Страница 9 из 24
Ст. 30 предусматривала порядок освобождения из штрафных частей по трем основаниям: а) освобождение по истечению назначенного лицам переменного состава срока содержания в этих частях, б) досрочное освобождение по постановлению судебных органов, в) досрочное освобождение по совершенной негодности к военной службе и работам.
При освобождении по истечении срока или в порядке досрочного освобождения содержащиеся в штрафных частях передавались для продолжения службы в ближайшие запасные части или увольнялись от военной службы на общих основаниях. Освобождение из штрафной части по совершенной непригодности к военной службе и работам производилось после медицинского освидетельствования в установленном порядке[62].
Положение о штрафных частях и штат отдельной штрафной роты стали основными нормативными актами, руководствуясь которыми военное командование создавало в годы Гражданской войны штрафные формирования. Основными, но не единственными. Наркомат юстиции и органы военного управления по ходу войны разработали несколько нормативных документов, уточнявших и развивавших Положение.
Так, 6 августа 1919 г. заместителем наркома юстиции РСФСР П.П. Стучкой и председателем Ценкомдезертир С.С. Даниловым была подписана инструкция столичным и губернским комиссиям по борьбе с дезертирством. Последним было дано право «наложения наказаний на дезертиров вплоть до отправления в штрафные части». При этом устанавливалось, что «дела об особо злостных дезертирах… передаются комиссиями по борьбе с дезертирством в трибуналы, которые могут приговаривать их вплоть до расстрела»[63].
Как явствует из документа, факт дезертирства рассматривался как тяжкое преступление далеко не во всех случаях. Не случайно инструкция требовала подходить дифференцированно и различать дезертиров злостных и по слабости воли. В зависимости от этого комиссии должны были определять, кто из задержанных подлежит суду, кто – наложению административного взыскания или отправке в штрафные части, а кто – отправке на фронт без наказания.
В инструкции давалось определение дезертирства в том виде, как оно было сформулировано на упомянутом выше заседании временной комиссии при Организационном управлении Всероссийского Главного штаба от 6 мая 1919 г., а именно – как «самовольное оставление военнослужащим военной службы». Воспроизводились и формулировки видов дезертирства: побег – самовольное оставление части с целью «уклонения вовсе или временно от военной службы» и самовольная отлучка – оставление части без цели уклонения от службы.
Обстоятельствами, усиливающими ответственность за попытку уклониться от обязанностей военной службы, признавались: учинение дезертирства во время боя, в местности, объявленной на военном или осадном положении, после получения приказа об отправлении части на фронт, оказание сопротивления при задержании, повторное дезертирство и другие. Притом что за эти действия мог последовать даже приговор к расстрелу, § 11 инструкции особо устанавливал: «За первый побег без наличности обстоятельств, усиливающих ответственность, виновный подвергается наказаниям не свыше отдачи в штрафную часть»[64].
Если судить по документам правящей большевистской партии, благодаря политическим, агитационным и административно-карательным мерам к лету 1919 г. в борьбе с дезертирством наступил перелом, «в ряде губерний дезертир стал возвращаться в армию массами, дезертир, без преувеличения, повалил в Красную Армию»[65].
Такой вывод представляется излишне оптимистичным, обратный процесс лишь обозначился. Если за первые две недели работы Ценкомдезертир и подведомственных ему органов на местах (май 1919 г.) были задержаны и добровольно явились в органы власти 31 683 человек, то в следующие две недели таковых было уже 47 393 человека. А после того, как 3 июня 1919 г. Совет труда и обороны издал постановление о добровольной явке, обещая прощение самовольно покинувшим свои части, за те две недели, на которые распространялось прощение, добровольно сдались властям уже 115 290 человек и 65 300 были задержаны. Работа с целью возврата дезертиров в ряды армии, тем не менее, продолжала оставаться, как говорилось в письме ЦК РКП(б) к партийным организациям «Все на борьбу с Деникиным!» от 3 июля 1919 г., одной из насущнейших.
За вторую половину года в военкоматы и воинские части по своей воле прибыли около 975 тыс. дезертиров, а всего за 1919 г. по республике общее число добровольно явившихся и задержанных составило 1 761 104 человека[66].
