Страница 46 из 47
Лёгкое начало. Я продвигалась понемногу.
Я смотрела с замиранием сердца на его рот, его язык скользнул по нижней губе.
— И я скучал.
Мне нужен был воздух, и я перевела взгляд на остальное его лицо. Зарос щетиной, глаза казались пустыми, словно он долго бегал без воды. Я невольно прижала ладонь к его щеке.
— Да?
Он кивнул.
— Я чуть не позвонил тебе раз пятьсот.
— Даже хорошо, что не позвонил. Я… у меня была работа.
— Ага, — его взгляд метался между моими глазами в попытке прочесть меня. Он нахмурился. — Ты в порядке, Миллс?
Я покачала головой, подбородок задрожал.
— Не совсем.
Он встревоженно сдвинул брови, а я заплакала снова. Что со мной? Казалось, плотину прорвало, и я была бесконечным потоком слёз. Я боролась с нарастающим чувством стыда, и реакция Рейда помогла: он не испугался слёз, шмыганья и всхлипов.
— Но я рада, что ты здесь, — сказала я, всхлипнув. — Очень-очень рада. Я даже не могу передать, как скучала по тебе. Я…
— Милли. Милая, — он пытался успокоить меня, прижал ладонь к моей шее. — Я рядом.
Когда я снова захлебнулась в рыданиях, он склонился, обхватил моё лицо руками и накрыл мои губы своими.
Не знаю, как он захотел поцеловать мой красный опухший рот именно сейчас, но он хотел и делал это с таким рвением и облегчением, что у меня тут же закружилась голова. Мои руки обвили его шею, ноги забрались на его колени, и хватило его тихого стона в мой рот, чтобы я стала раскачиваться на нём, а он — двигаться со мной. Его футболка пропала, потом моя.
Вдруг я отодвинулась, прижала ладонь к его груди, когда он стал поцелуями спускаться по моей голой шее к ключицам.
— Постой, — я сглотнула, тяжело дыша. Он перевёл взгляд с моей груди на моё лицо, выглядел таким же одурманенным, как и я. — Мне нужно знать, что ты меня услышал.
Он замер и внимательно слушал:
— Хорошо.
— Прости за то, что я сделала, — сказала я и ждала, что он склонит голову. — И я стараюсь быть честнее.
Он снова кивнул и прошептал:
— Я услышал тебя. Обещаешь, что дашь мне знать, как тебе помочь?
Я ощущала себя тряпкой, размокающей в тёплой воде. Я была свободна.
— Так и сделаю.
Рейд склонился, желая продолжить то, что мы начали, но в голове всплыла последняя подсказка Анны.
— И я не могу делать это, — я указала туда, где мы были прижаты друг к другу, — без понимания…
Он с улыбкой прижался к моим губам в долгом сладком поцелуе.
— Это твоё условие? Верность?
Я кивнула, подавляя желание пошутить о подписании отказа, и что моя вагина станет недоступной для остальных.
— Я люблю тебя. И я пытаюсь лучше выражать, что я хочу и в чём нуждаюсь.
Он торжественно кивнул, глаза игриво сияли, отчего я с трудом подавила хмурый взгляд.
— Я не пытаюсь тебя дразнить, — он поцеловал меня снова. — Просто очень мило видеть тебя такой.
Я закрыла глаза, рыча:
— Это смущает.
— Я с тобой, Миллс. Я верен тебе, — он облизнул губы, и мой пульс резко участился до тысячи ударов в минуту. — И я тоже этого хочу.
— Ладно, — выдохнула я. — Это радует.
Его дыхание скользнуло по моей шее прежде, чем он поцеловал меня.
— Я тоже тебя люблю, — он подчёркивал каждое слово поцелуем на моём горле. — Всю тебя. Смешную, спокойную, резкую, язвительную, и даже эту сторону, — он поцеловал моё плечо. — Кроткую сторону, — его ладони прижались к моей талии. — И мне нравится, что я получу всю тебя.
Я с усмешкой спросила:
— Так ты хочешь всю меня на диване? Или лучше в кровати?
Рейд рассмеялся, и этот звук собрал всё осколки души, что остались в гостиной за этот месяц без него. Он встал со мной на руках и чмокнул меня в кончик носа.
— В этом вся ты.
