать, что не себе любимому только, но и «хозяину».

Итальянцы прифигели и… продали кораблики самураям! Рожественский же потом, прикрывая «патрона», взял удар на себя, заявив что «гарибальдийцы» не подходят нашему флоту по типу. Но эту историю ты не хуже меня знаешь. В рассматриваемом же нами случае Безобразов, придумавший «лесную концессию», как многоцелевую политико-экономическую многоходовку, оказался полностью в руках Абазы. А этот деятель не думал о перспективах, он постарался свернуть ее к банальной финансовой афере с очередным прожором царевых денег. Увы, до Николая и его дядюшек в нашем мире это дошло слишком поздно. Не понимают они этого здесь и сейчас.