Страница 2 из 66
- Какая марка?
- "Огненный дракон", - прочел воевода, раскатав свиток, - тройной фиалковый. Красиво звучит. - Никита Авдеевич бережно разлил содержимое бутылки по чаркам.
- Почему опять тройной? Кто там перед Горынычем прогибается, Гена или Яга?
- Не, Горыныч тут ни при чем. Я после ромашковой специально интересовался. Они эликсир через чертов котел трижды пропустили, на травках каких-то настаивали. Духовитая получилась. Я этого не одобряю. Зачем, спрашиваю? Гена плечами пожимает, а Яга смеется. Для аромата, говорит. По-моему, дурь все это. На фига эликсир портить? С той, ромашковой-то, партией такой конфуз получился!
- Ну? - Иван подозрительно понюхал чарку.
- Захожу вчера к Вакуле в кузню за твоим заказом для Илюшеньки, а там все вверх дном. Ищет чего-то. Что потерял, спрашиваю. Честно признается была, родимая, едва успел до заката купить. Раньше-то никак не мог вырваться - работы невпроворот. Ну, половину, как всегда, вечерком усидел, на утро чуток на опохмел оставил. А утром хвать - нету. Все перерыл. Как сквозь землю провалилась.
- Заказ сполнил?
- Да какое там! Ее, родимую, искал.
- Нашел?
- Я нашел, - с гордостью сообщил воевода. По запаху. У Вакулы гарью да копотью из горна весь нюх отбило, а "Ромашковый дракон" духовитый.
- И куда его Малашка запрятала? - Лицо Ивана излучало искреннее любопытство.
- Ты не поверишь, - засмеялся воевода, - на голову себе вылила.
- Зачем? - изумился гигант.
- Не знаю. Несет от нее теперь этой ромашкой за версту. И ты знаешь, озаботился вдруг воевода, - то ли со мной что-то после этого случилось, то ли проб мы накануне слишком много сняли с той партии... одним словом, как баба какая али девка мимо проскочит, все мне эта ромашка чудится... так в нос и шибает.
- Дуры бабы, - вынес свой вердикт Иван.
- Глупый баба, - согласился с ним катана-кладенец, - не туда дракон буль-буль нада. Давай покажу... - Прикованный к стене меч тянулся к "Тройной фиалковой", с завистью глядя на дегустаторов.
- Тебе нельзя, - строго сказал воевода, - ты у нас буйный во хмелю.
- Моя сесный смирный японса...
- А кто в прошлый раз царя-батюшку словами поносными обзывал? Если б не папа лично тебя ковал, давно б мотыгой говорящей был. - Катана-кладенец обиженно умолк.
- Однако непорядок это, - почесал затылок царь. - Ежели они у мужиков эликсир тырить будут, чтоб головы свои бесстыжие поливать, брожение начнется. Кормильцы обидятся...
- Вот оно что!!! - дошло до воеводы. - Выходит, не только Вакула с утра похмелиться не смог. А я думал, у меня с головой что-то...
- Как работу закончим, скажешь писарю, чтоб грамотку подготовил для царских винокурен. Будем ромашковую с производства снимать. Я потом подпишу. Ну, проверим, что там у Гены с фиалковой получилось.
Однако чарки они ко рту поднести не успели. Шум за стеной и всполошенные крики охраны заставили торопливо затолкать их под стол, в специально отведенную для этих целей секцию. В кабинет влетела Малашка, распространяя вокруг себя ядреный ромашковый аромат. Воевода поспешно зажал нос. Следом ввалилась, стукнувшись лбами у порога, охрана.
- Куда, малахольная!
- Батюшка! - бухнулась на колени Малашка. - Пиши указ!
- Ну-у-у, - глубокомысленно промычал Иван, прогоняя жестом охрану.
- Какой тебе указ? - возмутился Никита Авдеевич. - Порядок не знаешь? Прошение напиши, в очередь встань...
- Какая очередь? - заголосила Малашка. - Бунт на носу! Что у лавок винных творится, страсть! Мужики работу побросали, маются. Всем здоровье поправить не терпится, а до полудня еще далеко, лавки закрыты...
- Говорил я, - Никита Авдеевич с досадой крякнул, укоризненно глядя на Ивана, - ничего хорошего из этого указа не выйдет. Торговали б как раньше...
- Василиса уперлась. - Иван расстроенно развел руками.
- И ведь до чего дело дошло, - продолжала тараторить Малашка, - баб да девок забижать стали. К прилавкам подпущать не хотят, так что ты, царь-батюшка...
- А бабы-то что там делают? - возмутился царь-батюшка. - Им эликсир запрещено продавать.
- А надо, чтоб мужикам было запрещено, - Малашка воинственно уперла руки в бока, - а нам разрешено! Мы и вашему брату сколько нужно эликсиру возьмем, чтоб вы потом хоть бы до постели мужиками доползали, и нам, глядишь, ромашковой чуток достанется!
- Ваше Царское Величество, - вмешался охранник, высунувшийся из-за двери, - тут воевода сыскного приказа удиенции просит.
- Зови, - сказал Иван, обрадовавшись, что можно сбагрить настырную посетительницу. - Извини, - он сделал строгое лицо, - дела государственные...
Не успели воины вытолкать упиравшуюся Малашку, как порог переступил Соловей. Разбойником в свете новой должности, доверенной ему самим "папой", Соловья уже давно никто не называл.
- Беда, Ваше Царское Величество. Как бы лавки громить не начали. Мой приказ по сыску больше да по разбойным делам. Силенок совладать не хватит. Смекаю, ратников посылать надобно. Мужиков спасать.
- Мужиков? - выпучили глаза воевода с царем.
- Так бабы их бьют!
- Авдеич, распорядись, - с трудом выдавил из себя пораженный Иван, сотникам поручи. Ты здесь еще нужен.
Никита Авдеевич исчез за дверью. Минуты две царь сидел, тупо уставившись в пространство.
- Ваше Царское Величество!
- А? Что? - встрепенулся Иван.
- Министр финансов прибыть изволили, - осторожно сообщили из-за двери, чуя, что державный не в духе.
- Давай его сюда! - проревел Иван.
Так хорошо день начинался, душевно, можно сказать, а тут чуть ли не бунт. Черт бы побрал эту Ягу с ее духовитыми фантазиями!
Чебурашка перевалился через порог и двинулся вперед, с трудом волоча за собой объемистый портфель, набитый отчетно-финансовой документацией. Следом шагнул Никита Авдеевич. Он дернулся было помочь, но вовремя остановился, вспомнив, что это небезопасно. За содержимое портфеля Чебурашка готов был биться насмерть и доверял его только царю-батюшке.
- Я тут Ягу навестил, - пропыхтел он, - вот, читай.
Чебурашка выдернул из портфеля свиток и передал его в царские руки. Иван поморщился. Если Яга страдала аллергией на кошачью шерсть, то он на грамоту, которой его с трудом обучили.