Семь порочных дней

— Сэр Алисдэр пишет, что пытался выступить в мою защиту, но не смог убедить остальных членов редколлегии. Они заявили, что мои доказательства лживые, а выводы притянуты за уши.

— Чушь собачья! (56) — Колин стиснул зубы. — Трусливые ублюдки! Они просто не хотят признать, что их превзошла женщина — вот и всё!

— Возможно.

Пэйн сочувственно покачал головой.

— Мне жаль, Мин. Надо было нам в тот день всё-таки попасть на симпозиум. Ты смогла бы лично рассказать о своих открытиях. Если бы все эти ученые тебя выслушали, ты смогла бы их убедить.

— Не надо об этом сокрушаться, Колин. — Она взяла его за руку и сжала ее. — Я никогда не буду раскаиваться в том, как поступила.

Они замерли, обнявшись и с улыбкой глядя друг другу в глаза. Наконец у них появилась возможность проводить так часы напролет, почти физически ощущая окутывающие их счастье и любовь.

Минерве очень хотелось поскорее стать женой Колина, но она ни разу не пожалела о том, что отказалась выйти за него тогда, в Шотландии, на пороге Королевского геологического общества.

Он преодолел столько препятствий, чтобы доставить ее к тем дверям. Пэйну пришлось столкнуться с собственными страхами, проявив при этом настоящие чудеса отваги. Он пустил Минерву в свое сердце и в свой дом, помог стать сильной и бесстрашной, столько раз смешил ее, не говоря уж о том, что подарил ей такую страсть и пылкие слова любви. А его предложение руки и сердца! Это был самый решительный поступок, какой только можно себе вообразить!

Взамен Минерве хотелось позволить Колину хотя бы ухаживать за ней как полагается. Ведь именно этого он желал — дать их чувствам возможность укорениться и расцвести. Пэйн заслуживал того, чтобы знать: ее клятвы перед алтарем будут идти от сердца, рожденные прочным чувством, а не спешкой в погоне за славой ученого.

В тот день в Эдинбурге они повернулись спиной к мистеру Баррингтону и зданию Королевского геологического общества, но сэр Алисдэр, из любопытства последовав за Колином и Минервой, пригласил их пообедать в ближайшем трактире. Там они провели несколько часов в ученых дебатах.

Сэр Алисдэр и его друзья выслушали Минерву, засыпали ее вопросами, затеяли диспут, и большинство из них выказали ей уважение как равной по умственным способностям. А Колин между тем, с небрежным изяществом пристроив руку на спинке стула своей спутницы, следил за тем, чтобы бокалы ученых мужей постоянно были полны вина.

Минерве не удалось получить памятную медаль и пять сотен гиней, но эту беседу тоже можно было считать своего рода симпозиумом, и ради нее стоило отправиться в такое путешествие.

Потом Колин отвез Минерву обратно в Нортуберленд и поселил в уютном деревенском коттедже вместе со своей экономкой миссис Хаммонд в качестве компаньонки. А затем он, как и обещал, начал нежные ухаживания. Почти каждое утро Пэйн наносил Минерве визит, а после полудня они отправлялись бродить по окрестностям. Он дарил ей сласти и кружева. Мальчишки-посыльные сновали между деревней и поместьем Риверчейз, доставляя записки, на которых можно было не ставить подпись. Несколько раз в неделю Минерва и миссис Хаммонд ужинали в Риверчейзе, а по воскресеньям приглашали Колина на обед в свой коттедж.

Влюбленные проводили время и врозь. Минерва подробно описывала сделанные в Спиндл Коув находки и изучала местный скалистый ландшафт, а Пэйн вместе с управляющим объезжал свои владения, оценивал необходимые траты и строил планы на будущее.

Ну а Минерва предпочитала о будущем не думать. Если Колин сделал ей предложение со стремительной решимостью, то ее поведение больше напоминало осторожное скольжение по тонкому льду. Наслаждаясь ухаживаниями Пэйна, она старалась не думать о том, что он еще может передумать и разбить ей сердце.

