Встретимся в Мейфэре

Луиза сменила тему.

– Должно быть, мы неплохо справились. Нам дали пудинг. – Она протянула ему кусок пышного сливового пирога в обёрточной бумаге. – Доберёмся до Гайд-парка и устроим настоящий пикник.

Глава 10

– Ну вот. – При виде парка, покрытого только что выпавшим серебристым снегом, Луиза раскинула руки и закружилась. – Даже вы не можете отрицать, что здесь великолепно.

– Хорошо. Признаю, что в Лондоне есть некая красота.

Джеймс смотрел на неё, не отрывая глаз. Луиза ощущала на себе всю силу и глубину его взгляда.

– А теперь, – проговорил он, – моя очередь. Если играть честно.

– Ваша очередь? Что вы имеете в виду?

– Доказать превосходство деревни.

Она рассмеялась.

– Не представляю, как вы это сделаете. Я не особенно спешу домой, но полагаю, что даже мои родители станут возражать, если я вдруг исчезну в Йоркшире.

– Необязательно ехать в Йоркшир. Я могу показать вам всё прямо здесь.

Он сел на корточки и принялся рисовать на снегу, ломая пальцем тонкую ледяную корку. Луиза присела рядом с ним, балансируя на носках, и подобрала подол платья.

– Вот примерное расположение поместья. Сам особняк, конечно. Прямо здесь на возвышении, с которого открывается прекрасный вид на долину. В ясные дни с южной стороны видны простирающиеся на многие мили, заросшие травой земельные угодья. На севере, – он сделал из снега нагорье, – раскинулись бесконечные вересковые пустоши. Со скалистыми утёсами и скудной растительностью. Сложно описать словами, но вместе с тем это так красиво. Своеобразная величественная пустынность. Ветер хлещет словно кнутом. Ты не в силах его остановить, но есть ощущение, что ты оказываешь на него давление. Как будто ты совершенно ничтожен, но в то же время несокрушим. – Он очнулся от мечтаний. – Я плохо объясняю.

– Совсем нет. – Она бы ни за что не призналась, но его рассказ был ужасно романтичным.

Он сделал из снега две удлинённые горки.

– Здесь расположена долина, вся засеянная рожью.

Оживившись, он стал добавлять к своему творению углубления и каналы. Наблюдая за ним, Луиза не могла не улыбнуться. Им овладел мальчишеский задор, смягчённый практичной стороной его характера.

– Звучит красиво, – проговорила она.

– Да, так и есть, – произнёс он со своим северным акцентом. – По крайней мере, отрада для глаз. Но для фермера - это чертовски трудное место. Проблема вот в чём. – Он провёл пальцем по длинной извилистой полосе нетронутого снега, обрамлённой импровизированными холмами. – Здесь была бы богатая почва для посадки разных культур, если бы не наводнения после ливней.

– А для Англии это…

– Безнадёжная ситуация. Именно так. Из-за неурожая в последние годы мы отчаянно нуждаемся в пахотных землях. – Он склонил голову набок и посмотрел на своё творение. – Я составил план системы осушительных каналов. – Палочкой он прочертил диагонали через нарисованные на снегу поля. – Изготовленные на заказ пустотелые кирпичи - это самый долговечный материал. Если нам не удастся найти на них средства, тогда будем использовать гальку и солому.

Резко подняв голову, он робко улыбнулся Луизе.

– Прошу прощения. Я не собирался распространяться об осушении и стоимости недвижимости. Я вас утомляю.

– Напротив. Вы очень увлекательно рассказываете.

По правде говоря, Луиза была очарована не столько вопросами осушения, сколько тем, как он говорил о плане. Его волновали небольшие кучки снега или, скорее, обширные земли, которые они олицетворяли.

Йоркшир был для него домом, как для неё - Мейфэр.

Если бы только из-за усилий Джеймса спасти поместье Луиза не оказалась на грани потери своего дома.

– Это непростая задача. – Стряхнув снег, он поднялся. – Мне нужен капитал. Вот почему я приехал в город. Я намереваюсь продать некоторые владения как можно скорее. Мне нужно вернуться в Йоркшир к началу посевной.

Одним из таких владений, разумеется, станет дом её семьи после того, как он их выдворит. В груди её что-то сжалось.

