Страница 8 из 26
А незнакомец словно и не собирался останавливаться. Осматривал лицо Веры, будто выбирал рабыню на рынке, сжимал подбородок, поворачивал голову из стороны в сторону, гладил волосы, вдыхая их аромат. Боли не причинил, слава богу. Вера ощутила панику, перекрывшую возбуждение, при мысли, что он сейчас разденет ее догола и продолжит осмотр. При том, что он вызвал в ней сексуальное желание, позволить овладеть собой незнакомому мужчине она не собиралась. Только, похоже, этот не будет спрашивать, если захочет.
Незнакомец почувствовал ее страх. Криво ухмыльнулся, будто забавляясь, потянул невидимую веревку, дернув к себе. Вновь холод, Вера не удержала равновесие, уткнулась лбом в его широкую грудь со стальными мускулами.
— Ты ответишь на мои вопросы. — В его голосе прозвучало предупреждение.
Вера поспешно закивала. Лучше ответить, чем дать ему себя изнасиловать прямо в прихожей. Страх за братика пересилил, и девушка позволила незнакомцу пройти в гостиную, ведя себя, словно на аркане.
— Зажги лучи, — велел он. Вера отвернулась к стене и нажала клавишу выключателя ребром связанных ладоней. Мимоходом отметила, что его лексикон какой-то странный, непохожий на местный. Свет залил гостиную, и взгляд незнакомца буквально завис на елочке, которую Вера так и не успела нарядить перед уходом.
— Во имя голубого светила, женщина! Как ты посмела осквернить священный росток долины Голубых Льдов?! — грозно спросил пленитель, и Вера зашипела от боли в запястьях, когда путы впились в кожу от резкого рывка. Перевела недоуменный взгляд с возмущенного лица мужчины на блестящую елку, не зная, что именно ответить. Пожала плечами.
— Не понимаю, о чем ты говоришь. Каждый Новый Год мы наряжаем елку, символ зимы. Дед Мороз, которого ты так круто косплеишь, приносит подарки детям, что хорошо себя вели, взрослым, впрочем, тоже. Ты с какой планеты вообще?
Не ожидала ответа, но блондин внезапно застыл, перевёл на нее осмысленный, испытывающий взгляд. Да он точно психопат! Вот это вляпалась, уму непостижимо!
— Так ты истинная провидца. Тебе и это известно!
Вера непроизвольно закатила глаза в потолок. Точно шизоид, как бы ей ни хотелось верить в обратное. В возвышенный бред о том, что ее наконец-то отыскал принц в ледяных доспехах.
— Послушай, эм… парень, давай на берегу сразу выясним, who is who. Какая я тебе провидица? Только если в «Гугл» заглянуть перед ответом, да и только. И что-то мне подсказывает, ты не разговоры разговаривать со мной пришел. Классные фишки с холодом, но у меня руки немеют. И мой брат испугается, если это увидит. Давай мы как-то на досуге поговорим за чашкой кофе, или…
— Ты дерзка, провидица. Я могу за столь неуважительные слова причинить тебе боль. Но вы, обитатели этого края, недостаточно мудры, чтобы отвечать за последствия своих поступков. Подойди и сядь на эту конструкцию возле оскверненного ростка!
— Чем тебе ёлка не угодила? И кстати, меня зовут Вера! Не провидица, а Вера! Это мое имя!
Сама не поняла, откуда взялась столь безрассудная смелость. Может, это была злость на себя за то, что так и не избавилась от сладостного томления во всем теле и новой привычки, пялиться на потрясающее телосложение своего похитителя. Но испытывать пределы чокнутого красавца не стала. Села на стул, поджав ноги. Узел на запястьях ослаб, но Вера радовалась рано: блондин вновь взмахнул скипетром, очертив знак бесконечности. Ноги девушки прижало к ножкам стула какой-то невидимой силой, и уже знакомые ледяные петли оплели щиколотки поверх колгот. То же самое произошло с руками, только теперь их завело за спину, и вновь стянуло невидимыми холодными путами.
Беззащитность стала полной, абсолютной. Если ранее Вера могла сопротивляться — отбиваться ногами, стянутыми руками, корпусом, то сейчас ее лишили подобной возможности. Розовая пелена романтических грез развеялась, словно дым, и девушка наконец-то полностью осознала, в каком положении оказалась.
— Ве-ра, — словно пробуя на вкус, протянул незнакомец. — Это сан или имя, подаренное при рождении?
