Страница 6 из 13
26 февраля председатель Совета министров князь Н.Д. Голицын, воспользовавшись данным ему Государем правом, издал за Высочайшей подписью Указ о прерывании занятий Государственной думы до апреля 1917 г.[99] Г.М. Катков пишет: «Нет никаких указаний на то, что Голицын испрашивал у Государя разрешения, чтобы воспользоваться документом. Ответственность за это решение целиком лежит на Голицыне и на Совете министров»[100]. Между тем решение о перерыве занятий Государственной думы в условиях февральских дней было не только бесполезным, но и вредным. Он давал думским лидерам возможность оправдывать невыполнение Высочайшего указа коллапсом власти.
Вечером 26 февраля на Высочайшее имя пришла телеграмма от М.В. Родзянко: «Положение серьёзное. Всякое промедление смерти подобно. Молю Бога, чтобы этот час ответственности не пал на Венценосца»[101]. Позже, в тот же день, от него пришла ещё одна телеграмма. В ней Родзянко просил Государя «безотлагательно призвать лицо, которому может верить вся страна, и поручить ему составить правительство»[102]. М.В. Родзянко направил также телеграммы М.В. Алексееву и главнокомандующим армиями фронтов: А.А. Брусилову, А.Е. Эверту и Н.В. Рузскому, в которых просил поддержать перед Государем его просьбу[103]. В течение ночи и утра 27 февраля генералом М.В. Алексеевым были получены ответы от главнокомандующих. В них они «по верноподданному долгу и присяге» выражали просьбы доложить Государю «что при наступившем грозном часе» другого выхода, кроме того, что предлагает Родзянко, быть не может[104]: организаторы переворота координировали свои действия с генералитетом.
Император Николай II послал телеграмму Государыне Императрице, в которой сообщал, что уедет из Ставки, «как только уладит все необходимые здесь вопросы»[105]. В понедельник утром 27 февраля Государь отправился, по обыкновению, в Штаб, где, по свидетельству А.А. Мордвинова, «оставался чрезвычайно долго»[106]. Во время доклада М.В. Алексеев передал Государю очередную телеграмму М.В. Родзянко, в которой тот требовал восстановить работу Думы и «немедленно призвать новую власть на началах доложенных мною Вашему Величеству во вчерашней телеграмме»[107]. Алексеев также сообщил, что в столице «войска переходят на сторону восставшего народа»[108].
После указа о перерыве занятий Государственной думы правительство не приняло никаких мер, чтобы не пускать никого в Таврический дворец. С 9 ч. утра здание Думы стало заполняться депутатами. М.В. Родзянко поставил вопрос о создании Временного комитета Государственной думы «для водворения порядка в столице и для связи с общественными организациями и учреждениями». Такой орган был создан во главе с М.В. Родзянко. Одновременно был создан Временный исполнительный комитет Петроградского совета рабочих депутатов во главе с меньшевиком Н.С. Чхеидзе.
Известия из Петрограда произвели тяжелое впечатление на Николая II, который 27 февраля был «заметно более сумрачен и очень мало разговорчив»[109]. Государь назначил Главнокомандующим войсками Петроградского военного округа генерал-адъютанта Н.И. Иванова и приказал ему немедленно двигаться на Петроград во главе батальона Георгиевских кавалеров. В своем дневнике Государь 28 февраля записал: «Лёг спать в 3 ¼, так как долго говорил с Н.И. Ивановым, которого посылаю в Петроград с войсками водворить порядок»[110]. Николай II приказал генералу М.В. Алексееву «сообщить Председателю Совета министров о том, чтобы все министры исполняли требования Главнокомандующего войсками Петроградского военного округа беспрекословно»[111].
Главная задача генерала Н.И. Иванова заключалась в том, чтобы в Петрограде появился представитель Царя с исключительными полномочиями. Батальон должен был взять под охрану Царское Село и охранять Государя, когда он туда вернется[112].