– Безусловно, это так неожиданно, – сказала она. – Я имею в виду для нынешних обитателей.

– Полагаю, что большинство владений - это склады.

– Но большинство - это ещё не всё. Определённо, некоторые из них - это торговые здания и дома.

Он пожал плечами.

– За собственность пусть беспокоятся поверенные. Меня куда больше волнуют люди.

– Люди? – Луиза не смогла скрыть своих чувств. – Вы так радеете о своих арендаторах в Йоркшире, что, без сомнения, знаете по именам всех фермеров, их жён и детей, но совершенно не думаете об арендаторах, которые, вероятно, есть у вас здесь, в Лондоне.

– В Лондоне полно зданий. Слишком много зданий. Дома теснятся бок о бок на каждом клочке земли. Моим же фермерам некуда пойти. Может быть, вы хотите, чтобы по возвращении в Йоркшир я им сообщил: «Извините, я мог бы дать вам не голодать следующей зимой, но мне надлежит избавить нескольких жителей Лондона от связанных с переездом неудобств»?

– Естественно, вы не можете позволить людям голодать, но это не мешает проявить сострадание и ко всем остальным. Потерять дом - это больше, чем просто неудобство. И не важно, где вы живёте, в городе или в деревне, на севере или на юге.

Он нетерпеливо махнул рукой в сторону слепленного из снега творения.

– Я только что объяснил, что поставлено на карту, и вы, казалось, поняли. Но, возможно, вы просто притворялись, что слушаете. Мне хорошо известно, как юных леди учат улыбаться и кивать.

– Вы прекрасно знаете, что я не пустоголовая, заискивающая юная леди. Если уж на то пошло, пустоголовых, заискивающих юных леди не так уж и много, как вы, вероятно, полагаете. Что же касается женщин, которые не высказывают своего мнения дабы снискать одобрения у мужчин, возможно, вам стоит учесть, что им приходится так поступать ради семьи, из бедности или просто по причине добродетельной женской натуры. – Она перевела дыхание. – Если бы женщинам была предоставлена хотя бы десятая часть свободы, которой обладают мужчины, нам бы никогда не пришлось унижаться, кивая и улыбаясь, пока какой-нибудь герцог бубнит о земельных угодьях и осушительной системе.

– «Бубнит?» – В его глазах мелькнул пронзительный блеск от снега. – Вы назвали мой рассказ увлекательным.

– Что меня увлекает, так это ваше лицемерие. Я думала, что вы отдаёте предпочтение женщине, которая говорит то, что думает. Но вам, похоже, это нравится только тогда, когда её мнение совпадает с вашим.

Он покачал головой.

– Мне не следовало потакать вашему предложению прогуляться пешком.

– Не было бы нужды идти пешком, если бы вы не облили меня вином.

– Я не обливал вас вином. Вы сами облились.

– Лучше бы я вообще с вами не танцевала.

Он воздел руки к небесам.

– Случилось рождественское чудо! Хоть в чём-то мы пришли к согласию.

Луиза раздражённо хмыкнула. Сотворённая с такой любовью и тщательностью модель его йоркширского поместья находилась у её ног. Она подняла голову, поймала его взгляд и выгнула бровь.

Его голос понизился на целую октаву.

– Вы не посмеете.

– Уверены? – Она указала пальцем в перчатке на кучку снега. – Напомните, что это было. Торндейл-Холл?

– Аббатство Торндейл.

– Гм! – Она медленно слепила из него снежок, запустила в Джеймса ледяным снарядом и попала прямо в голову. При ударе он разлетелся белоснежным фейерверком.

Он вытирал снег с лица, а над ушами у него поднимался пар.

– Предупреждаю, я весьма близок к ответу, который совершенно не достоин джентльмена. Бросите в меня ещё один снежок, и я не отвечаю за последствия.

Наклонившись, Луиза взяла немного снега, олицетворявшего его родовое поместье, слепила второй снежок, на этот раз ещё более ледяной, чем первый, и запустила в Джеймса.

Тот с лёгкостью увернулся, а затем наклонился и зачерпнул целую горсть снега.

– Ну что ж! Если хотите войны, вы её получите.