Дерзить больше не хотелось. Вера умоляла высшие силы лишь об одном: чтобы ее брат не вернулся до тех пор, пока псих не накормит свое больное эго и не свалит прочь.
— Имя. Я не провидца…
— Не лги мне. Ты ведь знаешь, зачем я здесь. Знаешь, что я прибыл из дальнего мира. Будешь хитрить?
Девушка вновь непроизвольно закатила глаза в потолок.
— Да это образное выражение! «Ты с другой планеты» — значит, отстал от жизни, не знаешь очевидных вещей… я понятия не имею, почему ты проник в мою квартиру! И руки, я их не чувствую. Это обязательно?
— Не обязательно, — повел плечом мужчина. — Но так ты будешь сговорчивее. Итак, скажи мне, благоприятен ли будет наш путь, и сможем ли мы заселить ваш край?
— Да в чем, собственно, проблема? Заселяйтесь. Места хватит всем, — ответила Вера, стараясь не акцентировать внимание на чувстве тревоги и опасности. До нее постепенно начинало доходить, что незнакомец — вовсе не городской сумасшедший. Если пристально посмотреть на его шикарное полуобнаженное тело и абстрагироваться от жарких желаний, можно заметить тонкий сплав прозрачного, словно лед, материала, гибко облегающего изгибы умопомрачительных мышц, и быстрые всполохи голубоватых разрядов внутри. Ткань плаща и облегающих брюк тоже была странной на вид, незнакомой. Узор по краям словно был живой: такая изморозь часто выступает на окнах, но на ткани она каким-то образом не таяла, а только меняла свой узор. Браслет на запястье блондина светился холодным синим, а по окну этого камня бегали непонятные символы. А то, как он лишил ее способности двигаться без всяких веревок? Ничего подобного наука еще не нашла!
Открытие было столь сильным, что Вера застыла, чувствуя, как ужас окончательно завоёвывает свои позиции, а слова незнакомца обретают новый, пугающий смысл. Боже, неужели перед ней пришелец из космоса или иного мира?
— Яркие огни в небе… ты прибыл оттуда… — качая головой и умоляя высшие силы, чтобы это оказалось неправдой, прошептала Вера. — И ты… ты хочешь захватить Землю?!
— Провидица! — восхищено отозвался мужчина, в его глазах появилось благоговение вместе с сожалением. — Моя кровь стынет при мысли, что ты неприкосновенна, ибо мое сердце бьётся, как льды священного моря о берег, при одном взгляде на тебя. Ты все знаешь обо мне. Только ты укажешь мне дальнейший путь!
Это было так неожиданно, что Вера нервно хохотнула. Даже захотела послать его на три известных буквы, но побоялась, что пришелец не оценит ее юмора. Да и схлынуло это мимолетно желание, а ужас вновь сковал посильнее невидимых веревок.
— Да не провидица, честно! Я только раз в лотерею выиграла… но немного… и билеты на экзамене отгадала, но это скорее случайность. Правда! А… не надо завоевывать Землю! Мы… мы и так рады вам, мешать не будем… правда! Да и почему ты решил, что у нас здесь подходящие условия?
Красавец присел на корточки, пристально вглядываясь в лицо Веры. И вновь девушка ощутила сладостное томление. Немыслимо, ей только что признались, что планируют вторжение, а она фантазирует о сексе с инопланетным захватчиком!
— Ваш климат пока еще не полностью подходит нам. Но Асгардия обречена на гибель от излучения голубого светила. Десять воинов-разведчиков отправились в разные уголки вселенной, чтобы отыскать мир, наиболее подходящий нам. Один из них нашел я. Правда, здесь придется поработать на славу. Запустить генераторы холода и сделать поверхность планеты пригодной для нас. На это не уйдет много времени, если все условия окажутся подходящими…
Вера не верила своим ушам. Поерзала на стуле, обдумывая, как остановить инопланетного психа, — ведь пока что он ей почему-то верит!
— А что же будет с нами? Понимаешь, не все люди привыкли жить в условиях холода и снега. На жарких континентах вечное лето. Они просто погибнут от холода…
— Ерунда! — уверенно ответил захватчик. — Вы просто забыли, что это — жить как ранее, когда холод не убивал, а лишь закалял вас перед новыми испытаниями. Когда огонь был дан вам как средство обработать пищу, а не для того, чтобы искать тепла. Вы сами это выбрали, и тем самым сократили продолжительность своей жизни. У высшего совета Асгардии нет намерений истреблять вас. Большая часть приспособится к новым условиям. А что же до тех, кто не сможет — такова воля естественного отбора!