Постановлением ВЦИК от 5 ноября 1919 г. об амнистии ко 2-й годовщине Октябрьской революции лиц, приговоренных за дезертирство и уклонение от мобилизации к лишению свободы, было предписано «перевести в штрафные части, откуда по установлении их полного раскаяния отправить на фронт». В это число попадали и те, кто ранее за дезертирство был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу и кому по настоящей амнистии это наказание было заменено лишением свободы на срок до пяти лет[67]. Таким образом, перевод в штрафную часть с последующим направлением на фронт оказывался для части красноармейцев и граждан, уклонявшихся от мобилизации, альтернативой не только лишению свободы, но и расстрелу.
Разъясняя порядок выполнения постановления ВЦИК об амнистии дезертиров, председатель Ценкомдезертир С.С. Данилов 8 ноября 1919 г. направил губернским комиссиям и в копии – губернским отделам юстиции телеграмму следующего содержания: «Часть заключенных в тюрьмах можно перевести в штрафные роты. Приговоренные за дезертирство вкупе с другими преступлениями переводу в штрафные роты не подлежат. Вопрос перевода решается органом, вынесшим приговор к тюремному заключению»[68].
Представляют интерес цифры, характеризующие дифференцированный подход военных и судебных властей к определению различных категорий дезертиров и мерам их наказания. В 1919 г. злостными были признаны 116 230 человек, по слабости воли – 779 682 человека. Из этой массы в почти 1 млн человек были преданы суду всего 30 495, а направлены в штрафные части 39 139 человек. В первые три месяца следующего, 1920 г., по неполным данным, из 251 369 человек в штрафные части были направлены 49 398, то есть почти каждый пятый[69].
Налицо было явное повышение доли лиц, направляемых в штрафные части. По мнению Ценкомдезертир, увлечение окружных комиссий направлением дезертиров в штрафные части в ущерб митингам, судам-митингам с приговорами к условному расстрелу и другим формам массовой агитационно-пропагандистской работы было ошибочным. Так, военные власти Приволжского военного округа, увлекшись направлением в штрафные части непропорционально большого числа задержанных, не приняли во внимание, что для дезертира был прямой расчет ожидать прибытия отряда, осуществлявшего облавы, и сдаться ему, чтобы попасть в штрафную команду при тыловой воинской части, нежели самостоятельно явиться в военкомат и практически немедленно убыть на передовую.
Как следствие, Ценкомдезертир предложил окружным комиссиям «разгрузить все штрафные части (в тылу. – Ю.Р.) и места заключения, направить дезертиров в запасные части и после короткой подготовки сколачивать маршевые роты для отправки на фронт»[70].
В развитие своего приказа № 997 от 3 июня 1919 г., которым вводилось в действие Положение о штрафных частях, РВСР издал 24 марта 1920 г. приказ № 439, в котором определил порядок содержания красноармейцев-штрафников, подлежавших по состоянию здоровья увольнению в отпуск. Таковых лиц требовалось передавать на время отпуска в команды выздоравливающих. А в этих командах «формировать из лиц, поступивших из штрафных частей, особые штрафные команды»[71].
62
РГВА. Ф. 6798. Оп. 1. Д. 5. Л. 33 об.
63
РГВА. Ф. 11. Оп. 15. Д. 49. Л. 374.
64
РГВА. Ф. 11. Оп. 15. Д. 49. Л. 373 об.
65
КПСС о Вооруженных Силах Советского Союза. Документы 1917–1958. М., 1958. С. 94.
66
Молодцыгин М.А. Красная Армия: рождение и становление. 1917–1920 гг. М., 1997. С. 183; Оликов С. Дезертирство в Красной армии и борьба с ним. Л., 1926. С. 27–28, 31.
67
Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917–1952 гг. М., 1953. С. 52.
68
РГВА. Ф. 11. Оп. 8. Д. 232. Л. 292.
69
Оликов С. Дезертирство в Красной армии и борьба с ним. Л., 1926. С. 33–35.
70
Оликов С. Дезертирство в Красной армии и борьба с ним. Л., 1926. С. 66.
71
РГВА. Ф. 6798. Оп. 1. Д. 5. Л. 20.