Вечером 27 февраля Император Николай II отдал приказ направить с фронта на подавление мятежа в столице следующие воинские подразделения: 67-й Тарутинский пехотный полк, 68-й Лейб-пехотный Бородинский Императора Александра III полк под командованием генерал-майора А.Э. Листовского, 34-й Севский пехотный полк, 36-й пехотный Орловский генерал-фельдмаршала князя Варшавского графа Паскевича-Эриванского полк под командованием генерал-лейтенанта И.С. Лошунова, 15-й уланский Татарский полк, 3-й Уральский казачий полк под командованием войскового старшины М.Ф. Мартынова, 2-й Павлоградский Лейб-гусарский полк, 2-й Донской казачий Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полк. Кроме того, в поддержку этих сил были выдвинуты две пулемётные команды «Кольта». Таким образом, с фронтов было послано 7 пехотных полков с артиллерией и четыре кавалерийских полка[113]. Общая численность войск, которых Государь направил на подавление петроградского мятежа, равнялась примерно 35 тысячам человек. Одновременно для подавления мятежа выдвинулся 2-й батальон Лейб-Гвардии Преображенского полка под командованием командира батальона капитана Ю.В. Зубова-1-го, который свидетельствует, что при гробовом молчании батальона он объявил, что «на полк Государем Императором возложена почётная задача идти на г. Петроград и его усмирить, что полк вошел в Отряд Особого назначения генерал-адъютанта Иванова, и что вместе с нами идут стрелки 3-го Его Величества и Императорской Фамилии полков»[114]. В ответ грянуло дружно «ура в честь Государя. Таким образом, если эти силы прибавить к вышеназванным, то получается, что общая численность воинских частей, направленных Государем на Петроград, приближается к 50 тыс. человек. Государь требовал направить «прочных генералов, смелых помощников»[115].
Благодаря измене генералов, в первую очередь М.В. Алексеева и А.С. Лукомского, из семи полков было послано только два – Тарутинский и Бородинский. Первый оказался на станции Александровская, находящейся в 21 км от Петрограда, 1 марта. Бородинский полк прибыл на станцию Луга, в 128 км от Петрограда, в ночь на 2 марта. Там они получили сначала приказ из Ставки ничего не предпринимать, а затем и вовсе вернуться в места дисклокации. Остальные пять полков с артиллерией и вовсе никуда не были посланы. Генерал А.С. Лукомский приказал им с «отправкой не торопиться».
Вечером генерал М.В. Алексеев был вызван по прямому проводу Великим Князем Михаилом Александровичем[116]. Тот, по инициативе М.В. Родзянко, просил доложить Государю о необходимости распустить Совет министров и назначить во главе правительства лицо, пользующееся уважением общества, поручив ему составить кабинет по его усмотрению. По мнению Великого Князя, таким лицом мог бы стать князь Г.Е. Львов[117]. Николай II ответил через Алексеева: «Все мероприятия касающиеся перемен в личном составе Его Императорское Величество отлагает до времени своего приезда в Царское Село»[118]. При передаче этого повеления Алексеев поспешил от себя добавить, что он полностью поддерживает необходимость назначения нового правительства[119]. Эти слова были предназначены, конечно, не Михаилу Александровичу, а Родзянко. Говоря их, Алексеев демонстрировал заговорщикам свою готовность к сотрудничеству.
В 22 ч. 45 м. Государь получил телеграмму от князя Н.Д. Голицына, в которой извещалось, что уличные беспорядки «сегодня приняли характер военного мятежа»[120]. Князь сообщал о введении в Петрограде осадного положения и умолял Государя немедленно отправить в отставку правительство, назначив его главой лицо, «пользующееся доверием в стране». Из этой телеграммы видно, что Голицын находился под сильным влиянием Родзянко. Ответ Государя был жёстким: «Председателю Совета Министров. О Главном военном начальнике Петрограда мною дано повеление Начальнику Моего штаба с указанием немедленно прибыть в столицу. Тоже и относительно войск. Лично вам предоставлены все необходимые права по гражданскому правлению. Относительно перемен в личном составе при данных обстоятельствах считаю недопустимым. НИКОЛАЙ»[121].