ЭПИЛОГ
Милли
Ужин папы остался недоеденным на столике у телевизора перед его диваном. Он уже спал, но я не пыталась его передвинуть. Во-первых, я не смогла бы поднять его сама, даже если бы хотела (одной из ночей я попыталась, когда он упал, а моя спина болела уже две недели). Во-вторых, потому что он лучше спал сидя. По крайней мере, пока.
Ему было непросто восстановиться после имплантации стимуляторов. И у него были два артродеза позвонков, которые и доставляли больший дискомфорт. Мы не хотели сильно надеяться — операция прошла недавно, и он всё ещё принимал много лекарств — но пока казалось, что стимуляторы работают. Его самочувствие улучшилось по сравнению с моим прошлым визитом.
Аванс за мою книгу помог оплатить сиделку, что оставалась с папой ночью. Я же могла вернуться в дом, который сняла на месяц, и прийти в себя после дня суеты, тревог и исполнения роли дочери в лучшем своём воплощении. Уязвимость папы в этот раз действовала на меня иначе. Может, мне помогала поддержка Рейда. Может, то, что я видела девочек Элли, и какой счастливой была её семья, и что она тоже могла на меня немного положиться. Однако дома оказалась не так уж и страшно. Конечно, был стресс, но было крайне приятно чувствовать, что я делала то, в чём сейчас нуждается моя семья.
В полдвенадцатого я передала информацию сиделке Деборе — сколько папа съел, что за лекарства принял, сколько прошёл за день и прочие важные детали — и ушла. Оставаться с ним на весь день изматывало не физически, а эмоционально. Казалось, мои ноги сковал бетон.
Ко мне пришло понимание, что у нас не осталось десятков лет с папой. Это время чуть не ускользнуло от меня.
Я быстро приехала к съёмному дому и, войдя внутрь, ощутила сильный запах чеснока, лосося и… серы?
Я бросила сумку в гостиной, прошла в маленькую столовую, где на столе уже разложена Монополия.
Моя улыбка увяла.
— Издеваетесь? — спросила я.
Три пары глаз посмотрели на меня, расплылись три широкие улыбки.
— Да ладно тебе, — отозвался Алекс. — Мы тут с вами почти неделю, но ни разу в неё не сыграли. Нам надоело играть в «Pegs and Jokers».
Рейд раскинул руки, приглашая меня в объятия. Я разулась и села ему на колени.
— Ладно, но давайте хотя бы поиграем с оружием из «Clue». Я буду верёвкой.
Эд услышал это, когда пришёл с заднего крыльца, где, скорее всего, общался перед сном со своей очаровательной девушкой, Шейлин.
— У тебя точно нет фанатизма к убийствам? — спросил он.
— Всё возможно…
Рейд застыл подо мной, и я щёлкнула пальцем по его носу.
— Шучу.
Крис встал из-за стола.
— У тебя странная девушка, Рейд.
— Как и у тебя, — парировала я.
Алекс подавил всхлип. Он клялся, что не хотел оставаться с одной женщиной, но я не была уверена. Однажды он перестанет так переживать из-за того прелестного факта, что Крис и Рейми делили комнату.
— Странная, — согласился Рейд, — но потрясающая.
Он поцеловал мою шею, и я в миллионный раз восхитилась им. Он не только гостил тут уже месяц, но отпускал меня на день к папе, а вечера делил с друзьями и семьёй, которые хотели побывать в Сиэтле. Его родители навестили нас пару недель назад, внезапно прибыв на выходные, и нам повезло, что мучения прекратились (Марла оказалась лесбиянкой, а отец Рейда интересовался только образцом её земли — это не эвфемизм — для сравнения качеств почвы). Близнецы Элли пару раз приходили с ночёвкой. На пару ночей я даже пустила Эйвери в свободную спальню, когда она навещала Элли.
Сообщаю: сильнее она мне нравиться не стала.
Так мило со стороны Рейда, что он пустил ребят на неделю, чтобы те могли делать кое-что поинтереснее гонок в винограднике, сплетен или сотни просмотров «This Little Piggy».
Я сделала большой глоток пива Рейда.
— Что делали сегодня?
— Крису пришлось работать над своим грантом, — сказал Рейд, — так что после твоего ухода нас не пускали сюда до трёх. Мы пошли прогуляться. Под конец сил совсем не осталось, мы нашли новую пивную и неплохо напились.