Но приблизительно через месяц после возвращения из Эдинбурга они впервые поссорились. И из-за чего, подумать только! Из-за куда-то задевавшейся пары перчаток! Вторая стычка произошла из-за расхождения во взглядах на то, можно ли Минерве в одиночку исследовать окрестные утесы. Разумеется, она считала, что это абсолютно безопасно, а Колин имел другую точку зрения. Несогласие вылилось в громкую перебранку, в которой были упомянуты и женская независимость, и мужская заносчивость, и подбитые мехом плащи, и камни всех видов, и — вот странно — зеленый цвет. Но в конце концов влюбленные достигли компромисса и совершили совместную экскурсию к утесам, которая плавно перешла в пылкое свидание в зарослях вереска, погасившее гнев обеих сторон. С тех пор ухаживания Колина были хоть и нежны, как прежде, но уже далеко не так целомудренны…

Минерва взяла Колина под руку, и они снова зашагали по тропе.

— Отказ напечатать мой доклад меня не остановит. Я всё равно найду способ опубликовать своё открытие.

— Мы сделаем это вместе. Если ты подождешь еще пять недель, я отпраздную своё совершеннолетие тем, что распечатаю твой доклад для каждой английской семьи.

Она улыбнулась.

— Достаточно и нескольких сотен копий. К тому же в спешке нет нужды. Отпечаток лапы Франсины хранился в пещере миллионы лет. Чтобы оставить свой след в истории, я могу еще немного подождать.

— Послужит ли утешением, если я скажу, что в моем сердце ты уже оставила глубокий, неизгладимый след?

— Да. — Минерва поцеловала Колина в щеку, наслаждаясь легким гвоздичным ароматом его мыла для бритья. — Ты найдешь, чем заняться нынче после обеда? Мне бы хотелось несколько часов покопаться в библиотеке Риверчейза.

Чуть помолчав, Пэйн ответил:

— Если ты хочешь провести полдня в библиотеке — на здоровье. Но, признаюсь, у меня на уме было другое.

— Правда? Что?

— Свадьба.

Минерва чуть не выронила букет.

— Чья свадьба?

— Наша.

— Но мы не можем…

— Можем. Викарий уже трижды оглашал нас в приходской церкви. Перед тем как выйти сегодня из дома, я отправил ему записку, а еще попросил дворецкого украсить часовню Риверчейза. К нашему возвращению всё уже будет готово.

Минерва в изумлении воззрилась на Колина. Так он заранее это спланировал?

— Но я думала, мы подождем до твоего дня рождения.

Он обнял ее за талию.

— Понимаю. Но не могу дольше ждать. Просто нет сил. Я отлично спал этой ночью, а проснувшись, почувствовал, что мне ужасно тебя не хватает. Даже не знаю, как описать это чувство. Я посмотрел на соседнюю подушку, и мне показалось неправильным, что тебя нет рядом — словно я внезапно лишился руки или половины сердца. Поэтому когда я встал и оделся, ноги сами понесли меня к тебе. И вдруг я увидел, что ты идешь мне навстречу с цветами в руках. — В его глазах отразилось сильное душевное волнение. Колин коснулся щеки своей возлюбленной. — Это не сиюминутная прихоть. Я просто не вынесу, если мы проведем врозь еще хоть один день. Я хочу разделить с тобой мою жизнь, мой дом и… — Он сжал ее талию, крепко притиснув Минерву к себе и целуя ее за ухом. — И я хочу, чтобы мы разделили постель как супруги. Сегодня же.

У Минервы голова закружилась от желания. Она вцепилась пальцами в сюртук Пэйна.

— Колин…

— Я люблю тебя, Мин. Люблю так сильно, что это меня пугает. Скажи, что выйдешь за меня сегодня.

— Я… — Сглотнув комок в горле, она немного отстранилась и провела дрожащей рукой по желтому муслиновому платью. — Мне нужно хотя бы переодеться.

— Даже не смей! — замотал головой Колин, не убирая рук с талии Минервы. — Ты выглядишь идеально! Ты — просто совершенство!

От чувств, разом переполнивших сердце, перехватило горло. Минерве захотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон. Впрочем, вряд ли бы ей смогло присниться что-то настолько замечательное. Она — совершенство. Колин — безупречен. Этот момент абсолютно идеален. Боязно даже заговорить, чтобы не разрушить это волшебство.

«Не раздумывай, просто представь, что быстро спускаешься с горы, как когда-то советовал Колин», — мелькнуло в мозгу у Минервы, и она выпалила:

— Да. Давай поженимся.